19 октября 2009 года,

понедельник, 14:50.

- V -

 

“ Повредившийся старик ”

и другие

“ идеологические стереотипы ”

 

На сайте http://www.livejournal.ru/ от 21 июня в 12 ч. 00 мин. В статье

"Царская" премьера

читаем:

В официальном mmkf_ru XXXI Московского международного кинофестиваля опубликована рецензия на одну из самых ожидаемых новинок сезона –

"Царь" Павла Лунгина, – пишет автор рецензии, – редкий фильм, который способен вызвать смешанные чувства восхищения и возмущения. Насколько восторженное одобрение вызывает картинка, визуальный ряд, настолько же резкий внутренний протест – трактовка образов, понимание режиссёром исторического контекста, недвусмысленно навязываемые зрителю идеологические стереотипы.

Профессионалы наверняка поспорят со мной, но, на мой дилетантский вкус, фильм снят практически безупречно – гран-респект прежде всего приглашенному оператору, любимцу Иствуда Тому Стерну. Я правильно понимаю, что фильм снят не на цифру, а на пленку? Очаровательная, уже изрядно забытая шероховатая "зернистость", полное отсутствие ощущения "компьютерного" кино, великолепная игра света и теней, прозрачные, вплоть до прямых цитат, отсылки к русской живописи – тут тебе и Суриков, и Васнецов, и Рябушкин, и Крамской, и Ге ... Физически ощущаешь тяжесть дерева и металла, жар горящего сруба, вдыхаешь аромат цветущей черемухи (разве там не цветущие яблони были? "Л.Д.С-Н), пытаешься стереть струящийся по глазам пот (это было, зал в ГД был набит битком, люди сидели на ступенях лестниц,

дышать было нечем, и страшная жара, – Л.Д.С-Н), дыхание перехватывает от погружения в ледяную воду, а после просмотра фильма … (и тут Александр Валерьевич Королёв, распечатывавший эту рецензию, некоторые дальнейшие места выделил не только жирным, но и красным, – Л.Д.С-Н) – вот они:

… в ноздрях ещё сутки сохраняется отвратительный запах горелого человеческого мяса и липкой, густой, дымящейся крови (здесь и далее выделено мною, – А.В.К.). Ради этого режиссеру прощаются многие условности, и как-то не думаешь о том, что прототип беззубого, повредившегося рассудком старика на экране в означенное время имел от роду 35 лет и был в расцвете жизненных сил".

Но это лишь вступление. Потому что дальше речь идёт о тех самых идеологических стереотипах:

"Фильм, – продолжает автор рецензии, – изначально замышлялся Лунгиным как диалог добра и зла, светлого и тёмного начала, власти духовной (от Бога) и светской (бесовской), просвещенного гуманизма и изощренного человеконенавистничества, и в этом нарочитом, без полутонов, противопоставлении автор, увы, заходит слишком далеко – слишком часто хочется воскликнуть "Не верю!", слишком силен когнитивный диссонанс, противоречие между визуальной достоверностью и дихотомичностью основного драматического конфликта".

Не знаю, что означает весь этот "когнитивный диссонанс" с "дихотомичностью конфликта", но дальше автор рецензии пишет довольно интересную вещь: "При этом актерская игра что П.Мамонова, что сыгравшего свою последнюю роль О.Янковского – выше всяких похвал. Точнее, Янковский играет блестяще, а Мамонов не играет совсем – как и в "Острове".

Постоянное, навязчивое невольное сравнение с "Островом" оставляет странное ощущение. С одной стороны, вроде бы Мамонов являет диаметральные противоположности – там святой, здесь ОДЕРЖИМЫЙ БЕСАМИ ГРЕШНИК (! – Л.Д.С-Н), там целитель-гуманист (? – Л.Д.С-Н), здесь ПАРАНОИК-ДУШЕГУБ (! – Л.Д.С-Н), там созидатель, здесь разрушитель, а роль, тем не менее, одна. И который из двух по-разному юродивых героев у него получается убедительнее – ещё большой вопрос..."

И далее автор возвращается к теме, которая не даёт покоя не только ему, но ещё не даст этого самого “покоя” тысячам зрителей: "Настойчивое стремление Лунгина доказать, что оплотом гуманизма и человеколюбия на Руси изначально была церковь, а любая светская власть есть порождение бесовское, мягко говоря, спорно. За конфликтом этих двух начал, как говорится, не видно леса – если (и дальше Александр Валерьевич Королёв выделил не только жирным, но и, снова, красным шрифтом! – Л.Д.С-Н) в фильме об Иване Грозном Эйзенштейна амбиции царя, искореняющего крамолу (! – Л.Д.С-Н), спор с духовенством, усмирение мятежных бояр, выявление предательства воевод, – всё было подчинено высшей правде, интересам державы (! – Л.Д.С-Н), то здесь лишь маниакальное, всепоглощающее, лишенное намека на рационализм упоение личной властью и абсолютной безнаказанностью. Царь Иван Лунгина-Мамонова, в отличие от царя Эйзенштейно-Черкасова – не мудрый правитель, обуздывающий церковников и утверждающий приоритет секулярной власти, а религиозный мистик, одержимый фанатик, ЗВЕРЬ ИЗ АПОКАЛИПСИСА, ЧИКАТИЛО (! – Л.Д.С-Н), добравшийся до вершин власти. Царь Иван – порождение мрачного средневековья (! – Л.Д.С-Н), митрополит же Филипп – носитель гуманистического начала, человек эпохи Возрождения, и поэтому он бесконечно чужой в этом разгуле низменных, звериных инстинктов, поэтому он обречен. Он привозит в Москву (из Соловецкого монастыря !?? – Л.Д.С-Н) и демонстрирует своему другу, царю Ивану, чертежи ЛЕОНАРДО (!!! – Л.Д.С-Н) – "Мельницы строить лучше, чем виселицы". Царь Иван находит техническим откровениям Леонардо достойное применение, конструируя силами немецких инженеров-упырей ПЫТОЧНЫЕ МАШИНЫ.

Беспросветность и обреченность бытия,

торжество тупого, ТЁМНОГО МРАКОБЕСИЯ (!!! – Л.Д.С-Н) – предвижу вполне объяснимые обвинения Лунгина в РУСОФОБИИ.

Финал фильма – одинокий взбесившийся зверь на троне перед пустой, безлюдной площадью.

– ни одной живой души, темный экран и гнетущая тишина. (Почти как в Гамлете: “Дальше молчание!” – только это не Гамлет, и Лунгин не Шекспир! – Л.Д.С-Н)

Горячие головы уже требуют подвергнуть фильм анализу президентской комиссии по противодействию фальсификациям истории, эмоционально мне их понять легко".

И мне тоже.

+ + +