I

“КОРОЛЬ-ЧУМА”

…Пир победителей. Чумные
И воспалённые глаза,
Мелькают вёрсты столбовые
И собирается гроза

Всё больше туч на горизонте,
И тьма кругом, и бьёт огонь,
И в бесовских глазах Дель-Понте
Всё чаще скачет Бледный Конь.

И невозможное кружится,
И с диким хохотом визжит,
Клубится, щерится, глумится
И над Россией ворожит…

Беда, беда, кругом царит беда,
Король Чума кровавый пир справляет,
Чубайс обесточает города,
И Север от питанья отключает.

Архангельск спит, в снегах Владивосток,
Мгла пролегла от Бреста до Урала,
Рука Чубайса отключает ток,
Вонзая в нас отравленное жало.

Кровавый демон крылья распростёр,
Парит, парит, затмив собой полнеба,
И точит окровавленный топор,
И жаждет окровавленного хлеба.

Он жаждет крови Русских моряков,
Он жаждет крови – нашей русской крови,
И Черномырдин роет Сербам ров,
Нахмурив черномырдистые брови

И всё темней, огромней тень крыла,
Накрывшая заброшенные пашни,
И всё ужасней тёмные дела,
В Останкино – на мёртвой телебашне.

Там жаждут Жатвы, жаждут “спелой ржи”,
На НТВ Мтикова хмурит брови,
И жадно ждут в зрачках её ножи
Когда настанет Русский “час неровен”

А телевизор жарит про Освенцим,
А НТВ визжит про “Холокост”,
И сам Швыдкой – сам символ совершенства –
Фашистов русских тащит на погост

Они там горе, во хрустальной башне,
В мигании софитов и огней,
А мы внизу, где всё темней и страшней,
Где жрёт и жрёт мальчишек синий змей.

А над иглой, в короне и в огне,
Закрыв полнеба чёрною сутаной,
Король Чубайс на огненном коне,
Летит в ночи виденьем Иоанна…

Он сеет смерть, и глад, и спид, и мор,
Он заливает Родину отравой,
Он над Россией крылья распростёр,
Со всей ожидовевшею оравой.

Он разбомбил прекрасный Новый Сад,
Он заморозил Русское Приморье,
Он бомбы НАТО сыпал на Белград,
И насыщался жаркой Сербской кровью.

Он Рай сулит нам, – отверзая Ад,
Пасть раскрывают телевелиары,
И обещают “самсунги” наград,
И злата предлагают авуары.

Чубайс ведёт Россию на убой,
Чубайс ведёт народ на скотобойню,
– Смерть Православным! Каждый Русский – гой! –
Орут рекламы, хохоча в лицо мне.

– Америку! Америку даёшь!!!
– Даёшь цивилизацию чумную! –
А кто не хочет – в спину тому нож,
И саксофоны грянут “Халлилуйю”…

Потоки крови залили экран,
Потоки крови, реки Русской крови,
Стекаются в кровавый океан,
И над Москвой восходит Могендовид.

И бесы с визгом, хохотом летят,
Нас заливая огненною лавой,
А вон из-за угла ведёт отряд
Из ближней синагоги Розенбаум…

А Шафутинский песню про коня,
И про меня, пораненного пулей,
Поёт с ухмылкой глядя на меня,
В кармане сжав из жирных пальцев дулю.

Орут рекламы: “Все на смерти пир!!! –
Король Чума бордели открывает!!!”
И Петросян – хохочущий вампир, –
Нас, дураков, с эстрады обувает.

Экран в ночи совсем поголубел, –
Хохочет рать Содома и Гоморры,
И Познер сыплет тучи чёрных стрел,
Пропитанных отваром мандрагоры.

Мы дышим тленьем, мы вдыхаем яд,
Старуха смерть гремит в ночи костями,
И мертвецы ведут в ночи парад,
И нас зовут на жёлтый пляж в Майами…

И всё ужасней жуткий пир Чумы,
Всё призрачнее, всё синее тени,
И всё кровавей в небе лик Луны,
И всё мрачнее зачумленья гений…

В глазах Сванидзе “Чёрный кавадрат”, –
У Свердлова так линзы не блистали… –
Как угли в печке дьявольской горят,
Его глаза из золота и стали.

Орут рекламы: “– Браво!!! Ночь твоя!!”
Заманивая жутким карнавалом,
“– Добавь огня!” – гогочет жидовня,
Маня спуститься в дансинги и бары.

И Шендерович жарит в микрофон,
Страдальца из себя изображая,
И снайперский отряд “Иерихон”
В затылок пулю “Альфовцу” сажает.

И видится – несётся Бледный Конь,
Неся знамёна долларов и прайсов,
И бьёт из под земли Огонь, Огонь!
И надо всем восходит “лик” Чубайса…

Но вернёмся к прерванной статье. Любовь Васильевна продолжает: Но не будем сейчас об этом. Хочу поздравить всех с наступающим Днём пограничника. Это не означает только узкопрофессиональный праздник одного из родов войск. Граница России проходит не только по территории. Граница – это не только то, что проходит по земле. Oна проходит через сердце каждого небезразличного человека. Я желаю, очень желаю, от всего сердца, чтобы мы все не позволяли нарушать эту нравственную, чистую, чёткую границу. Ещё я хочу поблагодарить всех, кто приехал сюда к Жене. Всех и кто не смог приехать, но мысленно был здесь. Поблагодарить всех, не только тех, кто из России, – и приехавших с Украины, из Белоруссии. Здесь были представители Финляндии, Сербии, Германии ... и из других мест. Всем от меня низкий, материнский поклон. Мы живём в непростое время. И во все смутные времена женщины вставали рядом с мужчинами. Мой сын сделал меня человеком верующим. Это я могу твёрдо сказать. Он сделал меня воином. Я очень хочу надеяться, неплохим воином. Во всяком случае верность и самоотверженность до последнего своего вздоха могу от себя гарантировать. Как сказано в одном стихотворении:

И до последнего
До самого конца –
До смертного креста
Душа моя останется чиста

Хочу пожелать всем нам смелости, правдивости. Может, это не всегда нам в наше окаянное время полезно. Многие говорят: “Надо быть осторожней...” Ещё что-то такое подобное... Я убеждена, глубоко убеждена – жизнью своей, болью своей, – не надо ничего этого... Осторожничать не надо. Уже доосторожничались до того, что враги в нашем доме хозяйничают, как хотят. Мы должны хотя бы для того, чтобы подать детям нашим благой пример, вырвать их из подлого, самоубийственного рабства. Если мы не хотим, чтобы они стали окончательными подлецами, чтобы они не развратились совсем и не спились. Мы должны начать снова жить и действовать открыто и честно. Каждый. Помогать, отстаивать друг друга. Высказывать безбоязненно свою позицию. Мы должны с открытым забралом встречать врагов. Глядя им прямо в глаза.

Здесь мы снова прервём Любовь Васильевну и добавим некоторые наши “мысли”, потому что мысли всех нормальных русских людей очень схожи:

II

“БИТВА”

Подходит время – Сирины кричат:
Уста вещают гибель и паденье,
По кромке неба боинги летят,
Неся в отсеках Сербии сожженье,

Вот всадники на призрачных конях, –
В плаще лиловом, изрыгая пламя,
Чубайс сжимает в сомкнутых кистях
Большое окровавленное знамя.

Ересиархов армия летит,
И рядом с ним старуха Смерть с косою,
А рядом с ней в лохмотьях Вечный жид,
Несёт отмщенье “ненавистным гоям”

“– Король Чубайс! – Веди, Король Чубайс!
Когорты Смерти, всадников растленья!” –
И даже белоснежная зима
Не в силах победить их наступленья…

О, Господи! Ты веси! Русь в огне!
Останови чубайсово движенье,
Убей Чуму! Не дай пройти Чуме!
Не дай пройти химерам зачумленья!

Но кажется – уже не одолеть,
Что впереди лишь общее паденье,
Что впереди лишь Голод, Мор и Смерть,
И Страшный Суд и Светопреставленье…

Всё ближе бой! – Знамёна Смерти в ряд
На нас несутся лавой чумовою,
А им навстречу маленький отряд,
Выводит Ангел с золотой трубою.

И мы дерзаем. Побеждая смерть,
Мы наступаем на Чуму и Тленье,
Спаситель даст нам силы одолеть
Нахлынувшие рыла зачумленья.

И грянул бой. И много полегло
Товарищей моих, родных и близких,
Но и Чубайс, и Смерть, и Мор, и Зло
Уходят вскачь, стелясь позёмкой низкой.

Уже вдали, как будто бы буран…
Как саранчи взметнувшиеся стаи,
Я взглядом обвожу сраженья Стан,
И снегом меч горячий обтираю.

Во льдах Непрядва, Неретва во льдах,
Москва-река, закованная льдами,
Мы победили иудейский страх,
Лишь потому, что был Спаситель с нами.

А белый снег кругом багрян, багрян…
И лучшие глаза свои закрыли.
Но всё же, брат, мы отстояли Стан!
И Смертью Смерть сегодня победили.