Пограничник Евгений Родионов попал в плен в феврале 1996 года. Чеченская война была в самом разгаре. Десять долгих месяцев мать искала сына по всей Чечне. Он был расстрелян под Бамутом после трёх месяцев плена, в день, когда ему исполнилось 19 лет . Могилу его за огромные деньги указали сами чеченцы. Она опознала тело сына по его нательному крестику.

Из рассказа русской матери:

Много лет назад 23 октября мы с мужем поженились. И 23 же октября двадцать лет спустя своими руками я выкопала сына из земли и привезла домой, похоронила. Надпись на памятнике “Прости, сынок” – это как моя вечная вина перед ним. Он погиб в семи километрах от меня, пока я не могла его найти...

Любовь Васильевна приехала в Чечню после телеграммы, что её сын самовольно оставил часть. Она не могла в это поверить. И только спустя несколько недель выяснилось, что четверо солдат, дежуривших на блокпосту, не дезертировали, а были захвачены в плен бандитами, пересекавшими границу в машине “Скорой помощи”. С этого момента мать начала поиски сына, одного из полутора тысяч без вести пропавших солдат.

Поиски вели только мы, матери. Ходили по сёлам, по аулам, по горам, под бомбежками со смертельным страхом и обидой в груди. И надеялись только на Бога и на себя! Мы понимали прекрасно: никто нам не поможет, наши дети никому не нужны. Встречалась я в марте с Сергеем Ковалевым, известным правозащитником, который мне сказал, лично, в лицо: “Ты зачем сюда приехала? Твой сын – убийца, он приехал убивать мирных жителей”. Ну как это пережить?!

Десятки фотографий сына раздавала Любовь Васильевна жителям чеченских сел и аулов, собирая малейшие сведения. Не раз появлялись посредники, обещавшие за выкуп найти сына. Теряя надежду на помощь своих, она встречалась с командирами боевиков: Басаевым, Хоттабом. В Бамуте она разыскала Руслана Хайхароева, того, кто убил Женю. И даже за мёртвого – с неё опять потребовали выкуп.

Когда я приехала, в конце февраля, рядовой солдат, живой, стоил 10 миллионов. В августе рядовой солдат, живой, стоил 50 миллионов, когда они уже были в роли победителя. У Мелиховой за её сына просили 250 миллионов, потому что он офицер. Была уже ночь, когда я с саперами украдкой при свете фар раскапывала яму, в которую бросили тела четверых ребят. Я стояла и только молилась, чтобы среди них не было Жени. Я не могла, не хотела верить, что его убили. Доставали останки – одного, потом другого. Я уже узнала его сапоги, стоптанные так, как снашивал только он, но все говорила: “Я не поверю, если не найдете жениного крестика”. И когда кто-то крикнул: “Крестик, крестик!”, – я потеряла сознание.

Чеченская война отняла у неё единственного сына. И мужа, который скончался от инсульта через четыре дня после похорон сына. Теперь она одна в небольшой чисто прибранной квартире обыкновенного блочного дома в поселке Курилово Подольского района Московской области. В комнате сына всё осталось по-прежнему: фотографии, его книги на полках, любимый аквариум. Жизнь для неё остановилась. И только крики “аллах, акбар!” бессонными ночами, и только трупный запах из разрытой могилы, который невозможно забыть, и только кадры чеченской военной хроники заставляют её вновь и вновь вспоминать ту страшную правду о войне, которую знает только она. Её рассказал в присутствии представителей ОБСЕ тот, кто убил сына. У Жени была возможность остаться в живых. Для этого надо было снять нательный крестик и назвать себя мусульманиным. Но он поступил иначе.

От ребят сознательно требовали отречения от Христа, и уж после этого, если он твёрдо не хочет, в ход идут побои, издевательства, унижения. Если и это не помогает, третий выход – только смерть. Их всех агитировали именно в таком плане. Всех. В лагере, кстати, где был отец Сергий, двое не выдержали. Это Клочков и Лимонов. Они перешли на ту сторону. Но они думали, что они просто поменяют веру в плену, – а потом, когда вернемся домой…. Нет, – обратного хода нет. – Это первый шаг. Второй шаг: заставляли расстреливать пленных, что они делали в этом лагере. Есть много свидетелей этому. А потом Костя Лимонов отказался перед камерой телевидения от родной матери. Он сказал: “У меня нет матери, у меня есть Аллах”.

Евгений Родионов не предал ни мать, ни Родину, ни Веру. Орден мужества посмертно, мемориальная доска героя-пограничника при входе в школу, где он учился, память одноклассников и могила сына в родной земле. Это всё, что осталось у матери. Что же дает ей силы продолжать жить, оставаясь со своей страшной правдой о чеченской войне ?

Конечно, мне тяжело, что сынок погиб. Но то, что он оказался достойным сыном Родины, не отказался от Христа, от Православной Веры, меня утешает. Я не знаю, как бы я пережила, если бы он поступил иначе.

 

СИМ ПОБЕДИШИ

Священник Дмитрий ДУДКО (C 2004 )

Евгений Родионов принял мученическую смерть за Христа, за Веру Православную. Это подвиг редчайший. С одной стороны, его смерть вызывает скорбь, с другой вселяет бодрость. Константин Великий увидел крест и сказал: сим победиши, так и мы, видя, то, что свершилось, говорим: только Верой мы победим. Потому что если оглянуться вокруг, – ничто нас не спасёт. Действительно, человек жил среди нас в очень трудное время, пожалуй, более трудное, чем советское, когда было безбожие. Безбожие вынести легче, развращение – труднее. Но он в развращенное время сохранил Веру. Казалось бы, от него требовали немного – снять крестик. Всенародно отказаться от Христа. Его смерть наводит на многие мысли. Если есть такие люди в нашей стране, значит Россия не погибла и не погибнет никогда. Вера присуща русскому человеку, она спит, но в определенный момент пробуждается. Мы можем жить и побеждать только Верой.

Даже в советское время, когда пришёл час опасности, она пробудилась в народе. Зоя Космодемьянская – это тоже подвиг веры, пусть в коммунизм, вера в какую-то святыню. Вера – всегда высота духа, поэтому она ведёт и побеждает. Поэтому мы и в Отечественную войну победили. В русском человеке генетически заложены основы Православной Веры, христианской морали, нравственности. Люди часто считают себя безбожниками, не зная, что вера живёт в них. И спасибо этому молодому человеку, который за всех нас пострадал и показал, чем мы можем победить. Евгения Родионова расстреляли, но не убили, – он будет в веках жить в земной жизни, а самое главное – в Царстве Небесном. Поэтому унывать не надо. Русский человек жив и будет жить верой. Спасибо его матери, поклонимся и пожелаем ей здоровья и сил вынести этот крест, тяжёлый, но и спасительный.

Сим победиши !

Русский дом №1

январь 2000 г.