Кафе "Шоколадница"

на Семёновской площади

28.V.2014

28-го мая 2014-го года

Среда. 17:23

"Николай Ставрогин"

Глава 18

 

Интересно, сколько глав я уже написал о Бесах?.. Нет, не вообще о Бесах, а именно о "Бесах" – как выразилась продавщица – "Достоевских". Что такое эти "Достоевские Бесы"? И кто, собственно, там главный бес? Ставрогин похож на совершенно одержимого человека. Но чем он одержим? А одержим он тем, чем были одержимы многие герои мировой литературы. Онегин Пушкина, Печорин Лермонтова, в какой-то степени сам Михаил Юрьевич. Чайльд Гарольд Байрона, ну и, конечно, сам лорд Байрон. Кто ещё? Ах, ну да, Дориан Грей Оскара Уайлда. Да мало ли… Этот вечный тип полу-"Демона", полу-мертвеца, полу-убийцы, полу-самоубийцы. В той статье о сериале "Бесы", в "Вечерней Москве", Элеонора ("Ленор" – между прочим, – Л.Д.С-Н) Лукьянова, точнее режиссёр Владимир Хотиненко говорит:

– Здесь, кстати, нам удалось, используя кинематографический приём, показать увлечение Ставрогина – красоту. Я считаю, это ключевой момент.

– В этом больше звучит тема уничтожения красоты, – замечает Элеонора Лукьянова.

– Совершенно точно, – восклицает режиссёр. – По моему глубокому убеждению, сегодня цивилизация

ИДЁТ ТОЛЬКО К УНИЧТОЖЕНИЮ КРАСОТЫ.

А дальше он говорит совсем уже интересную вещь:

– Если приглядеться, то можно увидеть, что Ставрогин, как человек не существует вовсе. Это много отражений разных людей. Ставрогин – это человек-идея. И я абсолютно убеждён, что это идея современного мiра. Идея

ДОЙТИ ДО КРАЯ ВО ВСЁМ . . .

Ну, тут пока остановимся. Ибо, во-первых, я категорически не согласен, что

Ставрогина как человека не существует.

Очень даже существует! Более того, на нём держится весь роман. Не верите? А вы попробуйте. Уберите Ставрогина – и вы увидите, что получится. Во-первых, что тогда вообще делать со всеми Ставрогинскими женщинами – за которыми он и "бежит" по страницам романа. Что делать с истеричкой Лизой, с хладнокровной Дашей, с эмансипированной нигилисткой – женой Шатова, с помешанной блаженной Марией Лебядкиной? Видимо, этот список можно продолжить за страницами романа. Ибо Ставрогин, кроме того, что он убийца по наслаждению убивать, он ещё и Дон Жуан с Казановой в одном лице. Только это какой-то "мертвый Дон Жуан". Кстати, идея с коллекционированием бабочек здесь не так уж и плоха. Ибо Ставрогин, действительно, как бы коллекционирует женщин. Поэтому я и назвал его мертвым Дон Жуаном. Ибо настоящий Дон Жуан, как реальный, испанский, так и Моцартовский, и Пушкинский, живёт силой, влечением и страстью, он охотится за женщинами из желания ими обладать, то есть, повторяю, от переизбытка страсти и силы. Причём, что крайне интересно – тут нет ни похоти, но вообще какой либо "буржуазной пошлости". Ибо Дон Жуан, во многом, что-то вроде Ахилла, впадающего в божественный языческий экстаз любви и войны, или бога Диониса – исполняющего свой ярый и яростный дионисийский танец… Именно таков, выросший под жарким испанским солнцем, Дон Жуан. А Николай Ставрогин – это какой-то Дон Жуан больной. Вот он заинтересовался очередной красавицей, – вот начал опутывать её своими путами, вот уже и опутал и, так сказать, познал, или, как Блок говорил – "убил", и всё. Дальше она его вообще не интересует, и он уже бежит за другим "прекрасным мгновением", за другим "мимолётным видением", за другим "ангелом чистой красоты"… Да, велик был Пушкин – надо же, так точно находит божественные слова! – Но я, извините, увлёкся…

Так вот, Ставрогин не только мёртвый Дон Жуан, но и, так сказать, полумёртвый Казанова. Потому что сам Казанова, несомненно, был болен. Ведь его интересовали не сами женщины, а именно, так сказать, их "достижение". Достигнув, он больше не мог оставаться с ними. Более того, они вызывали у него страшную мертвящую тоску… Всё это, несомненно, присуще господину Ставрогину. А кроме этого ещё и комплекс маркиза Де Сада. То есть стремление мучить и издеваться. Только Де Сад мучил плёткой, а Ставрогин своим поведением, причиняя муки не физические, а душевные. Вообще это всё, казалось бы, очень странно для русского человека. Это ведь там – на Медитеранско-Средиземноморском Юге, всё это как-то даже и естественно. Ведь Дон Жуан – испанец. Казанова – итальянец, а Де Сад – француз. А у нас-то, в стране снегов и метелей, откуда берётся это "коллекционирование красоты"? "А чёрт его знает, откуда у нас это берётся! – сказал бы сам Николай Всеволодович. И был бы прав. Не насчёт "чёрта", конечно, а насчёт загадочности этого странного больного донжуанства. Но ведь, чему же здесь удивляться? Ведь мы, как известно, живем в самой загадочной в мире стране. Как там у поэта . . .

. . . Твоей одежды не коснусь,

Ты спишь, и пребываешь в тайне

И в тайне пребывает Русь . . .

Как-то так. Вот это самое "ты спишь" и "пребываешь в тайне" – и мучило всегда наших пиитов. Особенно Достоевского и Блока. И они показывали нам эту таинственную, совершенно фантастическую Россию – таинственную и всегда вызывающую ненависть у рациональной "просвещённой Европы". А русский человек, русский поэт особенно, – он ведь как бы и безумен часто, и даже у такого совсем не безумного человека как Лев Толстой, появляется всё тот же злой и даже садистский герой всё из этой же Печоринско-Ставрогинской серии. Разве не помните? Как же, как же, господа. А вы могли бы выпить полную бутылку рома из горла, сидя на наклонном подоконнике третьего этажа?.. Ну, да, конечно – это Долохов. Да и Денис Давыдов ведь не далёк. Да и русская рулетка, изобретённая чуть позже, ведь наше – сугубо "русское изобретение"… Так что нет, господа, Николай Ставрогин – не идея, а совершенно реальный русский человек, каким он был, есть, и скорее всего, "будет и через тысячу лет". (Не дай то Боже! – ред.) Так, кажется, в одном месте, сказано у Достоевского . . .

Да, странные всё-таки герои нашей "великой русской литературы" – Онегин, Печорин, Долохов, Раскольников, Ставрогин, Верховенский… Настолько странные, что вот и у моего =соавтора= по "художественному произведению" этот мой текст вызвал следующий комментарий:

И правда, что Ставрогин, как пишет автор, "какой-то больной": "страшной мертвящей тоскою", "мертвым донжуанством" – как метко замечено, – "стремлением мучить и издеваться", жаждой убийства "по наслаждению убивать" и, несомненно, сатанинской гордыней, в итоге приведшей его к самоубийству… (– ред.)

Да, что тут сказать. Если Россия страна "загадочная", то и герои Великой русской литературы, естественно, должны быть несколько, так сказать, "странноваты" . . .

+ + +