"Вечный" жид"

Тайное Тридевятое Царство.

Потаенный Град-Китеж.

Царские Белокаменные палаты.

Тронный зал. Овальный стол.

Волшебная лампа "Оникс".

15.VI.2015

15-го июня 2015-го года

Понедельник. 15:15

"Вечный" жид"

(К дискуссии о восстановлении памятника Дзержинскому)

Да, в интересную ситуацию мы, русские, попали в конце XX-го – Красно-коричневого века. Сначала был разгромлен проект Германского оккультного Национал-социализма, а через 40 лет со страшным грохотом рухнул и проект Красного коммунистического рая на Земле в одной отдельно взятой стране. Хотя, что значит "рухнул", ведь признаки его затухания были видны уже в поздний т.н. Брежневский период, а то, пожалуй, и раньше… Но перед идеологическим вакуумом мы не очутились. Идеологию Красного рая заменил рай Жёлтый, произведённый от – по выражению Горького – "Города Жёлтого Дьявола" – Нью-Йорка. И на место Великого идеала будущего, великой аскезы и безконечных жертв, пришёл абсолютный идеал денег. Как любили шутить вышедшие из тени дельцы: "Бабло победило Зло"… И конечно, тут очень даже понятным становится желание Чубайса "разорвать Достоевского". Ибо Чубайс это ведь современный Ганечка из романа "Идиот". И самая страшная, идеологически, духовно страшная для него сцена, когда Настасья Филипповна бросает пачку со ста тысячами в полыхающий камин, и Ганя, увидев это, падает, лишаясь чувств . . .

И Чубайс бы упал, да и не он один. Ибо сцена эта есть какая-то квинтэссенция бунтующей против мiра бабла и чистогана – жаждущей правды и идеала – русской души . . .

Ибо тогда наступило время гайдаров, швыдких и чубайсов, время маклеров и чекистов из поэм Есенина, которые все переквалифицировались в докторов, манагеров и экономистов Гарвардской школы… Я тогда даже написал поэму под названием "Гайдарочубайс", где есть такие слова:

… И всё темней – огромней тень крыла,

Накрывшего заброшенные пашни,

И всё ужасней чёрные дела

В Останкино – на мёртвой телебашне

. . .

Они там горе во хрустальной башне,

В мигании софитов и огней,

А мы внизу, где всё темней и страшней,

Средь силуэтов четырёх коней . . .

А в небесах – в короне, и в огне, –

Закрыв полнеба чёрною сутаной,

Король Чубайс на огненном коне

Летит в ночи виденьем Иоанна . . .

Он сеет Смерть, и Глад, и СПИД и Мор

Он заливает Родину отравой,

Он над Россией крылья распростёр

Со всей ожидовевшею оравой . . .

Потоки крови залили экран,

Потоки крови, реки русской крови,

Стекаются в кровавый океан,

И над Москвой восходит магендовид . . .

Орут рекламы – все на Смерти пир !!!

Король Чума бордели открывает,

И вечный Жид – хохочущий вампир

Кровь по бокалам чёрным разливает . . .

И все эти апокалиптические картины я видел тогда, в 90-х годах ХХ века, воочию, бродя по почерневшим вдруг улицам Священного Города. А кругом, действительно, шёл Пир чумы. И особенно страшны были его празднующие, хохочущие рожи в телевизоре. Великий русский композитор Георгий Свиридов пишет в своем дневнике:

"Нет, я не верю, что русский поэт превратился в сытого конферансье-куплетиста с мордой, не вмещающейся в телевизор, а русская музыка превратилась

в ч у ж о й п о д г о л о с о к , лишенный души,

лишенный мелодии и веками сложившейся и н т о н а ц и о н н о й с ф е р ы , близкой и понятной русскому человеку. Я презираю базарных шутов, торгующих на заграничных и внутренних рынках всевозможными Реквиями, Мессами, Страстями, Фресками Дионисия и тому подобными поделками под искусство, суррогатом искусства. Они напоминают мне бойких, энергичных "фарцовщиков", торгующих из-под полы крадеными иконами из разоренных церквей" . . .

А ведь как точно сказано. И это ведь про них, про чубайсо-гайдаров, про "бойких фарцовщиков" писал Есенин в поэме "Страна негодяев", когда один такой "бойкий фарцмен" по фамилии Чекистов говорит нам, русским:

… Странный вы народ:

Всю жизнь строили храмы Божии,

Да я бы давно их

Перестроил в места отхожие . . .

И перестроили, да не где-нибудь, а прямо в Святая Святых – на Красной площади Третьего Рима. Впрочем, у этих "фарцовщиков" от литературы были свои боги. Поэт Андрей Вознесенский во времена застоя писал:

" Уберите Ленина с денег –

Он для сердца и для знамён " . . .

Это – про люто ненавидевшего русских и Россию, самого кровавого монстра всех времён и народов.

А вот про умученного по приказанию этого монстра Святого Мученика Царя Николая II Александровича. Из поэмы "Ланжюмо":

"В драндулете, как чертик в колбе,

Изолированный, недобрый,

Среди великодержавных харь,

Среди ряс и охотнорядцев,

Под разученные овации,

Проезжал глава эмиграции –

Царь !"

Я сам, недавно читая книгу Станислава Куняева "Русский дом", и, в очередной раз, наткнувшись на известное стихотворение еврейского поэта Джека Алтаузена, как-то машинально, карандашом на полях, его переделал. Вот оригинал и моя "интерпретация". Алтаузен предлагает:

Я предлагаю Минина расплавить,

Пожарского… Зачем им пьедестал…

Довольно нам двух лавочников славить,

Их за прилавками Октябрь застал…

Как жаль, что мы им не свернули шею.

Оно, наверно, было бы под стать.

Подумаешь, – они спасли Ра-сею!

А может, было б лучше не спасать?..

Так предлагает Джек Алтаузен. А я предлагаю несколько иначе:

Я предлагаю Ленина расплавить,

Дзержинского… Зачем им пьедестал…

Довольно нам двух Русофобов славить,

Их за закланьем русских Бог застал…

Как жаль, что мы им не свернули шею.

Оно, наверно, было бы под стать.

Полухазарию и полуиудею

Тогда не удалось бы им создать . . .

Вот такие два разных взгляда на мир… Но чаще эти два взгляда выражались (и будут выражаться) куда более радикально. Вот строки из стихотворения Пимена Карпова, памяти другого русского поэта, Алексея Ганина, обвинённого тогдашними дзержинскими в создании "Ордена русских фашистов" и, разумеется, умученного чекистами. За что? А вот за что:

… За то, что в сердце поднял ты, как знамя,

Божественный огонь – родной язык,

Но и в застенке мучимый жидами,

Пылал огнем придушенный твой крик.

От света замурованный дневного,

В когтях железных погибая сам,

Ты сознавал, что племени родного

Нельзя отдать в ругание жидам.

И ты себе на помощь звать светила,

Чтоб звездами душителя убить,

Чтобы в России дьявольская сила

Мужицкую не доконала выть.

Всё кончено! Мучитель, мозг твой выпив,

Пораздробив твои суставы все,

Тебя в зубчатом скрежете и скрипе

Живого разорвал на колесе!

И жид, подъяв раздвоенное жало,

Как знамя, над душою бытия,

Посеял смерть. Ему рукоплескала

Других жидов продажная семья . . .

Страшные строки. Страшная правда о растерзанной, умученной, умучиваемой России и о русском истреблявшемся – истребляемом народе… Я там заменил несколько слов, не потому что так лучше, нет. А потому, что так доходчивее, что ли. Ибо такие слова про палача, умучившего Алексея Ганина, как "он", конечно же, были написаны по цензурным соображениям. Вместо "он" тут должно стоять "вечное" – "Жид" . . .

+ + +