Кафе "Шоколадница"

на Семёновской

15.VI.2014

15 июня 2014-го года

Воскресенье. 17:42

Всех Святых

"Эпос о русском "Изгнаннике"

Глава 32

Вчера, в субботу, 14 июня 2014 года, в канун Всех Святых, случайно увидел по какому-то каналу, – кажется, по Первому, – некий научно-популярный фильм о создателе Древлехранилища в Пушкинском Доме Малышеве. Этот человек в самое что ни на есть богоборческое советское время ездил по Северу, по поморским, как я понимаю, селениям, где-то на берегах Белого моря, и там, по непроходимым снегам шёл и шёл вперёд, от дома к дому, от деревни к деревне, от семьи к семье, от старухи к старухе, в поисках древних старообрядческих книг, и выпрашивал их, вымаливал, объясняя, что в Пушкинском доме книги эти лучше сохранятся для будущих поколений. Именно он, Малышев, обнаружил уникальную книгу – рукописный автограф, написанный рукою самого протопопа Аввакума. Да, вот это литература! Собственно, только это и есть настоящая    л и т е р а    – тура, то есть некий текст, начертанный    л и т е р а м и    самого автора так, как он сам их понимает… А потом кто-то переплёл это в старинной мастерской, на деревянном станке, сшив грубыми нитками, скрепив корешок чуть ли не деревянным клеем "казеином", и после переплетя всё это в дублёную оленью кожу… Именно это хочу в итоге совершить и я. Я возьму все свои писания, отпечатанные и иллюстрированные Александром Валерьевичем тексты, и чёрно-белые, и цветные, и так и создам некую длящуюся Великую Инкунабулу, некую

Оленью книгу Последних Времён XX-го – XXI-го веков

конца Второго и начала Третьего тысячелетий Новой Христианской Эры.

Татьяна Викторовна мне всё время предлагает немедленно начать писать большой сюжетный роман о жизни России, о русской жизни, так, как я её видел и знал. О, я знаю русскую жизнь! Жизнь эта удивительна, неповторима и загадочна. И я всё время, в Царствии моем, там – за кулисой моей души, там, – там – в Царстве моем не от мiра сего, – там, где я и Иван-Царевич и Серый Волк, и вечно молодой, болеющий красотой художник, одновременно, – о, там, в том Царстве, картины которого вечно застилают мое внутреннее зрение, там вижу я – о! чего только я там не вижу, дорогие братья и сестры!... Вот, вы говорите, что сейчас как хлеб, как воздух нужен положительный, и даже идеальный герой, что люди русские истосковались по идеалу. А Церковь – наша, так сказать, официальная Церковь, - чуть было не написал, имя ей Легион! – но вовремя остановился, – так вот, наша Официальная Русская Православная Церковь Московского Патриархата никакого настоящего идеального героя, типа Никиты Столпника, Георгия Победоносца или Димитрия Солунского, нам почему-то не даёт. А ведь герои – именно идеальные эпические, причём воюющие именно за Православие герои – прямо-таки кругом среди нас, и даже в телевизоре. Взять хотя периодически появляющегося на экране современного Ахилла и Василия Тёркина одновременно – Моторолу. Ведь это самый настоящий, рожденный временем народный герой – т.е. герой современного русского эпоса, которого даже канал с английским названием "Life News" создаёт на наших глазах. Малышев, Моторола, Стрелков, Бабай, который, несомненно является материализовавшимся, там на Юго-Востоке, Древнерусским человеком Виктор Дмитричем Кирилловым, отец Иван Охлобыстин, атаман Сергей Павлович Иртикеев, который уже воевал в свое время в Абхазии и вновь, как я понимаю, собирается ехать, теперь уже в Новороссию, – ведь все эти простые, и не совсем, люди и есть наши современные Русские Ахиллы, Зигфриды, Ильи Муромцы и Алёши Поповичи. Ведь это они – наши современные князи Олеги и Игори, наши Андреи Болконские и Григории Мелиховы. Ведь, повторяю, эпос – Великий Русский эпос – пишется на наших глазах, и пишет его канал с английским названием "Life News". Позор! – воскликнет православный фундаменталист. А я отвечу: да нет никакого позора! Ибо мир сложен и

Дух животворит и дышит, где хочет...

Когда я увидел кадры, как один боец пристраивается стрелять из ручного гранатомёта, а за кадром раздаётся голос:

– Веди, веди, веди, веди, веди!

– как потом выяснилось голос Моторолы, - я понял, что у нас перед глазами настоящий Новый Русский Эпос Последних Времён, и этот Моторола и есть великий ахейский герой Ахилл. Разница лишь в том, что он не нападает, а защищает Трою...

Да, мне бы сейчас и карты в руки. Или, там, шашки, как у Гоголя. Но нет. Я должен писать тот – другой Русский Эпос. Тот – другой, с 1996-го по 2026-й год, примерно. 70 лет жизни одного русского человека. Да, как ни странно, это, действительно, не то что важнее, но как это ни страшно звучит, – "предопределеннее" что ли. Ибо, как Есенин был "обречён на мельнице чувств, крутить жернова поэм" – так и я обречён и предопределён на написание этой самой "Элиады русской жизни", причём настоящей, а не такой как "Война и Мiр" Льва Николаевича Толстого.

Жуткая задача и грандиозная. Да и не знаю, как начать. Впрочем, ведь можно начать с какого-то важного периода, например, с молодости и студенческих лет одного, имеющего древнесербско-черногорское происхождение русского молодого человека, начав с последнего года в армии, в 1967-68-м годах и, описав период жизни и учёбы в Университетах Люблянском и Московском, а также последующей работы в институтах Академии наук, тогдашнего ещё СССР.

В последний раз, когда мы с Владиславом были в гостях у Сергея Фомина и сидели за столом, я вдруг, неожиданно для самого себя, сказал, что хорошо бы написать роман что-то навроде "Процесса" Кафки, только "наоборот". Ведь сумасшедший еврей Кафка показал страдания некоего молодого еврея в германском мире, а тут надо бы показать страдания молодого русского художника в еврейском мире Московского Университета и гуманитарных институтов Российской Академии наук, бесповоротно и тотально захваченных представителями богоизбранного племени. Ведь, чтобы мне не говорили, а в 60 – 70 – 80-х годах ХХ-го века, да и теперь, вся интеллигенция была у нас не русская, а еврейская, а если русская, то по большей части объевреенная, прожидовленная или ожидовевшая – кому какое определение больше нравится. Да, тут такого Кафку можно закатить, что мир вздрогнет и, на мгновение замерев, – взорвётся. Ведь это вам не "Дети Арбата" и даже не "Жизнь и судьба" евреев Рыбакова и Гроссмана. Нет, это будет Судьба и Жизнь молодого человека с настоящим русским сознанием. Судьба молодого художника, про которого один его предшественник сказал:

– Такой же, как и он изгнанник,

Но только с русскою душой . . . .

Кстати, имя и даже само название Романа "Изгнанник" – тут очень даже подходит . . . .

+ + +