"Протоколы Пражского кладбища"

Итальянский ресторан-траттория "Манджонэ"

в Семёновском торгово-развлекательном Центре

11.VIII.2014

11-го августа 2014-го года

Понедельник. 19:05

"Протоколы Пражского кладбища"

Глава - 76

Я уже писал, что Ночным Дозором по снежному завьюженному Городу идут не двенадцать революционных апостолов с черными обожжёнными крылами, а вся т.н. "пятёрка Верховенского" и примыкающие к ней семинаристы и прочая асоциальная городская "сволочь". И впереди с огромным, бьющимся в снежном ветру Красным флагом идёт обвешанный гранатами капитан Лебядкин. Хотя, трудно сказать, кто идёт впереди. Но впереди, в таком вот символическом шествии должен идти сам Петруша Верховенский. Ходили же у нас впереди шествия "Объединённой оппозиции", или "Национал-большевиков" Александр Проханов и Эдуард Лимонов. А Лимонов очень даже похож на Верховенского и является как будто зримой реинкарнацией последнего… Эти странные люди – Пётр Верховенсмкий, Эдуард Лимонов, Шигалёв, хромой учитель, – откуда только они берутся? И сколько я их видел, на всех наших патриотических и Православно-патриотических собраниях… Сергей Фомин всё это сообщество с тёплой иронией называет

"нашей патриотической Кунст-камерой",

и это очень точно. Разница только в том, что "кунст-камера" это собрание мертвых заформалиненных монстров, а тут – живые, и даже несколько слишком живые люди. Впрочем. Люди ли? Вот в чём вопрос. А не материализовавшиеся ли духовные сущности? Во всяком случае, то, что эти "духовные сущности" вселились в некоторых наших лидеров, в этом нет никакого сомнения. Ещё хорошо и на практике знакомый с этим вопросом Паисий Святогорец говорил, что бесы, и даже сам явившийся дьявол – это не материализация некоей невидимой духовной сущности, а некое

срединное явление между чисто духовным существованием и материей.

Это очень интересный и совершенно новый взгляд на взаимоотношение невидимого "идеального" и видимого "материального". И часто трудно понять чего тут больше – "духа" или же "материи". Вот пример из той же главы "Иван-Царевич":

– Помешанный! – прошептал Ставрогин.

– Может, и брежу, может, и брежу! – п о д ъ х в а т и л Верховенский скороговоркой.

– Но я выдумал первый шаг. Никогда Шигалёву не выдумать первый шаг. Много Шигалёвых!

Но один, один только человек в России изобрёл первый шаг

и знает как его сделать.

Этот человек – я.

– Что вы глядите на меня? Мне вы, вы надобны, без вас я нуль. Без вас я муха, идея в склянке. Колумб без Америки.

Ставрогин стоял и пристально глядел в его б е з у м н ы е глаза.

– Слушайте, мы сначала пустим смуту, – торопился ужасно Верховенский, поминутно схватывая Ставрогина за л е в ы й рукав.

– Я же вам говорил: мы проникнем в самый народ. Знаете ли,

что мы уже и теперь сильны?

Наши не только, которые р е ж у т и ж г у т , да делают классические выстрелы или кусаются. Такие только мешают. Я без дисциплины ничего не понимаю. Я

ведь мошенник, а не социалист, ха – ха!

– Слушайте, я их всех сосчитал: учитель, смеющийся с детьми над их Богом и над их колыбелью, уже наш. Адвокат, защищающий образованного убийцу

тем, что он развитие своих жертв

и, чтобы денег добыть, не мог не убить (теория сверхчеловека, – Л.Д.С-Н), наш. Школьники, убивающие мужика, чтобы и с п ы т а т ь о щ у щ е н и я , наши. (Опять же, теория сверхчеловека, – Л.Д.С-Н). Присяжные, оправдывающие преступников, сплошь, наши. Прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, наш, наш. Администраторы, литераторы, о, наших много, ужасно много, и сами того не знают! С другой стороны, послушание школьников и дурачков достигло высшей черты; у наставников раздавлен пузырь с желчью;

везде тщеславие размеров непомерных, аппетит зверский, неслыханный . . .

– Знаете ли, знаете ли, сколько мы одними готовыми идейками возьмём? Я поехал (в Европу, – Л.Д.С-Н) – свирепствовал тезис Littre, – что преступление есть п о м е ш а т е л ь с т в о ; приезжаю – и уже преступление не помешательство,

а именно здравый-то смысл и есть,

почти долг, по крайней мере, благородный протест.

"Ну как развитому убийце не убить, если ему денег надо!"

Но это лишь ягодки. Русский Бог уже спасовал пред "дешёвкой". Народ пьян, матери пьяны, дети пьяны, церкви пусты, …

О, дайте взрасти поколению!

Жаль только, что некогда ждать,

а то пусть бы они ещё пьянее стали! Ах, как жаль, что нет пролетариев! Но будут, будут, и к этому идёт…"

Вот так-то! Это ли не возбуждённый монолог "полуматериализовавшейся сущности"? Ведь это прямой бес говорит. Ему нужен разврат, пьянство, хаос, смерть и

абсолютное право на убийство во благо будущего Красного рая.

Но ведь прошло не так много лет, и пьяная и преступная стихия вышла из берегов. Причём уже не на страницах романов Достоевского, а в действительности, захлестнувшей Россию. Вот, нам с усмешкой говорят, что "Протоколы Сионских Мудрецов" – это грубая подделка царской Охранки, во главе с Зубатовым и агентом охранки в Париже (и вообще в Европе) Рачковским. Мол, Нилус, который, кстати, в молодости сам был в масонской ложе и хорошо знал всю эту "кабалистику", – сам и написал. А потом через Рачковского распространил. Примерно так пишет Умберто Эко. В романе "Пражское кладбище". Надо сказать, что роман этот давался ему очень и очень нелегко. Там ещё очень показательное предисловие переводчицы дано… Впрочем, к этому самому старому Еврейскому кладбищу в Праге, где собирались и собираются еврейские колдуны-каббалисты, мы ещё вернёмся… А пока, простите за каламбур, вернёмся к "Бесам". В этом безумном монологе Верховенского есть как бы две части. Первая – отрицательная: "Мы пустим разврат!...", и вторая, так сказать, положительная. Вот она:

– Слушайте, – бормотал Верховенский, – я видел ребёнка шести лет, который вёл домой пьяную мать, а та его ругала скверными словами. Вы думаете, я этому рад? Когда в наши руки попадёт, мы, пожалуй, и вылечим… если потребуется,

мы на сорок лет в пустыню выгоним…"

И выгнали!

Ведь весь период с 1917 по, примерно, 1957, а то и по 1968-й – 1978 – 1988 годы – это и было странствие русского народа по иудейской пустыне Негев, и при этом – прямое уничтожение, – целыми сословиями ("классами") – ста миллионов лучших русских людей. Это была прямая работа сионских мудрецов – каббалистов старого Пражского кладбища! Все эти Радеки, Бухарины, Красины, Дзержинские, Урицкие, – и многие, многие другие, – имя им Легион, – были прямыми продолжателями дела Верховенского и Шигалёва, Бакунина и Нечаева, Белинского и Чернышевского. Вы скажете, что последние перечисленные все были русскими!? Ну, и что? Главное – "заразиться" той самой жидовской бесовщиной, разработанной меж камней старого Еврейского кладбища.

– А-а, Леонид Донатович! Опять во всём виноваты евреи! – старая песня. Леонид Донатович. Старый добрый-добрый антисемитизм! – скажут доброжелатели.

Что мне ответить на это? А то, что у меня нет никакого "антисемитизма" по отношению к "бедной гонимой нации". Нету, и всё. Но еврейская "мудрость", «предания", "каббалы" и "талмуда" – это и есть начало того самого мистического оккультизма и сатанизма, который и порождает все "Протоколы Сионских Мудрецов" и другие таковые же программы, разрабатываемые на старом Пражском кладбище еврейскими колдунами – каббалистами. Они, они, они – на своих "радениях" вызывают бесов, которые вселяются в души Петров Верховенских . . . .

– Одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь, – вот что надо! А тут ещё

"свеженькой кровушки", что б попривык ..."

Вот этот последний "пункт" о "свеженькой кровушке" взят уже не из "Протоколов Сионских Мудрецов". Дело в том, что есть – я совершенно уверен, что есть, – какая-то главная программа насчёт употребления жидами и сатанистами свеженькой русской крови . . . .

Злоба, древняя злоба

Кипит в груди . . . .

Черная злоба, святая злоба . . . .

Товарищ, винтовку держи, не трусь!

Пальнём-ка пулей в Святую Русь –

Мировой пожар в крови –

Господи, благослови !

Интересно, к какому "Господу" обращаются здесь двенадцать Красных апостолов ?...

Помнишь, Катя, офицера –

Не ушёл он от ножа . . . .

Аль не вспомнила, холера?

Али память не свежа?

Уж я ножичком

Полосну, полосну !...

Ты лети, буржуй, воробышком!

Выпью кровушку

Выпью кровушку,

Я достану свой "наган"

Отстреляю барабан

– Выпей кровушки, пацан, –

Красный нам велит каган . . . .

Нет, нет, – это идут не двенадцать рабочих, не солдаты с матросами, – это идёт та самая банда из романа "Бесы" – Верховенский, Ставрогин, Липутин, Лебядкин, Шигалёв, Виргинский, Эркель, семинарист, жидок Лямшин и ещё несколько таких же жидков. Идут ловить в густой снежной вьюге, мелькающего в ней Иисуса Христа. И стреляют по Нему, стреляют. По сути дела, они просто "охотятся" на Христа, как на загнанного оленя . . . . Но пули Христа не берут . . . .