"А кругом широкая Россия"

(к 60-ти летию писателя Сергея Фомина)

– Царь грядет!

отец Николай Псковоезерский

Вчера, 5 июля 2011 года во вторник, во второй раз ездили с Алексеем в Звенигород, точнее – В САВВИНУ СЛОБОДУ, – прямо под Савво-Сторожевским монастырем, к Сергею и Тамаре Фоминым. Дело в том, что Сергею Владимировичу в ноябре этого года исполняется 60 лет. И они, вместе с его благоверной супругой Тамарой, подводят как бы некую    ч е р т у    в их творчестве, вернее, конечно, в творчестве самого Сергея. А сделано очень много. В течении где-то 20-ти лет выходит книга за книгой. И всё на Царскую тематику. Недавно вышел юбилейный сборник, именно к 60-ти летию Сергея, под названием "ЖДАТЬ УМЕЙТЕ !" (Москва. Форум, 2011), где собраны рецензии, обзоры и отзывы на его книги. Сборник сделан прекрасно. Составитель – Тамара Фомина. Но как не читай, как не листай его книги, а сделать серьёзную статью о творчестве этого удивительного русского писателя, мне, так сразу, не представляется возможным. Ибо, чтобы не только понять, но хотя бы приблизиться к сложному внутреннему миру его творчества, нужно немалое время. Нужно, что называется, не говорю уж углубиться, но хотя бы погрузиться в волнуемое море его мыслей, картин и образов. Странно, но большинство рецензентов, таких, например, как Леонид Болотин или Роман Багдасаров, описывают его творчество как научные, чуть ли не научно-академические труды. А я в книгах Сергея Фомина вижу, прежде всего, как это, может, ни странно, – ТВОРЧЕСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЕ и некое великое подвижничество БОЛЬШОГО РУССКОГО ХУДОЖНИКА, который разрабатывает некую совершенно    н о в у ю    ф о р м у ,    даже –    н о в ы й    в и д    русской эпической литературы. Причем, когда читаешь его, выходящие одна за другой, большие книги о жизни и смерти Григория Распутина, то поражаешься совершенной    с в о б о д о й    владения этой, им же самим изобретенной, новой формой художественно-исторического произведения. Вот, например, идёт вполне традиционное повествование о молодости Григория в Покровском и Верхотурье. И вдруг оно переходит в набранную мелким шрифтом, как бы вставную новеллу о старцах, у которых Распутин учился    д у х о в н о й    п р е м у д р о с т и .    Обычно так и таким шрифтом в научных книгах пишутся примечания. А здесь эти "примечания" вдруг разрастаются на 2 -3-и страницы, причем к основной канве повествования они имеют очень отдалённое отношение. Это создаёт такой "фон", что с удивлением начинаешь осознавать, что перед тобой никакой не "строго научный труд", а самый настоящий НОВЫЙ РУССКИЙ ЭПОС, причем эпос, построенный как некая ВЕЛИКАЯ ВСЕЛЕННАЯ. Построенный не искусственно, а совершенно гармонично – настолько глубоко и верно отражена в нём настоящая, а не придуманная русская жизнь. В эту книгу можно войти как в ВЕЛИКУЮ РЕКУ и плыть и плыть по её мощному течению, как когда-то Царственные Мученики плыли по впадающей в Тобол Туре, поражаясь всё новым, открывающимся суровым и грандиозным картинам.

Тут важно, что плывут именно Царственные Мученики. То есть само плавание имеет своим КОНЕЧНЫМ ПУНКТОМ РУССКУЮ ГОЛГОФУ. И это рождает величайшее внутреннее напряжение повествования. Что-то вроде принципа древнегреческих трагедий, когда герои пытаются победить предчувствуемую или даже знаемую ими судьбу, но рок в виде ХОРА, постоянно оповещает зрителя (читателя) о неминуемости трагического конца.

Да, у Сергея Фомина охват нашей истории, и вообще взгляд на нашу    д е й с т в и т е л ь н о с т ь    – как бы    в с е л е н с к и й .    Это очень похоже на взгляд Льва Толстого в таких его произведениях, как "Война и Мир". Он, Фомин, описывает как бы целую вселенную русского и российского бытия в его живой жизни и движении, которые обычно трудно уловимы, или даже совсем неуловимы методом классической историографии. Неуловимы в силу того, что историография эта не может нарушить основных идеологических табу XX-го и XIX-го веков – особенно табу о тайных обществах – прежде всего масонских и еврейских. Или вообще не может открыто и откровенно поставить "главный и основной вопрос философии" – вопрос различия, вплоть до полной противоположности    м е н т а л и т е т о в    целых народов, в особенности, уже совсем как полюсов – менталитета народа русского – и народа еврейского. Повторяю, "официальные" историки этих вопросов поставить обычно не могут, хотя бы потому, что в Университетах и Академиях их со всех сторон окружают представители того самого "негативного менталитета", и чаще не просто окружают, но и являются их начальниками. А тут исследователь совершенно независим, ибо не входит в эту самую "академическую систему" – и никто не может повлиять на его совершенно    с в о б о д н о е    эпическое мышление. Я не случайно употребил тут это слово. Для меня исторические исследования Сергея Фомина являются не только, и не столько некими научными исследованиями времени конца XIX-го – начала XX-го веков, сколько некоей, говоря образно, – ПАНОРАМОЙ БОРОДИНСКОГО СРАЖЕНИЯ, растянутой во времени. Для меня это некий гиперреалистический художественный эпос, по методу своему, более всего, как я уже говорил, напоминающий метод Льва Толстого в его "Войне и Мире".

Вот Сергей Владимирович начинает скрупулёзно исследовать молодость крестьянина Григория. Его мировоззренческие и молитвенные (в смысле как молиться, зачем молиться, и что есть молитва?) – искания. То есть те самые смутные искания смысла бытия, которые есть вопрос о взаимоотношениях человека и Бога, – вопрос, который в определенном возрасте так или иначе где-то в глубине своей души носит и вынашивает каждый молодой человек. Но часто эти вопросы постепенно затухают в душе, и затухают они из-за нашего нежелания применить    п р а к т и ч е с к и е    шаги для их разрешения. И только некоторые, редкие –    о т п р а в л я ю т с я    в    с т р а н с т в и е …    Одним из таких Очарованных странников несомненно был и русский крестьянин Григорий Распутин. С ранней юности он искал Царствия Божия и Правды его, и Царство Божие постепенно открывалось ему. Он, как и все его односельчане в селе Покровском, вёл обычную тяжелую крестьянскую жизнь. Но настоящая    н е з р и м а я    его жизнь была не здесь, а там, в странствиях, скитаниях, молитвах и видениях. Та самая жизнь, которая всё время тянет человека в юности уйти куда-то в поисках Беловодья, Града Китежа и Тридевятого Царства, которое и есть находящееся там,    з а г о р и з о н т о м ,    Царство Божие, где сам Добрый Боженька смотрит на нас с белых пушистых облаков, посылая на леса и нивы лучи благодатного    н е т в а р н о г о    с в е т а .    Хотя нет, я написал неправильно. Конечно же эти чувства рождаются в душе человека не в юности, а в детстве, когда нет ещё никакого средостения между    д у ш о й    ребенка и душой Неба… Но когда человек чуть взрослеет, когда он становится отроком, то его начинает волновать противоречивость земного бытия, и несоответствие его той,    н е б е с н о й    г а р м о н и и ,    которую он знал в детстве. И тогда, чтобы разрешить противоречие, некоторые    и з б р а н н и к и    отправляются в    с т р а н с т в и е    в поисках Правды Божией. И если они настоящие    и з б р а н н и к и ,    им на пути встречаются совершенно необыкновенные люди – Старцы Русской Православной Церкви. Так было с Леонтьевым, так было с Нилусом, так было и с Григорием Распутиным, который несомненно является неким "классическим примером" ищущей Русской Души. Вот он и пришёл в Верхотурье и встретил там своего наставника – старца Макария. Совершенно блаженного человека, жизнь которого протекала в молитве и общении со святыми, ангелами и курами, с которыми он и жил, кормя их на монастырской заимке…

Старец Макарий у своей кельи. Верхотурье, нач. ХХ в. фото С.М. Прокудин-Горский.

Далее, в аннотации к книге "А кругом широкая Россия…" читаем: "Об обстоятельствах жизни Царя и крестьянина, предшествовавших    и с т о р и ч е с к о й    в с т р е ч е ,    эта книга. Из неё читатели узнают не только о том, кто был духовником Г.Е. Распутина, но и о духовно опытных людях, старцах и старицах, к кому за советом и молитвой обращались Святые Царственные Мученики…" И далее: "Напомним, что эта вторая книга серии "Григорий Распутин: расследование", выходит во исполнение благословения приснопамятного старца Николая Псковоезерского…" Вот где – в предваряющей книгу аннотации, мы сразу же встречаемся с главной    м и р о в о з з р е н ч е с к о й    позицией того пласта народного сознания, которое является самой    с е р д ц е в и н о й    Святой Руси.

Далёкие монастыри, тихие тайные скиты, где-то в дремучих лесах, одинокие пустыньки, избушки отшельников, где-то в горах, или опять же, в чащобах, как на острове посреди большого озера… И народ Русский идёт к этим    и с т о ч н и к а м    д у х а ,    идёт для того, что бы припасть и напиться из этих    р о д н и к о в    воды живой, и напившись, узреть отверзшееся Небо…

В этом, повторяю, суть России. Так же жил и молодой крестьянский сын Григорий. Он сам в своей биографии пишет о том, как под влиянием этой    т р а д и ц и и    создавался его характер: "Я с малых лет мечтал о Боге… Душа моя рвалась в даль… Не раз мечтая так, я плакал и сам не знал, откуда слёзы и зачем они…". Об этих же святых и священных слёзах рассказывает послушник Алёша "Братьях Карамазовых" и блаженная хромоножка в "Бесах" Достоевского.

И вот именно тут мы приближаемся к великой русской тайне – к молитвенному старчеству, без которого нет, и не было, – и не будет России.

Давайте раскроем на странице 43 главу «Его старцы» и прочтём ещё раз: «Для каждого, ведущего духовную жизнь, совершенно очевидно, что наличие духовника, как и вообще духовное руководство и послушание – ТАЙНА ЧЕЛОВЕКА ПЕРЕД БОГОМ. Не было никогда на Святой Руси моды духовниками хвалиться. Кто знал духовника о. Иоанна Кронштадского? Блаженной Ксении? Преподобного Серафима? Но главное –    к т о    с п р а ш и в а л ?    Был Человек Божий, к нему и шли… Какие уж тут бумажки?... И всё же, узнать того, у кого духовно окормлялся Григорий Ефимович, важно….. чтобы лучше понять его самого», – пишет автор книги Сергей Фомин. И далее начинает подробный рассказ о странствиях по святым местам… "Существовал, – пишет Сергей Владимирович, – и его (Григория, – Л.Д.С-Н) старец… Автор фундаментального, основанного на изучении большого количества архивных источников, исследования о Верхотурской обители – игумен Тихон (Затёкин) совершенно определённо пишет о том, что сам Г.Е. Распутин "считал своим старцем-духовником “о. Макария”". Речь, – продолжает Сергей Владимирович, – идёт О МОНАХЕ МАКАРИИ ИЗ СВЯТО-НИКОЛЬСКОГО ВЕРХОТУРСКОГО МОНАСТЫРЯ.”

Для чего я это всё тут пишу? А для того пишу, чтобы показать какой глубокий внутренний мир раскрывает нам историк Сергей Владимирович Фомин в своих произведениях. Ведь попытку описать жизнь (воссоздать жизнь одного человека) в мировой литературе предпринимали многие: и Лев Толстой, и Бунин в "Жизни Арсеньева", и Марсель Пруст "В поисках утраченного времени", и другие. Но никто из них не сумел показать жизнь не просто внутреннюю –    ж и з н ь    д у ш и –    но, что самое главное, никто из них не сумел показать нам внутреннюю духовную жизнь, наполненную религиозными исканиями. Т.е. сокровенную внутреннюю жизнь русского православного человека, ищущего Бога и вопрошающего Его: "зачем Ты создал меня? С какой целью? И какова цель, каков смысл всех этих моих мытарств, томлений и страданий?" А Сергею Фомину это удается. Показывая жизнь Распутина с юности до смерти, он раскрывает перед нами удивительный духовный мир Русского крестьянина, которому открывается горнее Царство. И лишь потому, что оно ему открывается, он так глубоко постигает ценность Царства земного – Русского Православного Царства, на которое именно при его жизни окончательно ополчаются силы Зла. И мы в книгах Сергея Фомина воистину видим эту борьбу    з м е е б о р ц а    Григория, со    з м и е м    международного жидовства, масонства, аристократии, буржуазии и революции. Повторяю, никогда пожалуй, не читал я такой    у д и в и т е л ь н о й    э п о п е и    хождения странника по мукам, и эпопеи всей русской жизни того времени, как в этих, одна за другой – а вышло уже 6-ть! – книгах Сергея Фомина о жизни и смерти посланника Божьего Григория Ефимовича Распутина…

А ведь действительно: кем был этот человек Божий Григорий? И почему его так ненавидело "Высшее Общество" того времени, особенно "Высшая Аристократия", и до сих пор так люто ненавидит наше "Цивилизованное Сообщество"? А? Почему? Все эти Эдварды Радзинсике, Владимиры Познеры, и самый, так называемый, "Цвет русской научной интеллигенции" – люди науки, типа академиков Минца, Шацилло, Кациса, Цвиклиса, Аримана, Латунского и Берлиоза-Авербаха – имя которым Легион!? Впрочем, это где-то и понятно. Все они – "учёные", т.е. держатели, так сказать, рационального разума, а жизнь и манера Распутина, как, впрочем, и любого русского крестьянина в законы    р а ц и о н а л ь н о г о    разума как-то не очень вписываются… Но почему Распутина ненавидели, например, писатель Алексей Толстой, создавший, под именем дочери Распутина Матрёны, некую фантастически подлую подделку под названием "Дневник дочери Распутина", где он представляет Григория Ефимовича неким пьяницей, эротоманом и черным магом, в котором сидит чёрт!... Почему все эти люди так ненавидели и ненавидят Распутина? Я думаю потому, что к их величайшему ужасу на их глазах в жизнь начала реализовываться, в страшном сне им порою снящаяся картина, когда Царь и Крестьянин (если брать архетип, то "Вольга и Микула") вдруг вновь обрели то самое ДРЕВНЕЕ САКРАЛЬНОЕ ЕДИНСТВО, против которого все они боролись чуть ли не семь тысяч лет!... Ибо зачем тогда та самая    в ы с ш а я    а р и с т о к р а т и я ,    зачем все тайные союзы и ордена разных жрецов, алхимиков, оккультистов, магов, каббалистов, астрологов, мартинистов, волхователей, тамплиеров и розенкрейцеров?... Зачем даже высокообразованные интеллигентнейшие высокопоставленные князья Церкви, которые одинаково прекрасно чувствовали себя и на церковном амвоне и в салоне какой-нибудь графини Шерер? Зачем тогда вообще весь "Высший Свет" и все высокоинтеллектуальное интеллигентское общество избранных законодателей утонченного вкуса типа Вячеслава Иванова, или таких высокопарящих гениев как Бердяев с Франком и Шестовым?... Боже, сколько лет учились, сколько изучали Шопенгауэра, сколько штудировали Ницше с Кьеркегором, и всё это для того, чтобы из Сибири пришёл    т е м н ы й    русский Мужик и начал – а они считали именно так – управлять Империей? Но было и ещё более страшное. Этим страшным была – тёмная мужицкая вера Распутина, та самая – самая "средневековая" сердцевинная вера, страшнее которой для них – рафинированных интеллигентов – мог быть, наверное, только Ад, в который они, правда, давно уже не верили… В крутящиеся столы, в мартинизм и розенкрейцерство, верили, а в Ад и в чёрта не то что бы совсем не верили, но верили как-то слишком уж    л и т е р а т у р н о ,    что ли… А тут шла какая-то страшная непонятная    ч е р н о з ё м н а я    с и л а ,    объединенная с так называемым русским старчеством, с    л ю д ь м и    Б о ж ь и м и ,    со Святой Русью, с трясущимися и что-то выкрикивающими юродивыми и обвешенными веригами и крестами – блаженными, и с ними, с этими людьми – их знаменитые старцы, такие как Серафим Саровский, которому, если бы не Царь, никогда бы не видеть    к а н о н и з а ц и и ,    – со всякими Амвросиями Оптинскими, Иоаннами Кронштадтскими, Пашами Саровскими и прочими сумасшедшими русскими кликушами со всем их сонмом Богородиц: Владимирской, Казанской, Иверской, Смоленской, Порт-Артурской и т.д. и т.п. до безконечности… И вот, прямо во дворец к "слабовольному" Царю и    "м и с т и ч е с к о й    и с т е р и ч к е"    Царице пришёл этот "аферист и конокрад", "святой чёрт", Гришка Распутин, и заколдовав, охмурив их, начал править Величайшей в истории Империей. О, боги, боги!...

Нет, этого не должно быть! Мы сделаем всё, чтобы этого не было! Мы совершим    ж е р т в о п р и н о ш е н и е    неким мстительным и жадным духам, которые затем навсегда – о, теперь уже навсегда! – уничтожат эту связь Белого Царя и Черного – в смысле мать Сырой Земли – русского мужика, эту вдруг, в начале самого    п р о г р е с с и в н о г о ,    грядущего ХХ века, вдруг воскресшую страшную сакральную связь МЕЧА и ОРАЛА – о, мы ещё поиздеваемся над этим Союзом! – связь Царя-Воина Вольги и крестьянина-пахаря черносошника Микулы Селяниновича! Вот что их всех – и Великого Князя Николая Николаевича, и Великого Князя Дмитрия Павловича, и князя Феликса Юсупова, и интеллигента князя Львова и думца Маклакова, и патриота Пуришкевича, и доктора Лазоверта, и английского резидента Локкарта, и агентов МИ-6, и вообще всю "мировую элиту" – так страшно напугало, прежде всего. Ибо с Русским Мужиком Григорием Распутиным на арену мировой истории выходили те самые    с т р а ш н ы е ,    тёмные, даже чёрные силы! – которых только и боятся по-настоящему управители мiра сего, слуги тех самых "духов злобы поднебесной", которые отлично понимают, что только эта самая    с л е п а я    и жестокая черноземная сила Крестьянства – т.е. Народа, сила, которая и является единственной настоящей    х р а н и т е л ь н и ц е й    т р а д и ц и и ,    Веры, Православия, Церкви и Монархии, сила, которая в итоге всегда    и н с т и н к т и в н о    противилась всем и х    ж и д о в с т в у ю щ и м    интеллектуально-каббалистическим (эзотерическим) извращениям – эта сила – о, Господи! – снова проснулась, и начинает свое наступление на Русской Земле… Нет, нет! Мы должны её сначала опорочить, оклеветать, осквернить, убить духовно, а потом и физически    п р и н е с т и    в жертву отцу нашему – Великому Архитектору Вселенной – сиречь Дьяволу, Всевидящее Око которого наблюдает нас с наших мрачно полыхающих небес… Вот какая грандиозная картина раскрывается перед боголюбивым русским читателем в книгах Сергея Фомина. Борьба света и тьмы, традиции и разрушения, борьба Царства – настоящего русского Царства, где Трон и Земля соединены в одно единое и неразрывное целое, борьба этого воистину Царства с "интеллигенцией и революцией", с различными эзотерическими измышлениями, за которыми в общем-то всегда, если приглядеться, стоят всё та же старая – "ересь жидовствующих" с её вечной борьбой против Трона и Престола…

О, они тогда думали, что победили окончательно! И всё же, в конце 80-х годов XX века снова произошёл незримый великий поворот руля… В России, в Москве снова проснулся    ч е р н о с о т е н н ы й    Монархизм. Да, было много ошибок, было много грехов, были прелести, были фантастические завороты сознания, была борьба талантливых, даже выдающихся личностей, были страшные    б е с о в с к и е    н а п а д к и ,    было, периодически, "тронутость" – что ли?... Только что в России    н е т р о н у т о с т ь ?    – вот в чём вопрос, как выразился однажды классик… Великая Эпоха зарождения настоящего, а не искусственного русского Монархизма, и поиск, иногда мучительный и драматический поиск НАСТОЯЩЕГО РУССКОГО РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ. А настоящее русское религиозное сознание, как известно, существует только и исключительно    в н у т р и    Ц е р к в и .    Церкви, понимаемой как    м и с т и ч е с к о е    тело Христово, как Град Ограждения и Иерусалим Небесный.

Только такое понимание действительности и есть настоящее Русское понимание. Причём интересно, что Рим и Иерусалим в этом понимании как бы и сливаются и одновременно живут    р а з д е л ь н о .    Иерусалим – это Церковь. А Рим – это Царство. Но Рим – тот, которому стоять вечно – то есть священный мистический Град Москва – он не может существовать без Небесного Иерусалима. Это та самая неразрывная связь двух начал – Церкви и Царства – и была сущностью как Опричнины Царя Иоанна Васильевича Грозного, так и мистической идеологии восстановления т а й н о г о Русского Царства, которое культивировалось среди братчиков Опричного Братства Святого Царя Мученика Николая II-го Александровича… И все мы – и Андрей Щедрин с его "эсхатологической конспирологией", и Сергей Фомин с его эпическими расследованиями, этой новой русской "Войной и Миром", и Леонид Болотин с его самоотверженной борьбой против лже-царских лже-останков, захараниваемых в Петропавловском соборе, и Андрей Хвалин с его Владивостокским Земским Собором, и Вадим Кузнецов с его "Жизнью Вечной", и Валерий Архипов с его "сакральной географией", и мы, Хоругвеносцы, с нашими мистическими Крестными Ходами по всей Святой Руси, и Слава Дёмин с его удивительной, невероятно искренней, исповедальной книгой, и Алексей Широпаев с его прозой, публицистикой и стихами, и даже с его критическими кризисными метаниями из крайности в крайность – всё это, все эти удивительные Русские люди, что бы там кто ни говорил, – есть наша с вами    м и с т и ч е с к а я    русская духовная реальность, которая вся, как из шинели Гоголя, вышла из этой вот идеологии единения Рима и Иерусалима – Рима Вечного, блуждающего во временах по планете, Царства, которое шло от Дар Дана к Трое, от Трои к Венетам, от Венетов к Риму, от Рима к Константинополю, от Константинополя к Москве – и всё это    о с в я щ а л о с ь    Иерусалимом земным, в котором проповедовал и был распят и воскрес Господь наш Иисус Христос, и Небесным, который вечно есть и вновь грядет, и без которого нет и не может быть никакого смысла у нашего Третьего Русского Рима…

И вот именно эта "философия" и просматривается во всех книгах и сборниках нашего выдающегося историка Сергея Владимировича Фомина. И Распутин, образ которого нисходит к нам со страниц его книг, как и Царь Иоанн Васильевич, жил именно этим воистину    м и с т и ч е с к и м    м и р о м –    за что и был убит исполнителями воли Князя Мiра Сего. Надо иметь огромное русское мужество, чтобы восстать против, по сути дела, всей официозной богословской и против всей Академической науки, против всех непререкаемых церковных и исторических авторитетов и вдруг встать и заявить: Нет, не правда! Григорий Ефимович был добрым русским человеком. Он любил Христа и Россию. Он безкорыстно любил Папу и Маму, и всех Царских детей. Он знал, что и его, и их принесут    в    ж е р т в у    отцу их дьяволу. И он с невероятным безстрашием, до конца боролся за жизнь всей Царской Семьи и за жизнь Матушки-России. С таким же невероятным безстрашием он шел навстречу смерти, и даже, уже зная, что вот прямо сейчас убьют, стоял и неотрывно смотрел на Распятие, хотя за его спиной уже стояли убийцы. И потом, когда с удивлением читаешь, как шаг за шагом, шаг зашагом Сергей Фомин именно "расследует" этапы постепенного мистического убиения – уничтожения души и тела, – всё абсолютно по каббале и черномагическому масонскому ритуалу – Григория Ефимовича, вдруг зримо видишь всю эту их    т е х н о л о г и ю :    сначала мучительные истязания, пытки и    п р о л и т и е    к р о в и ,    затем "наказание водой" – утопление, затем вырывание трупа из земли, затем "наказание огнем" – сжигание трупа, затем "наказание воздухом" – развеивание пепла, а затем, в течении уже века –    р и т у а л ь н о е    п о р у г а н и е    – "наказание словом" – памяти Святого Старца. И при жизни, разумеется, то же: клевета, клевета, клевета… Вся сатанинская рать еврейских финансистов, адвокатов, журналистов, аферистов, и все "русские" предатели и осквернители России – все эти Пуришкевичи, Юсуповы, Амфитеатровы, Алексеи Толстые, все эти Гучковы и Керенские – вся их    м а с о н с к а я    рать, все набросились на Святого Русского Крестьянина, который один видел    м и с т и ч е с к и е    п у т и    с п а с е н и я    Трона, Династии и Государства – травили, травили, травили, травили…

Да не то что мало кто создавал такое "оправдание жизни и смерти" Святого Старца, но просто    н и к т о    ни из наших учёных-историков, ни из наших священников, не создал ничего подобного, и не защитил так Царя, Царство, Распутина и Россию как Сергей Владимирович Фомин. Низкий поклон тебе, Сергей, и дай тебе Бог до конца всё так же мужественно и безстрашно нести благословленный тебе святым старцем – тайным епископом Нектарием – старцем Николаем Псковоезерским – тяжкий Крест защитника Третьего Рима – Небесного Иерусалима – СВЯТОЙ РУСИ.

Не один Сергей Фомин, конечно, защищает и борется за Русь Святую. Есть и другие прекрасные русские учёные и поэты. И наш автор с радостью опирается на их тексты. С радостью и полным безкорыстием Да, надо быть поистине безкорыстным исследователем, чтобы столь подробно, да ещё с комментариями, приводить такие великолепные филологические тексты, как текст Натальи Ганиной! Другой бы учёный от зависти только зубами заскрипел, и постарался бы спрятать этот её текст от глаз читателей. Или же, несколько переделав, выдал бы за свои. Сколько таких "переделок" встречается в наше время! Но то у мiра, братья и сестры. А когда у тебя на твои "расследования" есть святое благословение старца Николая Гурьянова, то забудешь и о соперничестве, и о славе, и о зависти, и будешь отдавать все силы только на то, чтобы труды твои каждодневные и тяжкие служили раскрытию события, которое перевернуло историю России и сделало весь Русский Народ стомиллионным жертвенным агнцем еврейской тайной беззакония приносимого в жертву отцу их дьяволу.

И нет уже ни зависти, ни первенствования, ни славы, ни стяжательства, ни премий, ни заданий – а есть только воочию стоящие перед тобой честные и святые глаза Русского Царя, святые и вдохновенные, – и предсмертные благословения Псковоезерского старца – расследовать самое страшное цареубийство за всю человеческую историю. Реабилитировать Царского Друга Святого русского Старца Григория Ефимовича Распутина, реабилитировать Величайшего Русского Державного Деятеля – Царя Иоанна Васильевича Грозного – и всем этим :    с д е л а й т е    п р я м ы м и    пути Господни! – подготовьте пришествие нового грядущего – Царь грядет! – Русского Царя. И это благословение старца выполняется рабом Божиим Сергеем с удивительной точностью, скрупулёзностью и последовательностью. И с ещё более удивительной скромностью, потому что в жизни это очень простой и скромный человек. А говорят, нет у нас сейчас    и с т и н н ы х    Православных подвижников. Как же нет, когда рядом с нами живут и трудятся такие замечательные русские православные люди.

Но не только исторические исследования Сергея Владимировича Фомина представляют интерес для сторонников правды о Русской жизни. Не только. Большой интерес представляют его устные беседы, его рассказы, в которых ярко раскрывается уже современное нам, пока скрытое от многих –    м о н а р х и ч е с к о е    д в и ж е н и е .    Вот пример такого рассказа. Говорит Сергей Фомин: "Дело вот в чём. Я Вам расскажу вот такую    и с т о р и ю .    Чтоб понять почему – Распутин. У меня папа был военным, он и служил здесь неподалёку, здесь и скончался. А родом он был у меня из Тюмени. И из Тюмени была вся его семья. Мама его рано умерла, а отец был, – вот он мне про своего отца, моего деда и рассказывал. Я ему говорю: – А чем твой отец, мой дед, занимался? – А он, – говорит, – все мы, и я в том числе, лыко драли и рогожи плели и вот этим зарабатывали. То есть из самых, как говорится, низов, в общем-то, были. Но потом он закончил в Иркутске Университет, Исторический факультет. Дома было много книг по истории. Я потом тоже этим увлёкся. И отец мне всегда говорил: – А вот о Распутине-то    н е п р а в и л ь н о    пишут, потому что У НАС ЕГО ВСЕ УВАЖАЛИ, ОН ОЧЕНЬ МНОГИМ ПОМОГАЛ… – То есть, мой дед и отец – они, значит, были тюменские старожилы. Отец вот лыко размачивал, и рогожи плёл, а дед мой грузчиком работал, с кораблей разгружал рыбу. А потом, когда я последнюю книгу делал, которая сейчас в печати находится, я нашёл данные, как в Покровском, на родине Распутина жили: ту же рогожу плели – это основной заработок там был, потом – разгрузка этих барж и пароходов… ТО ЕСТЬ ВСЁ КАК БЫ ВЕРНУЛОСЬ НА КРУГИ СВОЯ… Но тогда отец это в меня    з а р о н и л ,    когда сказал: – А вот его, Распутина, очень уважали… Очень уважали, потому что он очень хороший был человек –    в с е м    п о м о г а л .    Это    н а в с е г д а    запало мне в душу. Это как бы    э п и г р а ф    такой…" Вот такие рассказы.

Но если всё это интересно для нас, современников, то можно себе представить какой исследовательский интерес эти Сергиевские рассказы будут представлять для учёных: историков, философов, богословов, филологов, социологов, – через 20-ть, 50-т, и тем более через 100 лет! Ведь и сегодня мы по крупицам собираем данные событий, отношений, разговоров, русских людей, XIX – XX веков. Так сам Сергей Владимирович сегодня занимается неким, я бы сказал, "глубинным разысканием" духа и атмосферы русской жизни конца XIX-го – начала XX-го века, исследуя бытие и сознание, жизнь, смерть известных деятелей того времени. В этом смысле Сергей Фомин учёный – историк, и учёный – философ. В этом смысле он как бы и не отличается, разве что по скрупулёзности рассмотрения предмета, от других таких же учёных. Это так. Но есть и совершенное его отличие от всех других современных историков. Главных этих отличий, на наш взгляд – три. Во-первых, это сам способ, или по научному – метод исследования. Вот обычная его манера: например, он начинает говорить о Витте или о Столыпине. Сначала дается    п о р т р е т    и    в н у т р е н н и й ,    психологический облик самого героя. Затем, его слова, мысли, действия и планы. После этого историк показывает нам как эти планы данный герой пытается реализовывать    в    д е й с т в и т е л ь н о с т и .    И тут жанр исторического исследования вдруг, незаметно для читателя, переходит в    ж а н р    р о м а н а    –    э п о п е и .    Автор показывает нам как, пытаясь реализовать свои проекты, герой (Витте или Столыпин) связывается с целым кругом других героев, и так же частично раскрывает их    в н у т р е н н и й    х а р а к т е р .    Затем, очертив такой круг "действующих лиц", исследователь переходит к описанию всей, окружающей их, общей атмосферы того времени, со всей его мировоззренческой сложностью и драматической борьбой идей, партий, обществ, группировок… Казалось бы, всё: картина закончена, вплоть до прорисовок тончайших идеологических и психологических деталей. Но тут в действие вступает то, без чего настоящее произведение, будь то исторический трактат, или художественный роман – эпопея, не выходят на уровень т.н. мировой "классики". На уровень того, что Достоевский называл     " б е з с м е р т н ы м и    х р о н и к а м и ",    имея в виду "хроники" Шекспира. Этот уровень обеспечивается передачей общей духовной атмосферы эпохи и борьбы идей не на идеологическом и не на философском, а на мистическом, т.е. именно    б е з с м е р т н о м    уровне – том уровне, который создаёт только и исключительно    р е л и г и о з н о е    видение мира. Именно этот последний уровень так отличает исследования Сергея Фомина от многих других, пусть замечательных, но всё же "земных" исследований современных авторов.

Но с другой стороны, тут надо сказать ещё и о полнейшем чувстве меры нашего автора. Сегодня, когда мы – Русские Православные люди, особенно Монархисты – Черносотенцы, – воистину живем в Последние времена, многие начинают писать в жанре некоего    к о н с п и р о л о г и ч е с к о г о    откровения, который можно условно назвать соединением жанра Откровения Мефодия Патарского, а то и самого Иоанна Богослова, с жанром "Близ есть при Дверех" Сергея Александровича Нилуса. Да и не мудрено. Кругом смерть, разрушение, падение и карнавальные пляски в стиле Данс Макабр. Кругом Чума, и её знаменитый самоубийственный Пир… То есть те самые "Минуты роковые", о которых говорил поэт. И люди – писатели, поэты, философы, историки – напряженно ищут    м и р о в о з з р е н ч е с к о г о    в ы х о д а    и находят его в мистике, конспирологии, и… Апокалипсисе здесь и сейчас. И часто звучат такие "эсхатологические настроения", что волосы на голове шевелятся… Но не так у Сергея Фомина. Он удивительным образом, исследуя в конечном итоге    н е б е с н о е    измерение человеческого бытия, всегда остаётся на нашей грешной земле, твердо стоя ногами на той Русской почве, которая только и может дать – и всегда давала – настоящих учёных, поэтов и писателей…

Да, пожалуй, только это направление – "АПОКАЛИПТИЧЕСКОГО МАНАРХИЗМА", только эти "ПИСАНИЯ АПОКАЛИПТИКОВ" и интересны. Потому что всё остальные Проекты современной    н е л е г и т и м н о й    власти, которая – Во – Что – Бы – То – Ни Стало – стремится обрести легитимность, – нечто тусклое и пустое. И представляется, что и оно – это "тусклое и пустое" – тоже всё уже как бы ушедшее, точнее, уходящее в небытие – уже полуиллюзорная, теряющаяся в дымке времени реальность. Что-то среднее между "Дымом Отечества" и "Былое и Думы", так сказать. Не в смысле содержания произведений Тургенева и Герцена, а в смысле созвучий и ускользающей реальности слов "Дым" и "Думы"… А на смену им идут некие "апокалиптики", уже совсем    ф а н т а с т и ч е с к о г о    плана, типа выступающего с белой пирамиды Пресвитера Иоанна – Ивана Ивановича Охлобыстина – первого пророка грядущего "Империума", который, восстав из пепла, победит всех своих врагов… Но настоящее, хоть и крайне    ф а н т а с т и ч е с к о е ,    опять же, не там, а здесь – среди Сергея Фомина, схимонахини матушки Николаи, Леонида Болотина, священника о. Сергия Разумцева… и дальше к уже и совсем    з а п р е д е л ь н о м у – к    Андрею Щедрину и его Опричнине, которые уже построили свои ЦАРСТВА ПОСЛЕДНИХ ВРЕМЕН… А там ещё и Царь под Дубом с "белегом на правой нозе"… и ещё один, "другой" – "незримый" – Тайный Царь Священной Монархии, строящейся по главному и единственному принципу, который "сформулировал" Христос на Суде у Пилата: ЦАРСТВО МОЕ НЕ ОТ МIРА СЕГО …

"Царь грядет!" – завещал наш старец Николай Псковоезерский. Но, похоже, грядут сразу несколько царей – человек, как минимум, 20-ть. Так что ждите и трепещите. А нам – писателям – испепеляющих лет России, когда на лицах действительно лежит некий "багровый отсвет", нам – исследователям русской жизни, таким как Сергей Фомин, – нам не терять внимания, и продолжать эту хронику Русского Царства Последних времен…

Сие и буди! Буди! Ей, гряди – те, Русские цари-Государи. Грядите, а мы, подобно Нестору, будем замечать, и раскрывать, и оставлять потомкам сие фантастическое Житие Святой Руси!

Тут всё же надо высказать некоторые свои мысли о Грядущем, да и не просто о Грядущем, но и о Грядущем Русском Царстве. Во-первых, Русское Царство    н и к о г д а    н е    у м и р а л о .    Всегда в душах простых русских людей была глубоко сокрыта некая священная картина: огромное поле, со всех сторон окаймлённое синим лесом. И на поле этом стоят простые русские мужики и бабы. Солдаты стоят, рабочие, и с ними, как тогда в Дивеево на 100-летие прославления Серафима Саровского, – простые наши сестры – богомолки в платочках, нищие, юродивый с посохом, монахи и монашки, казаки, мужики-черносотенцы, священники с иконами в руках, старухи, старики, дети малые… И все, замерев, ждут… И вот, оттуда – из-за моря-окияна, из-за острова Буяна, из синего леса в конце поля выходит юноша, почти что отрок, и идет к затаившему дыхание Русскому народу…

– Благословен грядый во Имя Господне! – вдруг раздается крик. И поле взрывается возгласами, приветствиями, криками, плачем, рыданиями…

Я говорю вам, что эта картина, есть в душе даже самого последнего преступника – ибо если её нет, то этот человек не русский… Это мечта о Русском Царе, посланном Народу – Богом. Именно эта вера и эта мечта заставляла когда-то народ Израиля кидать пальмовые ветви, одежду и облачение под ноги осляти и восторженно кричать, встречая восседающего на нем Царя Иудейского. Так же было и в Дивеево, когда 31 июля 2003 года Крестный Ход шёл из Сарова к Дивеевскому монастырю. Крестный Ход шёл, и над ним развивались русские Православные Монархические знамена с ликом Богородицы Владимирской и Казанской и Грозным Нерукотворенным Образом – "СПАС ЯРОЕ ОКО", а рядом с ним черное знамя со словами "МЫ РУССКИЕ – С НАМИ БОГ ! ".

И я, Леонид Донатович Симонович-Никшич могу свидетельствовать о такой вот обстановке тогда – по пути из Дивеева в Саров, и обратно – из Сарова в Дивеево, когда люди по обе стороны дороги с воплем и плачем падали на колени, кричали, молились и целовали землю – могу свидетельствовать со всей ответственностью, потому что я шёл    в п е р е д и    Крестного Хода, возглавляя и ведя его по этой священной Царской Дороге…

И сколько таких    с в и д е т е л е й (   "martiros") есть сегодня на Руси. Вот недавно, в связи с приближающимся 60-ти летием Сергея Фомина, собрались у него в Саввиновой слободе, и была там матушка схимонахиня Николая (Гроян) и рассказывала нам о кончине Псковоезерского старца Николая Гурьянова, и как потом незадолго перед кончиной, ночью, к нему в келью прошел по воздуху Архангел Гавриил, почти прозрачный… И как после кончины уже, по бушующему озеру, преодолевая волны и ветер, на лодке везли они новый деревянный крест с резным Распятием, чтобы установить его на могилу к батюшке, и как "официальные церковные власти" противились установке этого креста, и как вообще были самые настоящие гонения на этого "сбрендившего на старости лет" "старца", который уже как святых, уже прославленных – "там, на небесах", почитал Григория Ефимовича Распутина и Царя Иоанна Васильевича Грозного, и благословил написать их лики в клеймах на вратах, ведущих к храму на острове. Так мы и сидели все вместе в беседке под вьющимися    в и н о г р а д н ы м и    л о з а м и –    сам хозяин Сергей Фомин, его супруга Тамара, Алексей-Хоругвеносец, матушка Николая и аз грешный. Я слушал и думал: "Вот же она – Святая Монархическая Русь, – никогда не умирала и никогда не умрёт, потому что разве можно убить Дух Святый?... Сергей Фомин, выполняя благословение Псковоезерского старца, всё продолжает свою великую русскую эпопею о Святой Руси, которую, когда он её закончит – а я верю, что так и будет – надо будет назвать так, как названа одна (вторая) из книг цикла: "А КРУГОМ ШИРОКАЯ РОССИЯ…" – назвать, этими словами старца Григория, который не понаслышке знал эту самую    ш и р о к у ю    Россию, а исходил её всю своими ногами, когда совершал паломничества и в Верхотурье, и в Иерусалим… Вот и мы здесь сейчас в беседке под виноградными лозами с вьющимися по проволочке пронизанными солнцем, красными листьями, представляем как бы малое Христово стадо – малую    п е р в о х р и с т и а н с к у ю    общину и одновременно некий монархический орден православных русских людей, которые уверены, что Монархия в России в последние времена –    б у д е т    в о с с т а н о в л е н а ,    и Господь Бог наш Иисус Христос пошлет нам светлого русского отрока, так похожего на Ивана Царевича и Царевича Алексея одновременно…"

Да, удивительно вот так сесть за стол и положить перед собой книгу Сергея Фомина. Григорий Распутин: РАССЛЕДОВАНИЕ. "А КРУГОМ ШИРОКАЯ РОССИЯ ". Уже то, что на обложке нет имени автора, а вместо него стоит это: "ГРИГОРИЙ РАСПУТИН: РАССЛЕДОВАНИЕ" – сразу заявляет о чём-то совсем новом, необычном. Ибо взять даже самые лучшие книги русских Апокалиптиков Последних Времен (то есть самых последних наших), и всё же вы увидите и автора: Вячеслав Дёмин " МОИ ЭТАПЫ ", или, если автора на обложке нет, то хотя бы традиционное название: "ЦАРСКАЯ ЖЕРТВА" (автор Андрей Щедрин), а тут, как мы уже сказали, вместо (точнее "на месте") автора – "Григорий Распутин: РАССЛЕДОВАНИЕ", а в место традиционного названия, слова самого Григория Ефимовича: "А кругом широкая Россия…" И дальше два эпиграфа: Ищущие найдут. Мученик Григорий Новый. Неправда поможет открыть правду. Праведный о. Николай Псковоезерский. Переворачиваем страницу, и после благодарности автора всем, кто помог в создании книги, читаем: "Россия, как и Наследник Престола, истекала кровью… В решительный момент, по благословению Свыше (через отмеченных Богом старцев), Странник пришёл к Царю… Об обстоятельствах жизни Царя и крестьянина, предшествовавших исторической встрече, эта книга. Из неё читатель узнает не только о том, кто был духовником Г.Е.Распутина, НО И О ДУХОВНО ОПЫТНЫХ ЛЮДЯХ, СТАРЦАХ И СТАРИЦАХ, к кому за советом и молитвой обращались Святые Царственные Мученики"… Последний момент крайне важен не только для современного читателя, но и вообще для    т а й н о й    и    т а и н с т в е н н о й –    глубоко мистической,    н е п о с т и ж и м о й    и непостигаемой – духовной истории России.

Блаженные и юродивые, старцы и пророки: такие как Василий Блаженный и Иоанн Железный колпак, инок Авель, предсказавший судьбу Императору-рыцарю Павлу I-му и Паша Саровская, предсказавшая мученичество Царю Николаю Александровичу и Царице Александре Фёдоровне… Сколько их, известных и совсем    т а й н ы х    было и    е с т ь    на Святой Руси! Вплоть до последних – о. Иоанна Крестьянкина, о. Кирилла Павлова и великого почитателя Мученика Григория о. Николая Гурьянова… Врата Спасения открыты для всех. Но всё же мне не только ближе "Церковь ищущих Правды", но и до боли я чувствую с ней ту "самую Смертную связь", о которой так проникновенно писал поэт. Ибо она – и есть    н а с т о я щ а я    Россия. Именно эту жаждущую Правды Церковь и исследует в своем "расследовании" историк Сергей Владимирович Фомин. Но не только. Дело в том, что Святая Русь как магнитом притягивает очень разные духовные силы со всего мира. Так было, так есть, и так будет всегда. Ибо у нас здесь не просто Третий Рим, не просто одни из Центров Святого Православия, но у нас здесь то, чего нет нигде – Святая Русь. Этот    с в я т о й    и    с в я щ е н н ы й ,    совершенно уникальный духовный феномен всегда привлекал. Сюда из Европы ехали различные философы, богословы, маги и колдуны, фокусники, шарлатаны, масоны, розенкрейцеры и оккультисты всех мастей и "посвящений". Такие как, например, сидевший в Сухаревой башне учёный Брюс, или чародей и маг Калиостро, или же, позже, Папюс, и даже Кроули… И вот теперь наши    б е с о б о р ц ы    валят всех приезжавших в одну кучу… Сюда же, разумеется, чуть ли не как вершина всего этого    т е м н о г о    б е с н о в а н и я –    попадает и "колдун, маг, гипнотизёр, экстрасенс и аферист – самим дьяволом одержимый "святой чёрт" Гришка Распутин"… Даже многие честные и очень порядочные люди, во всех других вопросах стоящие на защите Святой Руси, в вопросе о Григории Ефимовиче "слетают с катушек" и вдруг начинают писать о нём прямо-таки с ненавистью… И только очень малая часть русских исследователей по-русски интуитивно, с самого начала отнеслись к нему как к благочестивому русскому крестьянину богомольцу, некоему блаженному страннику, которых всегда было так много на Руси. И среди этих авторов – защитников этой Русской правды – надо, прежде всего, назвать два имени: "конспиролога" Андрея Алексеевича Щедрина и писателя-историка Сергея Владимировича Фомина. Ну, и конечно, Константина Юрьевича Душенова, Леонида Евгеньевича Болотина, Андрея Юрьевича Хвалина, Валерия Владимировича Архипова, Вадима Петровича Кузнецова, Алексея Алексеевича Широпаева и ещё ряд других монархистов – "опричников", которые в конце 80-х – в начале 90-х годов незабвенного ХХ-го века объединились в некую совершенно уникальную русскую организацию Последних наших Апокалиптических времен, под названием Братство Святого Царя Мученика Николая Александровича… И таких людей, как мы, по России – по "Широкой Святой Руси" – тысячи, и десятки тысяч, и миллионы… Только не все они ещё знают о том, что они мыслят так и чувствуют так, и чают воскресения Русской Монархии со    я в л е н н ы м    Богом Светлым Отроком во главе…

– Сие и буди, буди! Ей, гряди, спаситель наш батюшка Русский Царь!

Да, грядет что-то новое и грозное. И литература, русская литература тоже очень быстро меняется. Вот недавно критик Владимир Бондаренко на страницах газеты "ЗАВТРА" начал очень интересную дискуссию о том, что, собственно, есть    с о в р е м е н н а я    х у д о ж е с т в е н н а я    л и т е р а т у р а ?    Уважаемый и маститый критик как-то обиделся, что ли, на писателей Захара Прилепина, Татьяну Устинову, Дарью Донцову, которые на пиар-встрече с Владимиром Путиным попросили Владимира Владимировича НЕ помогать материально писателям в их нелёгком труде, по той причине, что они – Прилепин, Устинова и другие – сами себя могут прекрасно прокормить. Ибо они пишут и издают свои книги так, что получают    м н о г о м и л л и о н н ы е    г о н о р а р ы .    А кто таких гонораров получать не способен, тот как бы и не писатель совсем… Ну, вот Бондаренко и обиделся за настоящих писателей, таких как Белов, Распутин, Личутин, Проханов, и других истинно заслуженных корифеев современной русской книжевности… И видимо, обиделся справедливо, потому что настоящая литература всю человеческую историю никогда не являлась прибыльным делом. Более того, настоящие творцы художественных текстов очень часто за них жестоко страдали. Примеры? Да их безконечное множество: Данте был вынужден бежать из горячо любимой им Флоренции под угрозой убийства его разгневанными согражданами… Достоевский всю жизнь жестоко зависел от своих издателей, попав от них в рабскую зависимость. Булгаков всё время ждал ареста, Гоголь сжёг свое детище и сошёл с ума. Пушкина за его литературные убеждения – убили. Лермонтова – убили, Гумилёва – убили, Маяковского – убили, Есенина – убили, Ганина – убили, Васильева – убили, Рубцова – убили, Шукшина – убили, Высоцкого – убили, Талькова – убили, … , … , … , …

Вот вам и миллионные гонорары с виллами на Канарах… Так что в этой "дискуссии" прав, конечно же, Владимир Бондаренко. Конечно, есть настоящая русская литература ХХ века, и есть её живые классики – наши с вами современники – Белов, Распутин, Личутин, Проханов…

Но в настоящее время у нас в России есть и совсем другая, скажем так "неклассическая литература", которая чаще всего и чисто художественной-то не является. Более того, она даже как бы научная что ли, хотя "серьёзная", точнее "академическая наука" её тоже "наукой" не считает… Эту литературу, в силу её "конспирологическо-эсхатологического" и "религиозно-апокалиптического" характера, условно можно назвать литературой "параллельной".

У неё, у современной "параллельной" русской литературы, конечно же есть свои предшественники. Их много. И если брать её    х у д о ж е с т в е н н ы й    аспект, это линия: Гоголь – Достоевский – Булгаков, а позже – Розанов, Нилус, о. Павел Флоренский, князь Жевахов и ещё ряд таких же монархо-эсхатологических авторов, которыми наиболее ярко раскрывалась    д у х о в н а я    т р а г е д и я    России конца XIX-го – начала XX-го веков. Могут, конечно, сказать: что общего у Достоевского и "сомнительного конспиролога" Нилуса? Очень много общего. Возьмите роман "Бесы", первого, и "Близ есть при дверех", второго, и вы увидите несомненную близость этих произведений… А так же близость к ним "Обонятельного и осязательного отношения евреев к крови" Василия Розанова с главой о каббалистическом "Древе Сефирот", написанной о. Павлом Флоренским, за что последний и был    у м у ч е н    на Соловках, видимо – в отместку за мученичество Митрополита Филиппа Колычева, умученного, как утверждают противники "русского манархо-фашизма", предтечами таких людей, как Розанов, Флоренский и Нилус. Последнему цепной пёс Ивана Грозного Малюта Скуратов-Бельский был даже    р о д с т в е н н и к о м …

Так вот у этого "параллельного" "конспирологического" направления Русской литературы, уже в наше с вами    п о с л е д н е е    в р е м я ,    есть достойные наследники и продолжатели. И в первую очередь тут надо назвать имена всё тех же Сергея Фомина с его фундаментальными эсхатологическими трудами "Россия перед Вторым Пришествием", "Царский Сборник", "Грозный Царь Иоанн Васильевич", "Золотой клинок Империи" и, конечно же, расследование-эпопея о жизни и ритуальном убийстве Григория Ефимовича Распутина-Новых. Кроме этого, в ряд    а п о к а л и п т и ч е с к и х    авторов, в первую очередь входит другой интересный автор – Андрей Алексеевич Щедрин, создавший в русской литературе целую, если можно так выразиться,    э с х а т о л о г и ч е с к у ю    э п о х у …

Но о феномене Андрея Щедрина и его    т в о р ч е с т в е    повторим в другой раз. А здесь продолжим мысль о том, что вся современная Монархическая литература – а к настоящему русскому Монархизму, или к писателям-"Царистам", как называет их Леонид Болотин, в первую очередь, как я уже говорил, относятся сегодня Сергей Фомин, Андрей Щедрин, Леонид Болотин, Андрей Хвалин, Вячеслав Дёмин, и ещё ряд авторов, – то есть все те люди, входившие в начале 90-х г.г. ХХ века в ту самую – совершенно    у н и к а л ь н у ю    православную организацию Братство Царя-Мученика Николая II Александровича, члены коего создали и разработали идеологию настоящего Русского Черносотенного Монархизма, выпуская тогда такие уникальные издания как "ЗЕМЩИНА", "Царь-Колокол", "Ещё раз о тайне беззакония". А сегодня они пишут и издают очень серьёзные исторические, эсхатологические и "конспирологические" труды, которые, разумеется, нельзя купить ни в церковных лавках, ни в обычных книжных магазинах страны…

И наш замечательный автор Сергей Фомин принадлежит именно к этой когорте русских царистов, продолжающих    т р а д и ц и ю    той Русской литературы конца XIX – начала XX в.в. в лице Нилуса, Розанова, о. Павла Флоренского, о которой мы говорили несколько выше. К ним же, к современным Царистам принадлежит и творчество Татьяны Гроян (схимонахини Николаи), которая как и Сергей Владимирович Фомин, не просто пишет и издает православно-монархические книги, но и делает это во исполнение    б л а г о с л о в е н и я    отца нашего святого старца Николая Псковоезерского.

Собственно все эти люди – и Нилус – Розанов – Флоренский, и их наследники – Фомин, Щедрин, Болотин, Дёмин, Гроян и ещё ряд таких же авторов и близких им людей – по-моему и есть    н а с л е д н и к и    мистического Русского Царства, которое адепты    т а й н ы    б е з з а к о н и я ,    сиречь видимые бесы, пытались ритуально уничтожить в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале Ипатьевского дома и на Ганиной Яме в урочище Четырёх братьев…

Но Царство уничтожить нельзя! И несмотря на то, что Святой Русский Царь Николай II был убит, а потом были убиты миллионы и миллионы русских людей, в том числе такие сторонники настоящего Царства как о. Павел Флоренский, которого несомненно умучили за    з н а н и е    духовных    т а й н    мiровой закулисы, и за ясные безкомпромиссное понимание сути и принципа Вечного Царства и Вечного Рима – Царство Русское живет в лице таких его    и д е о л о г о в    и замечательных русских писателей, как Сергей Владимирович Фомин. Сегодня автор сей, в свои полные 60-т, находится на пике своего творчества и в ближайшее время порадует нас ещё не одним сильным и законченным настоящим "Апокалиптическим" литературным произведением.

В заключении, хочу подчеркнуть, что историк Сергей Фомин, – чем больше его читаешь – тем меньше он представляется вам именно "историком" в строго научном, конечно, смысле этого слова. Ведь настоящий, истинный "строго научный", так сказать, – "историк" стремится к полному отсутствию так называемого "субъективного элемента" в своем сугубо "объективном", совершенно независимом от оценок, вкусов и пристрастий учёного, сведений, или, как принято говорить у самих историков, "объективных данных"… Во всяком случае к этому как-то даже    м а н и а к а л ь н о ,    совсем ещё недавно, в славном ХХ-м веке, стремились учёные школы академика Покровского… Точнее, делали вид, что стремились, потому что какой же, так сказать, "объективизм" мог быть у историков, исповедующих т.н. Исторический материализм…

Конечно, Сергей Фомин субъективен, более того: субъективность его – пристрастна, иногда даже – "крайне пристрастна"… И это хорошо. Потому что, как говорит другой историк – Леонид Евгеньевич Болотин: – Всё может быть только –    с у б ъ е к т и в н о !    С у б – е к – т и в – н о !    Ибо всё создает субъект!

Хотя, конечно, Сергей Фомин, в общем-то действительно, всячески стремится к так называемый "объективности"… Но порой, а иногда и часто, сквозь этот его спокойный и "объективный" стиль вдруг прорывается совершенно "субъективный" дух. То есть сам "субъект", автор, нет-нет да и прорвётся сквозь спокойно текущее "объективное" повествование. Особенно это заметно во второй книге о Григории Ефимовиче Распутине, в главах о врагах загадочного старца – там, где описывается господин Витте и его супруга Матильда, или премьер Столыпин и там же его благоверная супруга… И тут Сергей Владимирович вдруг пускается в какие-то розыскания психологии, в исследования характеров, точнее – определенных черт характеров и самих этих дам, и их, этих черт, влияния на супругов, и далее, далее – влияния этих самых своеобразных женских черт на развитие русской истории!..

И вообще    х а р а к т е р ы    тех или иных исторических персонажей в истории, описываемой Сергеем Фоминым, играют если не определяющую, то во всяком случае очень значимую роль. Характеры, устремления, мотивировки, желания, страсти, столкновения личностей, сложнейшие хитросплетения человеческих судеб, поступки, чуть было не написал – "героев произведения", – именно всё это во многом и создаёт ту "историю", которую рассказывает нам Сергей Владимирович Фомин. Читать страшно интересно. Просто невозможно оторваться! Перед нами, в его расследовании о судьбе, жизни, смерти и безсмертии Григория Ефимовича Распутина – несомненно большой русский Эпос, с огромным, я бы сказал – даже фантастическим охватом Русской (и не русской) жизни того времени. В этом смысле явление    " с у б ъ е к т и в н о г о    м е т о д а "    Сергея Владимировича Фомина явление совершенно новое не только в исторической науке, но и шире – безконечно – в современной Русской (во всех смыслах) литературе. Ибо "литература" это отнюдь не только Русская художественная литература, но и всё русское, что пишется литерами – то есть буквами и словами величайшего нашего безсмертного Русского языка…

Вот, братья и сестры, какие мысли приходят, когда не отрываясь читаешь замечательные книги выдающегося русского писателя Сергея Фомина. С шестидесятилетием тебя, Сергей, и дай тебе Бог и русские святые и дальше продолжать свой трудный и ответственный творческий путь! Храни тебя Пресвятая Владычица наша Богородица и Сам Предвечный Сын Её Господь Бог наш Иисус Христос!

Вот такую "небольшую рецензию" написал я, после поездки к Сергею Фомину в Звенигород, через речку Сторожку, в Саввину Слободу…

 

26 октября 2011 года, Праздненство Иверской Иконы Божией Матери –

4 ноября 2011 года, Праздненство Иконы Божией Матери Казанския,

записал братчик Братства Святого Царя Мученика Николая II Александровича,

Глава Союза Православных Хоругвеносцев,

Председатель Союза Православных Братств,

сопредседатель Свято-Сергиевского Союза Русского Народа

Леонид Донатович Симонович-Никшич

+ + +