16. IХ. 2011.

16 сентября 2011 года

пятница. 16:00

 

Эсхатологическое творчество Сергея Фомина ( II )

Глава

 

Но не только исторические исследования Сергея Владимировича Фомина представляют интерес для сторонников правды о Русской жизни. Не только. Большой интерес представляют его устные беседы, его интервью, диалоги, в которых ярко раскрывается уже современное нам, пока скрытое от многих –    м о н а р х и ч е с к о е    д в и ж е н и е .    Но если движение это интересно для нас, современников, то можно себе представить какой исследовательский интерес эти Сергиевские диалоги будут представлять для учёных: историков, философов, богословов, филологов, социологов, – через 20-ть, 50-т, и тем более через 100 лет! Ведь и сегодня мы по крупицам собираем данные событий, отношений, разговоров, русских людей, XIX – XX веков. Так сам Сергей Владимирович сегодня занимается неким, я бы сказал, "глубинным разысканием" духа и атмосферы русской жизни конца XIX-го – начала XX-го века, исследуя бытие и сознание, жизнь, смерть известных деятелей того времени. В этом смысле Сергей Фомин учёный – историк, и учёный – философ. В этом смысле он как бы и не отличается, разве что по скрупулёзности рассмотрения предмета, от других таких же учёных. Это так. Но есть и совершенное отличие Сергея Фомина от всех других современных историков. Главных этих отличий, на наш взгляд – т р и .

Во-первых, это сам способ, или по-научному – метод исследования. Вот обычная его манера: например, он начинает говорить о Витте или о Столыпине. Сначала дается    п о р т р е т    и    в н у т р е н н и й ,    психологический облик самого героя. Затем, его слова, мысли, действия и планы. После этого историк показывает нам как эти планы данный герой пытается реализовывать    в    д е й с т в и т е л ь н о с т и .    И тут жанр исторического исследования вдруг, незаметно для читателя, переходит в    ж а н р    р о м а н а    –    э п о п е и.    Автор показывает нам как, пытаясь реализовать свои проекты, герой (Витте, или Столыпин) связывается с целым кругом других героев, и так же частично раскрывает их    в н у т р е н н и й    х а р а к т е р .    Затем, очертив такой круг "действующих лиц", исследователь переходит к описанию всей, окружающей их, общей атмосферы того времени, со всей его мировоззренческой сложностью и драматической борьбой идей, партий, обществ, группировок…

Казалось бы, всё: картина закончена, вплоть до прорисовок тончайших идеологических и психологических деталей. Но тут в действие вступает то, без чего настоящее произведение, будь то исторический трактат, или художественный роман – эпопея, не выходят на уровень т.н. "мировой классики". На уровень того, что Достоевский называл    " б е з с м е р т н ы м и    х р о н и к а м и ",    имея в виду "хроники" Шекспира. Этот уровень обеспечивается передачей общей духовной атмосферы эпохи и борьбы идей не на идеологическом и не на философском, а на мистическом, т.е. именно    б е з с м е р т н о м    уровне – том уровне, который создаёт только и исключительно    р е л и г и о з н о е    видение мира. Именно этот последний уровень так отличает исследования Сергея Фомина от многих других, пусть замечательных, но всё же "земных" исследований многих современных авторов.

Да, надо сказать ещё и о полнейшем чувстве меры нашего автора. Сегодня, когда мы – Русские Православные люди, особенно Монархисты – Черносотенцы, – воистину живем в Последние времена, многие начинают писать в жанре некоего    к о н с п и р о л о г и ч е с к о г о    откровения, который можно условно назвать соединением жанра Откровения Мефодия Патарского, а то и самого Иоанна Богослова, с жанром "Близ есть при Дверех" Сергея Александровича Нилуса. Да и не мудрено. Кругом смерть, разрушение, падение и карнавальные пляски в стиле Данс Макабр. Кругом Чума, и её знаменитый самоубийственный Пир… То есть те самые "Минуты роковые", о которых говорил поэт. И люди – писатели, поэты, философы, историки – напряженно ищут    м и р о в о з з р е н ч е с к и й    в ы х о д    и находят его в мистике, конспирологии, и… Апокалипсисе "здесь и сейчас". И часто звучат такие "эсхатологические настроения", что волосы на голове шевелятся…

Но не так у Сергея Фомина. Он удивительным образом, исследуя в конечном итоге    н е б е с н о е    измерение человеческого бытия, всегда остаётся на нашей грешной земле, твёрдо стоя ногами на той Русской почве, которая только и может дать – и всегда давала – настоящих учёных, поэтов и писателей…

+ + +