Опубликовано на сайте "Наша эпоха".

 

 

"Валькирия". Скульптура Стефана Синдинга в городском парке Копенгагена. 1908 г.

ВОИТЕЛЬНИЦА

Памяти Виктории Ванюшкиной

(14 октября 1966 – 24 ноября 2013)

 
 
«Почти никто уже не способен поверить в существование независимых людей, которые прямо идут своим путём. Начинаются вопросы: “а кто за ним стоит?”, попытки выяснить, чьим интересам, группировкам служат идеи, которые отстаивает данный человек, то, что он говорит, на чьей стороне он играет. От этого прямо скатываются к сплетням и лжи, к бессмысленным интригам и скандалам. Стоит ли говорить, насколько эта подозрительность и злопыхательство искажает истинное положение дел и играет на руку противнику, так как всё внимание уделяется тому, кто может быть лишь средством, но не целью и решающей движущей силой.
То же самое можно сказать о склонности к сектантству, породившему понятие “зашкваривания”. Так, если автор с определёнными взглядами высказывается в изданиях иной направленности, это автоматически вызывает “разрыв шаблона” у определённой группы людей. Увидеть, что, невзирая на это, он сохраняет верность своим идеям, - что только и заслуживает внимания, - они практически не в состоянии. Сразу возникают предположения, что его “купили” (или он сам принадлежит к некому кругу лиц), даже если к этому нет никаких оснований. Но для них это лишний повод подчеркнуть свою “принципиальность”, ложную “принципиальность”, ибо она основана на личных предпочтениях, на приверженности “личностям”, а не идеям.
Подобное поведение вредно в любом политическом климате. Но на данный момент оно является непозволительной роскошью, которое не может позволить себе движение, которое действительно стремится к национальному возрождению».

 

Странно, наверное, писать о человеке, твоем современнике, ушедшем из жизни, которого ты хорошо знал, но никогда не видел. И вот он напомнил тебе о себе, уйдя в мiр иной в день твоего рождения. Но об этом ты узнаёшь почти полгода спустя…

Без малого два десятка лет Виктория Ванюшкина была моей собеседницей через ее статьи, но гораздо чаще через переводы, журналы, которые находились у меня не только на книжной полке, но чаще на прикроватной тумбочке: протяни руку – и возобновляется недавно прерванный разговор. Не тары-бары, не игра в бисер – разговор, побуждавший думать, перепроверять себя, искать истину…
Физический уход человека, конечно, не может прервать эту беседу, но все-таки вот его нет, а взамен – брешь: в реальности и сознании…

Уход

Мы, между прочим,
С разными звездами
Видели небо,
Но были вместе…

Печальное известие о кончине 24 ноября 2013 г. Виктории Ванюшкиной буквально взорвало интернет. По примерным подсчетам, было написано более 60 некрологов.
«Причиной стало язвенное кровотечение. Поздно вызвала скорую».
«Разрыв язвы желудка. Не успели спасти».
«Прощание в среду в 11:00 утра, Боткинская больница».
Не изданные потом когда-нибудь дневники и письма современников (да и пишут ли их еще?), а интернет – здесь и сейчас – помогает почувствовать эту боль утраты тех, кто знал, ценил и любил ее.
Люди известные и неизвестные. Друзья. Читатели. Прохожие…
«Господи, жалко как»
«Скорблю».
«Господи, сорок семь лет! Какой ужас...»
 «Да что же это?»
«Такая молодая, умная Русская женщина... Нет слов выразить печаль и досаду...»
С.В. Хатунцев: «Да, мразь Васильева отращивает жопошею и ходит по бутикам, а Ванюшкины умирают в окопах и на посту...»
«Хорошая она была»
 «Царствие Небесное Виктории. Помню и не забуду».
«Несгибаемый в своих убеждениях был человек. Светлая память тебе, Виктория!»
«Очень умный она была человек. Очень жаль, что ушла столь безвременно...»
«Помним!»
«Незримо с нами !!!»
«Она – как свежий морской ветер, ворвавшийся в затхлость мiра сего».
«Какая достойная женщина!»
«Обидно, когда такие люди так рано уходят».
«Соболезную ее близким. Не знал лично, но с удовольствием читал».
«В общинах первых христиан, видимо, таких людей было немало. Синтез интеллекта, темперамента и аскезы. Короткая жизнь, быстрая смерть...»
«Упокой, Господь. Я видела ее в реале, она мне показалась умной и хорошей. Жаль, не довелось пообщаться».

Церемония прощания с Викторией Ванюшкиной. Москва. Боткинская больница. 27 ноября 2013 г. 11.00. В центре иеромонах Никон (Белавинец)

Сергей Калугин: «Вика была моим другом. Благодаря ей мы можем читать на русском языке Юлиуса Эволу и ещё многих авторов. Последней её работой стал перевод книги воспоминаний Леона Дегрелля. Вика жила и умерла солдатом и аскетом».
К.А. Крылов: «Вика была своей: филологической девушкой в квадратных очках, резкой и даже задиристой, но с правильно построенными умом и речью. К тому же по ней было видно, что она много работает и трудно живет».
«Грустно. Знал Викторию по сети в начале 2000-х. Потом я ушел из “фоШШызма”, да и Виктория ушла, пути разошлись... Пусть земля будет пухом. В церкви буду – поставлю свечку».
«Мы придерживались различных взглядов. Однако я всегда уважал её за высочайший интеллект. Ну, и за переводы классиков традиционализма, конечно».
А.В. Елисеев: «Было много дум передумано, о многом и многих спорили. Девяностые, с их яростными спорами и обсуждениями, да и нулевые...»
«Мы познакомились не очень давно. Лет пять-шесть назад. Увиделись на встрече в RL-club. Потом, по совершенно бытовому случаю, обменялись телефонами, я приехала к ней домой. И мы стали общаться. Виделись редко. Чаще часами говорили по телефону. Она стала для меня очень близким человеком. И вот завтра,  надо будет проститься. Ее больше нет в этом мiре. Так неожиданно нет. Она была для меня, и останется, при всех несовпадениях с эталонами правильно  обустроенной жизни, образцом подлинно, честно, истинно жившего человека. Спасибо тебе, Виктория Ванюшкина, дорогая моему сердцу, не подруга – сестра. Мне будет тебя очень не хватать».
«Я почитал за великое счастье быть знакомым с нею. Для меня она была одним из немногих современников, у которых я многому научился. У нее было особое предназначение в жизни и своя тайна. Она была великим человеком, и это еще предстоит понять многим и многим. У меня остается чувство вины, что я не успел ей выразить своей признательности и поддержки. Это огромный урок для меня».
«Очень жаль. Знал её только по интернету, и остро жалею, что так часто стеснялся написать ей пару добрых слов в LJ пока было не поздно... Теперь – всё. Светлая память Виктории Владимiровне. Таких людей нельзя забывать».
 «Я, к сожалению, знал её очень мало, но наше общение (по крайней мере, мне так казалось) было крайне радушным и наполнено взаимопониманием и обоюдной симпатией. В последний раз, когда мы виделись (это было летом), она обещала мне помочь и перевести с французского информацию о Жозефе де Местре».
«Не раз, будучи в Москве, заезжал к ней в гости. Очень жаль».
«…Блестящий мыслитель и переводчица. Мне было очень интересно общаться с ней в ЖЖ в 2007-2010 годах, и до сих пор считаю ее сайт одним из наиболее интеллектуально-насыщенных ресурсов рунета».
«Встречался с ней два раза... Значение этого человека для Нации станет понятно позже... А в общем, жизнь таких людей, опережающих своё время, всегда трагична».
«Ужасная новость. Очень неожиданно. Викторию я знал довольно близко. Сегодня о ней думал, не помню точно в связи с чем – как будто почувствовал что-то».
«Надо же – я за несколько месяцев первый раз зашел сегодня в ЖЖ, именно собираясь посмотреть, что нового пишет ritovita, а тут такая “новость”».
«Пробежал ЖЖурнал, интересные идеи у человека были,
похоже, дочка осталась, сочувствую».
«Лично  с Викторией мне не довелось встретиться. Мы много беседовали в интернете. Человек редкой высоты ума, образования и обаяния…. Во враждебных источниках мне встретилась её характеристика как “бабушки русского фашизма”. До бабушки дожить ей было не суждено. Недавно исполнилась 47 лет. Виктория прожила жизнь аскетическую, самоотверженного служения русской культуре и России и, по сути, трагическую. Печально, что так мало получилось ей помочь».
«При всём своём рыцарско-аналитическом складе ritovita [“ник” В. Ванюшкиной в интернете] была наделена талантом видеть мiр артистически, живописно, как череду образов и сочетание красок. А это редко кому дано по-настоящему».

Снимок В. Ванюшкиной, находившийся в зале прощания

«Викторию мне посчастливилось знать достаточно близко. У неё была непростая судьба и необычное мiровоззрение. Но она всей своей жизнью (к сожалению, короткой) утверждала те ценности, в которые верила. Уверен, что люди её не забудут, и не раз помянут добрым словом. У меня дома сохранилась подаренная ей книга, которую она сама перевела с итальянского. Очень жаль, что Виктория так рано нас покинула».
Е.С. Холмогоров: «Старость, это страшное время, когда начинаешь развлекаться некрологами, посвященными личным знакомым. У нас в России, среди русских, эта старость наступает рано. За последние 5 лет я написал уже с полдюжины некрологов людям, которых лично знал. Только один из них умер потому, что его застрелил мусульманин, остальные умерли потому, что их убил их собственный организм, точнее невыносимые для интеллектуала условия быта и атмосфера, которые неизбежно сублимируются в болезни. Только одному было больше 50 – от этого человека ждали, что он проживет до 90».
«Смотрю на человека своего поколения, и знаю про себя, отчего мы уходим. От омерзения к сегодня. Совсем не в том мы жить хотели. Да я, в общем, тоже готовлюсь. “Язвенное кровотечение”, говорите?»
«Жалко, эдак вся “Волшебная Гора” безвременно перейдёт в иной мiр. Стефанов умер рано, потом Артур [Медведев], теперь Ванюшкина...»
Р.В. Багдасаров: «Наиболее часто мы общались с ней в период моего участия в редакции “Волшебной Горы” и работы в галерее религиозной живописи “Южный Крест”. Очень сложно описать впечатление от Виктории и это связано с её открытой одухотворённостью. С полной уверенностью можно сказать, что её дух сумел реализоваться настолько полно, насколько позволяли условия в данное время, в данном месте. Честь, доброта, искренность – про эти качества Виктории не стоит упоминать, это подтвердит всякий, кому посчастливилось быть с ней знакомым».
К.А. Крылов: «Виктория была из тех, кого называют “человек сложный, но честный”. Последнее слово нуждается в пояснении: речь не о соблюдении общепринятых норм общежития, а о страсти. Ею двигало то, что Ницше называл “самой молодой из добродетелей” – отвращение к лжи. В особенности – к клевете, корыстной или пристрастной. И, соответственно, – деятельное сострадание к оболганным. Не убитым, не ограбленным, не униженным, но прежде всего – к оболганным. Именно это привело Вику в русское движение – и к фашизму тоже. Потому что русские были прокляты, оклеветаны и измазаны грязью. Поэтому любой благородный человек, это осознающий, должен защищать русскую честь. Но ведь и “фашисты” (в нынешнем дискурсе – вообще все сторонники “третьего пути”) тоже были прокляты и оклеветаны, многие – абсолютно незаслуженно. Этого для неё оказалось достаточно, чтобы встать на их сторону. Клеветали же в обоих случаях “левые” и “правые”, “коммунисты” и “демократы”, “евреи” и “масоны” – и этого тоже оказалось достаточно, чтобы возненавидеть их всех скопом, вместе со всеми их ценностями, резонами, расчётами, даже с их правотой. Люди, не выключившие машину военной пропаганды даже спустя полвека после уничтожения врага и продолжающие дикарскую пляску на заросшей могиле, по мнению Ванюшкиной, не заслуживают даже ненависти: только презрение. А те, кого машина пропаганды перемолола – наоборот. Разумеется, такая позиция может привести к банальному негативизму, поклонению тому, что другие сжигали – то есть к иной форме всё той же скверной пристрастности. От этого Викторию удерживала филологическая тщательность».

Жизнь как она есть

Многие, близко (и не очень) знавшие Викторию Ванюшкину, утверждали потом, что давно уже знали, что она «несовместима с жизнью», что на лице ее лежала печать (отсвет) потустороннего (нездешнего) мiра.
«Вика, – писал иконописец Федор из Петербурга, – была одним из самых потрясающих людей, из тех, кого я не знал лично; я ее полюбил заочно после того, как на старом форуме “Философской газеты” она рассказывала как на нее напали отморозки, отобрали рюкзак, а она радовалась как ребенок что смогла дать сдачи, хотя силы и оказались неравны. Я тогда удивился, как это девушку избили, а у нее никакой обиды нет, какой светлый человек!
Я был немного в курсе ее образа жизни… Об этом трудно говорить, но я попробую: сам Эвола жил в особняке в центре Рима и т.д., а его российские поклонники восприняли несколько буквально эволианство. Это похоже как русские святые копировали византийские уставы, на которые сами греки тыщу раз плевали и не особо парились».
«Или вот такая история, – пояснял тот же автор в другом посте, – какой-то юродивый услышал, что святой зиму провел на паперти, и стал делать такожде. Разница была в том, что ближневосточная зима отличается от нашей... Но это оказалось неважно – ведь юродивого согревал раджас, и он ходил всегда босиком...
Виктория не была упертой эволисткой, просто я хотел бы отметить саму эту тенденцию – воспринимать так близко к сердцу учения, плохо совместимые с  жизнью; отсутствие этого буфера между тобою и учением приводит к жажде развоплощения... Такой “сухой” тип святости. […] Я такой ее и запомню: хрупкая фигурка с мечом на аватарке».
Некролог газеты «Завтра» (5 декабря 2013 г.) отмечал: «Это был стойкий, аскетичный человек, переносивший свои многочисленные болячки с улыбкой, а если уже не хватало сил на улыбку, то со стиснутыми зубами, с гримасой, в которой читалось –  “не сдамся”».
Е.С. Холмогоров:  «В Виктории было удивительно много кристальности, ясности метода и мысли, той специфической ясности мышления, которая достигается, наверное, только столь присущим ей аскетизмом. Жилось ей нелегко…»
«Вы очень точно отметили такое качество как честность, а также безкомпромиссность. Вот уж чего ей было не занимать. К сожалению, в наше время это всё не ценится должным образом. А мне как раз очень нравилось в Виктории это вот неприятие всяческой “коммерции” и всего, что с этим связано. И этому противопоставлялся своего рода “стоицизм” – тоже редкое для нашего времени явление».
К.А. Крылов: «То есть опятьвсё то же – и полтишки-то не было, совсем не пожила. Как всегда, неожиданная хворь».
Прот. Роман Бычков: «В разговорах наших с Викторией, она несколько раз обращалась к известному Евангельскому образу “птиц небесных, кои не сеют и не жнут и не заботятся о завтрашнем дне”, явноприлагая сии слова Христовы к собственному “житью-бытью”… Радикально неустроенный быт… Отсутствие стабильной работы и заработка… Постоянная неуверенность: будет ли завтра пища и деньги… И наравне с сим: полная безпопечительность, “будет день, будет и пища”… И в самом деле: следующий день приносил свою “пищу”… И так изо дня в день, на протяжении многих лет, Виктория проводила вполне себе “евангельское житие” (вполне отдавая в том себе отчёт)…»
При этом, казалось, она и сама не предпринимала больших усилий для исправления положения. Например, она могла бы переводить пресловутые доходные детективы или, поддерживая высокоинтеллектуальный имидж, алхимические трактаты. Но Виктория не искусилась. Самая популярная ее фотография (она сопровождала почти все ее некрологи) – кадр из телепередачи на TV-2 2005 г.: со вкусом одетая дама с тщательно уложенными волосами. Последнее – обычный плод обычных трудов телегримерки перед эфиром. А о происхождении одежды она рассказала сама в ЖЖ вскоре после телепередачи:
– Рубашка у тебя классная
– Подарили на ДР!
Записи из интернет-журнала Виктории Ванюшкиной помогают нам понять, как она жила, как относилась к вызовам реальной жизни.
(20.6.2008):«Заметила, что стала очень тихо говорить, в магазине, в других местах общественного выгула: постоянно приходится повышать тон, чтобы расслышали. А внутренне звучание вроде нормальное. Поездила сегодня в метро, жуть, видимо, у людей глаз затирается, но метро стремительно ветшает, дышать тяжело, окружающие стремительно тупеют. Какое счастье, что я работаю дома».
(17.9.2008): «В связи с наступившим глобальным потеплением, даю совет – надевайте дома шапку, можно и на ночь, если совсем холодно. Очень согревает. Кстати, для друзей, имеется в наличии лишний обогреватель, могу отдать забезплатно. А я всё-таки заболела. А ещё трубы у нас новые кладут. Как всегда, в самое “удобное” время».
(10.4.2009): «Не обязательно, а желательно. Требуется мужская сила. Если у кого сегодня время есть, надо – встретится со мной на “Парке культуры”, забрать книжки [которыми ВВ получала гонорар], доставить меня с книжками на “Курскую”, ну и там немного проводить (недалеко, чуть дальше “Винзавода”). На “Парке” надо быть в 16.45.
Само собой станете вторым (после меня) обладателем “Лука и булавы”».
(24.2.2010): «Дико болят ноги».
(16.8.2010): «Уступила место старушке в метро. Старушка оказалась англичанкой. Поскольку ехали до одной остановки и передвигались в одном направлении, поболтали с ней и её супругом. Только придя домой, спохватилась, а не были ли это замаскированные агенты МИ-6? (Те, кто знают, где я сегодня была, оценят анекдотичность положения)».
(25.8.2010): «Смотрю, чуть ли не ежедневно к заднему входу “Азбуки вкуса” (кто не знаком с российскими реалиями – это дорогущий магазин, где даже хлеб не менее 40 руб. стоит) подъезжает милицейский микроавтобус и два бравых хлопца загружаются огромными мешками. Не фига себе, думаю, живут же люди. Оказалось, что не люди, а собаки – для питомника собачьего забирают просроченное мясо».
(31.8.2010): «Странное дело, но мне нравится стареть. Мои руки возраст выдают однозначно. Единственное, что меня печалит, с сединой не очень. Появляется, пропадает, а по мне так седые волосы – красиво, даже морщины красивыми бывают. Зрелый облик гораздо больше говорит о человеке, важно лишь умение его правильно прочитать.
Ребёнок пытается отучить меня курить, но очень своеобразно. Когда занимаемся уроками, крики – “бросай курить” раздаются с периодичностью в полминуты; когда играет, а я говорю – щас покурю, вернусь и “смена караула” (т.е. я буду, наконец, спокойно переводить, а ты займёшься своими делами), раздаётся вопль: “ну, ты покури там подольше”».
(29.10.2010): «Головин умер.
Евгений Всеволодович Головин (26 августа 1938 – 29 октября 2010).
Размышляя над тем, почему же меня так затронула эта смерть (в общем-то не сказать, что неожиданная) поняла, что скоро может уйти ещё несколько близких людей, хотя, утешает то, что у меня есть все шансы их опередить. (Простите за чёрный юмор.)».
«Спокойно, братцы, я ж предупредила, что это чёрный юмор. Я никуда не тороплюсь, особо, если прикинуть, сколько мне тут ещё осталось сделать, так придётся жить даже не до 88 (как тут некоторые желали), а до всех 1488».
(30.10.2010):  «Осторожно прислушиваясь к себе... Так, очередной раунд со старухой, похоже, опять в мою пользу. Остались запасы камней супротив её косы».
(22.1.2011): «Проснулась я вчера от странного звука. Это было похоже на дождь, но шёл он не за окном (что при странностях нынешней погоды не исключается), а в моей квартире. Сначала это был лёгкий дождик в ванной, потом он перерос в ливень и понеслось – кухня, прихожая. Ага, сказала я себе, бродя по щиколотку в воде, давно собиралась тут полы отдраить до блеска.
В очередной раз убедилась, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Прорвало трубу на четвёртом этаже, на третьем никого не было, поэтому вся вода через третий исправно стекала ко мне. Но мiр не без добрых людей, пока одна соседка носилась с истеричными криками – дайте электричество, вторая – бабушка лет семидесяти, мало того, что вызвала на помощь свою дочь с внуком, которые, быстро разобравшись, что происходит, – рванули на 4-й этаж, где живёт одинокая пенсионерка, и вычерпали у неё там всю воду, сама помогала мне вычерпывать воду в прихожей.
Телефон у меня отрубился ровно в тот момент, когда я безуспешно пыталась дозвониться в ДЭЗ. На третьем никого не было, поэтому вся скопившаяся у них вода, утекала ко мне. Не пострадавшие соседи им дозвонились и не только им. Какие-то люди даже приходили. Задумчиво смотрели на льющиеся с потолка и по стенам ручьи, говорили “эх”, и уходили....
По счастью, “Чип и Дейл” спешили на помощь.
В результате получился совершенно фантасмагорический вечер – при свечах (свет, естественно, вырубился), под капание стекающей с потолка воды в подставленные ёмкости, с перемещением оных под вновь открывающиеся протечки. И всё это периодически разбавлялось звуком вылетающих из горла шампанского пробок, весёлыми рассказами и смехом.
Андрюша, Саня, огромное спасибо за оказанную физическую и моральную поддержку. Всё оказалось не так плохо, свет уже восстановили. Верхний, понятное дело, ещё с неделю включать не советовали, но поскольку розетка к компу у меня оказалась в той части комнаты, которой потоп не коснулся, к моему изумлению, даже сеть работает (хотя телефон пока нет – не понимаю, как это может быть, но факт остаётся фактом). 
Если вы заглянете в ЖЖ, звякните, пожалуйста, Аньке, приедет она сегодня или нет? У меня после вчерашней “зарядки” так болят и ноги и руки, что разбирать её хозяйство я не в силах.
Да, Саш, побывала сегодня у соседей сверху. Там действительно кранты. И, кстати, весь потолок в том месте, где у меня книги лежат, весь промокший, т.ч. мне ещё повезло».
(4.2.2011): «Ну, евпатий коловратий, обнаружила, что любимые ботинки тоже не пережили потопа. Подошва отклеивается. У кого опыт есть, подскажите, клей “момент” спасёт "бабушку русского фашизма”?»
(2.6.2011): «Ура!.. Ремонт закончен. Я – дома. Желающие навестить всячески приветствуются».
(20.4.2012): «Поплакаться в жилетку. Сломала запястье, украли последние 5 тысяч рублей и опять затопили!!!»
(12.5.2013): «Боль это крайне забавная штука. Можно сказать, что с ней сживаешься. И это отчасти правда. Но сживаешься в смысле вынужден жить. Такая своеобразная коммуналка, подселили к тебе непрошеного жильца, что делать, терпи. И приходится. Но терпи, не терпи, всё равно это нестерпимо. Она может не дать вам заснуть в тот момент, когда вам больше всего этого хочется или будит вас, когда вы, наконец, забудетесь сном на рассвете. И в ночи вы ухаете, как сова. Ухаете – не метафора, это нужно понимать буквально. Кто не орал от боли по ночам, тот не знает, что такое боль. Да и по утрам не лучше. Даже не знаю, какое лучше подобрать сравнение. Хотя, знаю. Думаю, почти каждому это знакомо. Вас будят в школу. Ужас, мрак, летящий на крыльях утра...
Впрочем, я разболталась, а она вроде утихла, пойду, попробую заснуть».
Последняя запись (2.11.2013): «Тётушка в “Ленинке”, выдавая книгу [философа Мартина Хайдеггера], пробормотала: “Небось фашист какой-нибудь”. – “Национал-социалист”, – строго поправила я. “Ну, если социалист, хорошо”. С огромным трудом мне удалось удержаться от смеха».

***

Странное чувство порождает это чтение. Похожее на описанное в 1886 г. румынским поэтом Михаем Эминеску в стихотворении «Звезда»:

Звезды новорожденной свет,
Стремясь к земле, проводит
В пространстве сотни тысяч лет,
Пока до нас доходит.
 
Быть может, он уже угас
В просторах мiрозданья
В тот самый миг, когда до нас
Дошло его сиянье.
 
Звезда потухла, умерла,
Но свет струится ясный:
Пока не видели – была,
А видим – уж погасла.

Или в выбранной ею самой для себя – здесь – парадигме:
– La Signora Victoria!
– Presente!

Начала

…А по профессии  я токарь.
Виктория ВАНЮШКИНА

Некоторые читатели этого текста наверняка уже давно ждут, когда что-то будет сказано о ее творчестве и ее биографии.
Что касается ранних страниц жизни Виктории Владимiровны Ванюшкиной (Щербаковой), то это дело будущих исследователей. Перо вам, как говорится, в руку. Но, мой совет, поспешите, пока живы те, кто ее действительно знал, пока сама ее, теперь уже бронзово-мраморная, жизнь, подобно днищу океанских кораблей, не обросла ракушками легенд и мифов.
Кстати, о двойной фамилии. Об этом однажды она сама рассказала: «Народ иногда удивляется, почему я пишу под одной фамилией, а в паспорте у меня другая. Дело в том, что я довольно рано осиротела, но меня почти сразу удочерили. Поэтому подписываюсь я своей родной (родовой) фамилией, а в паспорте стоит фамилия моих нынешних родителей (и пока они живы, дай им Бог, менять её не собираюсь). Третья же семья возникла спонтанно. Как-то вместе ходили в Кремль и меня там почему-то все принимали за старшую сестру. Так по сей день и зову Виталия – батей, а Светлану – мамкой, что производит неизгладимое впечатление на окружающих (разница у нас – год)».
Из официальной биографии известно, что родилась она 14 октября 1966 г. в Москве. В 1983 г. окончила среднюю школу № 56 на Кутузовском проспекте.

Ванюшкина у своей разрушенной средней школы № 56 на Кутузовском проспекте. 19 июля 2009 г.

Дошедшее до нас другое свидетельство самой Виктории приоткрывает еще одну страничку ранней ее биографии: «…Никто мне не верит, когда я говорю, что по профессии я токарь. А это чистейшая правда. Это единственная профессия, которой я владею официально. Даже разряд какой-то есть.
Дело было так. Мои сверстники должны помнить учебно-производственную практику. У нас на выбор было – автодело, токари, продавцы, телефонисты. Машины я не люблю, да и желающих там было свыше крыши, торговля ещё хуже, постоянно балаболить – тут уж я разом свихнусь. Записалась в токари. И ни разу не пожалела. Трое нас таких безбашенных девок оказалось. И ровно трое оказалось приличных немецких станков, каковые нам (барышням) и выделили, тогда как наши одноклассники мужеского пола работали на советских развалюхах.
Процесс мне даже нравился – и запах горящей стружки, и сама она, сползающая на пол разноцветными змейками; безформенная болванка под резцом в твоих руках приобретающая законченную форму... Была в этом своя красота, пока не пришло время летней практики.
А это завод, чудовищная масса народа, грязь, шум (в скобках отмечу, что рабочие к нам очень бережливо относились, даже пытались не материться, когда мы были в поле их зрения). Но уже на второй день я поняла, что я этого не выдержу (отработать надо было месяц), переговорила с подругой и... на третий день, обрабатываю деталь – вжжик – резец полетел, меняют, через полчаса тот же вжжик на станке у Ленки, короче после пятого запоротого резца нас вызвали к начальству. Начальство оказалось на редкость вменяемым и откровенно спросило нас – что, девчонки, не хочется здесь работать? Мы столь же честно ответили – нет. В результате посадили нас дня на три переписывать какие-то дурацкие бумажки, а потом отпустили на волю, а остальные весь месяц простояли за прилавком или просидели у телефона, отвечая на звонки».

«Гитарист». Рисунок Виктории Ванюшкиной.

С середины 1980-х Виктория стала заниматься переводами (тогда с итальянского), распространяя их в самиздате. Тогда же она примкнула к правому движению. Сначала участвовала в молодежной группировке, сотрудничавшей с одним из ветвей «Памяти», которое возглавлял Константин Смирнов-Осташвили, засуженный и убитый затем на зоне.
В 1993 г. она приняла участие в октябрьских событиях на стороне Верховного совета. В середины 1990-х публиковалась в газете «Эра России», а затем стала автором и членом редколлегии газеты «Штурмовик» и журнала «Нация», выпускавшихся в то время Русским Национальным Союзом. В списке изданий, в которых в дальнейшем она сотрудничала, были газета «Правое сопротивление», журналы «Золотой лев», «Реванш», «Наследие предков», «Европеецъ», «Кровь и Дух», «UltimaThule», «Волшебная Гора», «Философская газета» и др.
Заработка вся эта жизнь, конечно, не давала, а потому, по признанию самой Виктории, в 1990-х она добывала себе на жизнь, «рисуя Собор Василия Блаженного. Делала я исключительно графику, которая получалась у меня почти профессионально. А красками я рисовала так, для души».

Зимой в деревне. Этот рисунок Виктория дарила друзьям в своем интернет-журнале на Рождество

Знавшие ее еще в молодости отмечают в своих воспоминаниях один существенный факт, дающий нам возможность лучше понять Викторию: «Для меня важная деталь, подчеркивающая ее романтическую [только ли? – С.Ф. ] натуру – это портрет Императора Николая II над ее рабочим столом. Этот монархизм, сочетаемый с горячим ожиданием национальной революции, безконечно далек от тех… проявлений, формально носящих то же название, что в нынешние времена тиражирует Русская народная линия…»

«…Для меня бытие Бога является неопровержимым фактом»

Без Бога не до порога.

Гораздо важнее, чем политические взгляды, нам было бы раскрыть духовный мiр Виктории Ванюшкиной.
К сожалению, единства в этом вопросе у пишущих о ней пока что нет и вряд ли возникнет в ближайшее время (если когда-либо будет вообще).
«В религиозном отношении, – утверждает газета “Завтра”, – Ванюшкина  была ориентирована на язычество. Но и здесь это был  действительно философский выбор, а не субтильный набор лозунгов, зачастую исключительно антихристианского толка».
С тем, что у Виктории не было никаких «антихристианских лозунгов», мы согласимся, а вот с языческой ориентацией – нет.
Никак не может убедить нас в этом и статья в интернет-энциклопедии «Традиция»: «Придерживалась языческого мiровоззрения». В качестве «доказательства» приводятся две ссылки на записи самой Виктории. Первая «Глядя в окно» (6.9.2008): «А с кем вы больше всего любите говорить из, скажем так, природных стихий? У меня на первом месте – огонь, потом – небо, на третьем – деревья».
Не менее смехотворен (в смысле доказательности языческой ориентации Виктории) и другой факт: «Встречалась с Доброславом».
«Волхв» Доброслав (А.А. Добровольский, 1938–19.5.2013) – идеолог славянского неоязычества, с начала 1990-х обитавший в деревне Висенёво Шабалинского района Кировской области. Виктория Ванюшкина действительно встречалась с ним.

С «волхвом» Доброславом

Вскоре после известия о кончине Доброслава она отозвалась двумя постами. (31.5.2013): «Ой, мы с ним были знакомы ещё с каких-то незапамятных времён. Ещё с Москвы, до его отъезда в деревню. А в Весёнево бывала нечасто, но раза три-четыре – точно. Я ж там рядышком в Красной Поляне у друзей часто гостила. Один раз, очень снежной зимой даже на санях с лошадкой ездили. Машины не проходили». (1.6.2013): «Идеи у него были очень своеобразные, с доброй половиной их я не соглашалась. Но чувство взаимной симпатии было сильнее, поэтому мы даже не спорили».
Поразительно, но именно на эти записи ссылаются в статье в «Традиции» в качестве «доказательства» принадлежности к язычеству Виктории!
Столь же нелепо говорить применительно к ее кончине и о «Вальхалле». Достаточно вспомнить ее отношение к «оккультному фашизму», о чем мы еще поговорим. «Насчет ариософов и прочих “радетелей”, – делилась она своими взглядами в интервью, – ничего не знаю и знать не хочу. Я крайне скептически отношусь к подобного рода литературе». Само за себя говорит и название одной из ее статей «Об эзотериках, оккультистах и прочей дряни…» В этом вопросе (как и во многих других) ориентиром для нее был Ю. Эвола. В 2008 г. В. Ванюшкина перевела большую часть его книги «Лицо и личина современного спиритуализма» (1932), разоблачающую спиритизм, теософию, антропософию, психоанализ (фрейдизм) и сатанизм. Перевод, к сожалению, до сих пор не напечатан, но существует в электронном виде.
На кончину Виктории православное сообщество никак не откликнулось.
Вот, пожалуй, единственное, причем наиболее положительное, носящее на себе, однако, печать неприятия и непонимания одновременно: «…Ещё одна попытка бунта року и князю мiра сего закончилась поражением... Вика не дошла в своих поисках до святоотеческого наследия о Человеке... […] Уходят от нас искренние бунтари... это горько, скоро эта “порода” людей исчезнет вовсе. […] Очень и очень жаль...»
А вот более личностный, но также носящий печать некоторого отчуждения, отзыв.
Иеромонах Никон (Белавенец): «25 ноября случайно узнал от Андрея Смирнова, что накануне в Боткинской больнице скончалась моя добрая знакомая Вика Ванюшкина. Светлая память! Утром 27 ноября там же прошла церемония прощания. Встретил много старых друзей. И хотя взгляды Вики было трудно назвать православными, слово у гроба попросили сказать именно меня... Говорил, с трудом сдерживая слезы».
Итак, православные патриоты, в основном, проигнорировали уход Виктории, хотя очень многие лично знали ее когда-то, а ее переводы оказали влияние на их мiровоззрение.
Однако не будем кивать в одну сторону, та и другая «достойны» друг друга. Мастера кладки великой китайской стены есть и тут и там. Причем линия разлома проходит даже не по конфессиональному признаку. Православные тузят друг друга строго в зависимости от юрисдикционной принадлежности, и не только…
Желающим поближе познакомиться, как это иногда бывает (причем в самой мягкой форме) рекомендую познакомиться с письмами, которыми обменялся автор этих строк с главным редактором альманаха «Волшебная Гора» Артуром Медведевым. Они опубликованы в сборнике «Ждать умейте!» (М. 2011), под весьма актуальным и до сей поры заголовком «Время диалога еще не пришло».
Акт ухода В. Ванюшкиной наглядно продемонстрировал атомизированность Русской патриотики, неприязнь друг к другу, нетерпимость. А дом, разделившийся сам в себе, как известно, не устоит: хоть Евангелие почитайте, хоть вспомните притчу о прутиках. Кому что любо.
«Христианство Виктория  воспринимала как путь к Богу,  просто ей лично не близкий», – утверждал автор одного из некрологов (Завтра. 2013. 5 декабря).
По свидетельству автора другой статьи inmemoriam, жилище В. Ванюшкиной несколько раз было «местом совершения катакомбного Богослужения», однако сама хозяйка от участия в нем, судя по всему, уклонилась, сказав, что «с Богом она “разберется сама” (се – ее подлинные слова). Без “посредников”» (Европеецъ. 2014. № 1 (14). С. 65).
Но всё это говорят люди другие. А что же она сама?
Сохранились и ее собственные высказывания об этом.
«…Я не исповедую какой-либо конкретной конфессии, – сказала она в интервью, – но для меня бытие Бога является неопровержимым фактом. Пусть это прозвучит чересчур нахально, но я не просто в это верю – я это знаю. Грубо говоря, могу сказать так: для меня Бог суть то, благодаря чему всё что есть, вообще есть, а не то, что определяет каково есть то, что есть».
(26.1.2005): «…Только творческий человек может осознать Божественное присутствие. А именно отсюда следует всё остальное... Говоря творческий человек, я имею в виду не пресловутую интеллигенцию. Творческим даром может обладать и сапожник, и булочник, если он занимается своим делом по призванию».
(17.6.2010): «Надо сказать, что я человек глубоко религиозный (религиозный в прямом смысле этого слова – как известно, ведущего своё происхождение от слова “связь”). Но именно в силу глубины моих религиозных воззрений никакие шуточки, подколки и прочее на эту тему меня совершенно не задевают. Соответственно, в мiрской истории интерес для меня представляют только те события, которые связаны с мiром Горним. Остальное – разминка для ума, чтобы уж совсем не утратить навыков общения с себе подобными. Но отсюда проистекают и определённые сложности в поддержании чисто светского разговора».
Однако Виктория всё же тяготела к Православию. В связи с обсуждением вышедшего на экраны фильма Лунгина «Остров» она обмолвилась: «…Если даже брать с православной точки зрения (каковая мне всё ж не чужда)…» Да это и понятно: всё же она была человеком русским…
Что же касается ее «внеконфессиональности», то не разделяя этих взглядов и не оправдывая, всё же рука не поднимается их осудить.
Ведь кто знает, что случилось бы с нами, не встреть мы на своем пути когда-то наших протоиереев, наших мудрых старцев. Вика не встретила. Это не ее вина, а наша общая беда.
От многих сегодняшних батюшек – хотя я и знаю теперь, что это неправильно и себе во вред, но всё равно скажу правду: – я, наверное, бежал бы от многих из них без оглядки, приди я в храм сегодня. Не могут не отвращать их гешефты, их иномарки, их дорогие часы и квартиры (ИХ – пастырей, а не бизнесменов, чиновников, министров, писателей, актеров). Меня не может не тошнить и от их защитников в этом (именно в этом!) – и штатных (на жаловании) и «по зову сердца» – с разных «линий» и ЖЖ. И таков, смею вас уверить, на это массовый взгляд народа. Да он и не может быть иным.
Но, возвращаясь к Виктории, вот совершенно неоспоримый факт: лучше нее никто (ни православные, ни патриоты, ни лица духовные, ни монархисты) не написал о проблемах современного монархизма в России, об идее Царства, о сущности подвига Царя-Мученика. (Далее мы опубликуем этот ее текст.) И ведь дано это было ей Свыше.

Созидательница мостов

Ах, восточные переводы,
Как болит от вас голова.
Арсений ТАРКОВСКИЙ

Виктория переводила с трех языков: итальянского, английского и французского. Именно ее усилиями русскую жизнь обрели труды Юлиуса Эволы, Рене Генона, Хосе Антонио Примо Де Риверы, Мирчи Элиаде, Алена де Бенуа, Гвидо де Джорджио, Николая Лосского, Жэ Патрика, Леона Дегреля, Эдоардо Лонго, Жана Робена, Филиппа Паруа и др.
Главным языком для нее всё же был итальянский. Сделанные Викторией с него переводы с начала 1980-х широко ходили в самиздате. Она и позднее призывала тех, кто прислушивался к ней(24.2.2010): «Учите языки. Итальянский, кстати, очень интересный язык. И сейчас много учебников».
«Я просто хотела прочесть некоторые книги, которых не было на русском. Вот так, невзначай, и выучила несколько языков. Ну и ради интереса попробовала переводить. Получалось неплохо. А позднее возникла и возможность, что-то издавать».
Вопреки принятым представлениям, первостепенным для нее был не заработок. Он ее не волновал столь остро. Вика была почти безбытна.
(14.7.2010): «Сразу оговорюсь, я не профессиональный переводчик, поскольку:
а) не имею соответствующего образования;
б) перевожу только то, что хочу сама».
«Я перевожу только то, что мне ИНТЕРЕСНО переводить. Профессионал берётся за всё».
«Не надо мне денежек от государства. Я считаю, что участие государства в хозяйственной жизни должно быть минимализировано до необходимого. Мне же вполне достаточно нормального частного заказчика. Задача же государства в другом. Чтобы люди понимали, что, например, Гамсун, это высший класс, а гаррипотер – ширпотреб».
Тем не менее, при хроническом безденежье перед ней порой стояли сложные выборы…
(13.10.2011): «…Больше я не возьмусь за перевод ради денег. Лучше буду жить на картошке (зачёркнуто: картошка дорогая стала), на макаронах, чем переводить то, что мне не нравится. У человека бардак в голове, отсюда полное косноязычие в тексте. Перечитываю переведённое и волосы дыбом встают. Нет, не потому, что я плохо перевожу. Беда как раз в том, что хорошо перевожу. Но ведь бред какой-то получается.
И что мы имеем в результате?
Действительно сложный, но интересный для меня текст, требует меньше времени, чем эта фигня. Я уже не говорю о нервах. Ладно, деваться некуда, взялась, надо доделывать, но NEVERMORE» [никогда больше].

Одна из первых известных фотографий Виктории Ванюшкиной в период ее первых переводов Юлиуса Эволы в 1990-х

Так чем был для Виктории перевод? – Как видим, не возможностью заработать на жизнь. Но также и не способом реализовать себя, сделав себе имя.
Окном в мiр. Средством – через верное понимание написанного другими – пробиться к Истине.
(11.12.2012): «С детства ненавидела английский, но выучила, потому что были книги, которые хотелось прочитать. И прочту я сейчас практически всё, переведу многое, но не всё (сильно зависит от автора; условно говоря, если “мой”, переведу, хоть и спотыкаясь, не “мой” – всё, “тушите свет”, лучше и не браться».
В. Ванюшкина была из тех переводчиков, которые, встречаясь с текстом и его автором лицом к лицу, спешила поделиться радостью этой встречи и вынесенными из этого общения впечатлениями с ее соотечественниками-читателями-единомышленниками.
Переводы были для нее способом влиять на этот мiр через тех, кто их читал и пытался осмысливать – вслед за ней – прочитанное. Но это поле таило в себе немало опасностей. Смертельных. Шаг влево, шаг вправо… Минер ошибается только раз…
Казалось бы, не может быть в наше время  более спокойного и мирного занятия, чем переводы чужихмыслей. Но бралась она не за то, что ее просили, что делали ее коллеги, что принято было переводить. В выборе текстов она не была нейтральна и никогда не пыталась даже казаться таковой.
А ведь перевод даже давно почивших признанных классиков – занятие, к сожалению, далеко не всегда академическое…
(10.1.2011): «Эвола им не угоден, Хайдеггера – в печку, теперь Юнгер под руку попался. Далее, надо понимать, пойдут Гамсун, Селин, Паунд и др. 
Левацкой литературой страна была завалена. Что ж так трясёт от каждого нового перевода правых авторов? Кто мешает своих переводить?
…Недолюбливаю выражение про “что курили”, но подобный текст наводит на мысль об использовании более тяжёлой дури».
Приведенная запись из ЖЖ Виктории – по поводу отзыва критика Вадима Ветеркова на выход известной книги Эрнста Юнгера «На мраморных утесах»: «AdMarginem традиционно выпускает всё, что может вызвать хоть толику скандала. […] Юнгеромахия, затеянная пару лет назад в академических кругах, наконец-то пришла к своему логическому завершению. Продюсерская команда профессора А.Ф.  Филиппова сотоварищи вывела-таки одного из провозвестников немецкого национал-социализма из маргинального гетто “литературы для бритоголовых” и евразийцев на интеллектуальные книжные полки. […] …С точки зрения литературы, комментировать особо нечего. Проза Юнгера ужасна. Любой роман или повесть – это всегда стилизация под его более талантливых, чаще – французских, современников. “Утёсы...” – не исключение. Стилизованным под “франсе” немецким солдатским языком оккупанта Парижа нам пытаются продать мутные истины о духе. Как если бы Золя рассказывал сказки братьев Гримм в переложении Майринка. Эффект такой, будто читаешь школьное сочинение талантливого члена “Гитлерюгенда”, а не человека, претендующего на то, чтобы быть образцом немецкой литературы своего времени.Хотя с точки зрения философии, безусловно, в литературе Юнгера что-то есть. […]…Пусть от прозы Юнгера и несёт духовитой немецкой портянкой – кто сказал, что этот гейст не может никого возбудить?»
Те, кто читал прозу и философские штудии германского «анти-Ремарка» и «квазиаристократа Юнгера», вышедшие в последние годы в наиболее престижных российских издательствах, думаю, по достоинству оценят всю эту желтую пену взбесившегося либерала.

Другой ранний снимок Виктории. 1990-е годы

Что же до Виктории Ванюшкиной, то ее резкая, кажущая иногда вызванная настоящей физической болью, реакция на непрофессионализм, невежество и ложь некоторых ее коллег выдавала в ней специалиста высокого класса.
Знавшие ее свидетельствовали: «Профессионально Виктория относилась к  переводчикам старого типа. С  текстом работала аккуратно, скрупулёзно,  могла неоднократно перепроверять результаты в поисках наиболее точного значения. Терпеть не могла нарочитого использования неотработанной терминологии,  иностранных слов, в том случае, если имелись  внятные русские аналоги».
«…Она всегда стремилась к точности, – вспоминал К.А. Крылов. –  Помню, как она спрашивала френдов, можно ли в переводе на итальянский называть нашу Думу “народным собранием, presentanza nazionale” (разумеется, речь шла о настоящей, дореволюционной Думе…). Или – как она перепроверяла легенду о “золотом мальчике”, якобы умершим из-за того, что его покрасили золотой краской…»
Вот несколько сохранившихся записей на эту тему самой Виктории.
«Для того чтобы текст перевести с иностранного языка на русский, надо его сначала понять. Казалось бы, это очевидно и естественно. А вот и нет. Почти все “профессиональные” переводчики, трудившиеся во времена “блаженного застоя” не утруждали себя пониманием, к примеру философских работ».
Не лучше обстояли дела и в годы перестройки. Вот мнение Виктории по поводу русской версии одной из важнейших книг Рене Генона «Царство количества и знаки времени» и практически всех переводов трудов германского философа Мартина Хайдеггера: «Если кто-нибудь считаете, что это хоть в малейшей степени соответствует тексту оригинала, то спешу вас разочаровать или точнее, наоборот, порадовать, ничего общего между самим текстом и переводом – нет. Короче, так и повелось на Руси, говорить иносказательно. Т.е. сплошная “эзотерика”».
Но переводы переводами, а на основе подобных поделок создавалась «серьезная литература»: «Возьмут какую-нибудь иностранную книгу, к примеру, по философии. Прочтут ее. Понять, конечно, не поймут, да собственно и задачи себе такой не ставят. Так, кое-какие общие идеи уловят, ну и естественно, всяких новых словечек побольше выпишут и за работу, т.е. свою бредятину писать, вроде как на русском, но иносказательно, так, чтобы никто не понял, что своих мыслей у писателя-то и нет, и то из чего он всю эту кашу сварганил, сам не понял».
На таком фоне неплохо смотрелся уже и продвигаемый т.н. «машинный перевод». «Я уже не плачу, я просто рыдаю... – писала в мае 2010 г. В. Ванюшкина, прочитав предисловие к очередной книжке М. Хайдеггера. – Во введении переводчик дает забавную критику перевода – сначала “подстрочника”, а потом и машинного перевода. Мол, вот! Нельзя доверять перевод Хайдеггера какой-то там железке! По этому поводу вспоминается история десятилетней давности, когда коллега умудрился настроить Промпт таким образом, что машинный перевод Гуссерля вообще ничем не отличался от перевода, выполненного Молчановым».
В такой атмосфере профессиональные качества Виктории выглядели особенно убедительно.
Так, Е.С. Холмогоров особо подчеркивал ее «невероятную тщательность в деталях, панический страх “соврать” и “напутать”, настолько редко встречающиеся у современных переводчиков. Думаю, что если бы она умела “продаваться”, она бы получала хорошие деньги и безбедно жила, так как была специалистом экстракласса, а переводчик с итальянского – почтенная и не “переполненная” ниша. Но она была настоящей романтической фашисткой, что предполагало полную безбытность и пренебрежение к деньгам как к чему-то большему, чем средство выживания. Вместо того, чтобы устраиваться, она просто переводила. Я мог бы сказать, что, наверное, будь она более “бытной” она прожила бы дольше и покинула бы нас позже, но скажу это не раньше, чем доживу до её 47 лет».
«В ее лице, – писал Сергей Корнев, –  нам был дан пример настоящего русского интеллигента, который упорно делает то, что считает важным и нужным, несмотря на отсутствие достойного вознаграждения, трудные жизненные обстоятельства и общее депрессивное давление эпохи. В ее жизни воплотились идеалы Благородного Служения, унаследованные от дореволюционной русской интеллигенции, сохраненные лучшей частью интеллигенции советской эпохи и, местами, сохраняющиеся до сих пор. Печально, что людей, которые разделяют эти идеалы, становится все меньше и меньше, и совсем мало тех, кто не просто “разделяет”, но и способен осуществить что-то на практике. Хотя само по себе искусство переводчика, которым в совершенстве владела Виктория Ванюшкина, относится к числу скромных и непритязательных, но это именно тот случай, когда переводчик для многих был проводником и наставником, когда его деятельность реально расширяла горизонты русской интеллектуальной жизни. Теперь ее дозор окончен. Таких, как она, у нас больше не будет».
И действительно, Виктория в полном смысле этого слова была Pontifex, пусть, конечно, и не Maximus – созидательница мостов над непроходимыми доселе пропастями, разделяющими народы и их культуры.

«…И после смерти спорить с бароном»

 

Ведет их всё тот же кромешный
Безумный барон безутешный.
Алексей ШИРОПАЕВ

Но прежде, чем Виктория ощутила в себе силу вести других, она сама должна была побывать в том зазеркалье.
Ее Вергилием, главным проводником в Вечное царство теней стал итальянский философ барон Юлиус Эвола (1898–1974). Не он сам, конечно, а его произведения.

Это искусство –
Быть посвященной
И после смерти
Спорить с бароном…

Именно этот столп Традицонализма и стал главным автором, которого переводила В. Ванюшкина. Перечислим лишь наиболее известные изданные ее переводы: «Оседлать тигра» (СПб. 2005), «Фашизм: критика справа» (М. 2005), «“Рабочий” в творчестве Эрнста Юнгера» (СПб. 2005), «Люди и руины» (М. 2007), «Лук и булава» (СПб. 2009).
Вот как вспоминал те отдалившиеся уже от нас времена, когда Виктория делала первые свои творческие шаги, один из ее знакомых: «Моя каморка на Пятницкой, начало 1997 года. Только что купил новый компьютер. Интернета еще не было (молодежь не поверит!). Вика пришла оцифровывать свои переводы. В процессе яростно поругались о смыслах слов Эволы и она убежала, заявив мне, что я тупой идиот и ничего не понимаю в фашизме! На следующей неделе оцифровывали следующую главу... Вот такие лихие 90-е!»
Эволу, советовала она, «надо просто прочитать, дабы не выставлять себя на смех».
И о том, как читать (6.9.2011): «Эволу надо прочитать слева. Не с позиции эгалитаризма, прогрессизма или гуманизма, такое прочтение просто невозможно. Под “левым” мы имеем в виду – против буржуазии, капитализма и либерализма. Это тоже не само собой разумеется. У Эволы есть “Ориентации” и “Человек среди развалин”, которые однозначно дают понять: буржуазия лучше пролетариата, а капитализм – социализма».
Ну, а теперь самое время сказать хотя бы несколько слов и о самом объекте ее интереса.
После второй мiровой войны для европейской новой правой и, в частности, для Юлиуса Эволы, казалось всё кончено. В лучшем случае им оставалось предаваться воспоминаниям да потихоньку писать в стол.
Однако уже в 1950 г. Эвола напрямую обратился к молодежи – «поколению, не успевшему проиграть войну». Он написал небольшую брошюрку «Ориентации», в которой кратко изложил «основные направления возможного культурно-освободительного действия». Именно с перевода этой брошюры в 1995 г. начала свой путь В. Ванюшкина.
Власти Италии решили не давать спуску барону. В октябре 1951 г., по словам Виктории, его втянули в процесс, «как “активного вдохновителя” и “апологета фашизма”. На суде Эвола выступил с речью в свою защиту: “Я заявил, что приписывать мне фашистские идеи нелепо, ибо отстаиваемые мною принципы… принадлежат великой европейской политической традиции… и я готов отстаивать правые взгляды на доктрину государства. Вы вольны осудить эти взгляды, но в таком случае на скамье подсудимых должны оказаться вместе со мной Платон и Меттерних, Бисмарк и Данте и т.д.”. Обвинение было снято».
После этой небольшой книжки последовали другие работы: «Люди и руины» (1953), «Рабочий в мiровоззрении Эрнста Юнгера» (1960), «Оседлать тигра» (1961), «Путь киновари» (1963), «Фашизм с точки зрения правых» (1964), «Лук и булава» (1968). Все их, так или иначе, перевела Виктория.
В 1968 г. Европу, как известно, накрыла волна бурного моложенного протеста против «общества потребления», вызвав неожиданный интерес к трудам Ю. Эволы.
С началом перестройки пришел барон и в Россию. Сделано это было усилиями многих. Но приоритет в этом, по праву, принадлежит Виктории Ванюшкиной.
Осуществить это было не так уж просто. Имя Эволы, отмечал Глеб Бутузов, автор предисловия к одной из его книг, опубликованной в переводе В. Ванюшкиной, «должно стоять в первой строке всякого упоминания о традиционализме рядом с именем Рене Генона; это его место по праву. Однако многие современные ученые и публицисты не хотят этого делать не только в печати, но и в частных разговорах, при одном упоминании о бароне Эволе начиная боязливо оглядываться по сторонам. В одной интернет-дискуссии популярный американский писатель Уильям Кеннеди, автор книги “Ложа Люцифера”, запретил автору данного предисловия упоминать имя Юлиуса Эволы “рядом с именем мирного философа”, то есть Р. Генона, каковая характеристика весьма показательна»[1].
Виктория работала над книгами Эволы, и с каждым новым переводом любимого ею автора менялась сама.
В этом итальянском аристократе она неожиданно обнаружила созвучие себе: своим взглядам на мiр, на себя, на окружающих.
« Я общался с нею, – вспоминал Сергей Корнев, – не только в сети, но и в оффлайне, в основном на презентациях журнала “Иначе” (в 00-е годы). Как ни странно говорить это о женщине, но общее впечатление, оставшееся у меня от Виктории, можно выразить одной фразой: Мужество, в высоком и благородном значении этого слова. Не случайно она изучала и переводила Эволу: подобное тянется к подобному».
«В особых случаях», писали о Виктории, случается «“породнение с объектом исследования”, принятие посылов и максим текста в качестве собственных убеждений...»
Это породнение хорошо видно на примере ее очерка с символическим названием «Юлиус Эвола – воин Традиции» (2002).
«Он говорил, – писала она там, – что его жизнь предопределили две внутренние склонности, проявившиеся в нём с самых ранних лет, а именно: тяга к трансцендентному и предрасположенность к кшатрийскому образу действия. В своей автобиблиографической книге “Путь киновари” он писал: “Вполне очевидно наличие определённой противоположности этих двух склонностей. Если тяга к трансцендентности порождала чувство отрешенности от реальности…, то кшатрийская позиция влекла меня к действию, свободному утверждению, сосредоточенному на Я. Возможно, примирение этих двух стремлений стало главной экзистенциальной задачей всей моей жизни”...»
Интересно, что в своем эссе «Кровожадный барон» (1973) Ю. Эвола отмечал в бароне Унгерне фон Штернберге черты человека «безграничной смелости, но одновременно и безграничной жестокости», характерными чертами которого было «совершенное презрение к смерти» и «квазимистические качества».
В той же книге «Путь киновари» философ признавался, что неизменно следовал правилу: «не уклоняться от опасности, но напротив, искать её, бросая безмолвный вызов судьбе».
Согласно с этим В. Ванюшкина в одной из своих статей подчеркивала: «…Воин это не просто человек, участвующий в войне, но особое состояние духа. Можно быть воином и в мирное время. Его поведение диктуется прежде всего ощущением реальности смерти, постоянной готовностью умереть в нужный момент (состояние абсолютно чуждое большинству современных людей). Благодаря этому возникает и особое восприятие мiра. Подобной тип человека безусловно не является гуманистом; человек не может оставаться высшей ценностью, когда стоишь лицом к лицу со смертью. Превыше всего для него стоят честь, дисциплина, умение приказывать и подчиняться. Он способен признать авторитет, распознать в другом существе (под условным названием человек) высший тип и свободно (понимая свободу как внутреннее, а не внешнее понятие) и добровольно подчиниться ему».
Она и сама была такой: «Хрупкой фигуркой с мечом». Хрусталь и Сталь. Женственность и Мужественноть. Молодость и Мудрость.

         

«Юзерпик (или «аватара») Виктории. Картинка под которой ее знало интернет-сообщество. Это фото с мечом было сделано на ее даче в Красной Поляне

Сродство душ и судеб можно увидеть во многом.
Как известно, Эвола был гибеллином (некоторые даже его называют «последним гибеллином Европы»). Этому вполне соответствуют убеждения В. Ванюшкиной, написавшей, пожалуй, одно из наиболее глубоких размышлений о Монархии в России, и о Царе-Мученике (его, как уже обещали, мы приведем позднее).
Сходствовали они и в вере, деле глубоко личном. Как известно, Эвола не принадлежал ни к какой определенной христианской конфессии, хотя и изменил со временем свое первоначальное отношение к христианству, будто бы несовместимому с Имперской идеей («Языческий империализм», 1928), многое поняв после того, как в 1930-х гг. пожил «инкогнито при монастырях различных орденов старого уклада: картезианцев, кармелитов и бенедиктинцев». Такой же внеконфессиональной христианкой, похоже, осталась, как мы уже говорили, и Ванюшкина.

Это фото, сделанное одновременно с предыдущим снимком, запечатленный на нем знакомый Виктории, после ее кончины, прокомментировал так: «…Очень многое отражает»

Некоторые видели даже в самом ее уходе продолжение духовного родства с бароном и его творчеством. «Эвола, – писал в связи с этим Р.В. Багдасаров, – действительно на неё повлиял. Однако это не значит, что она была упёртой “эволисткой”. Отнюдь. Просто сила этого влияния была максимальной, другие – не добивали до этой глубины, и отсюда – экзистенциальный конфликт, нежелание “держаться за жизнь”...»
Несмотря на безусловный ее авторитет как крепкого переводчика, книги выходили не так часто. Вот ее реакция на выход последнего большого тома (8.4.2009): «Ура! Издали “Лук и булаву” Эволы. Где можно будет приобрести, сообщу буквально завтра-послезавтра».
Но Виктория никогда не унывала, к тому же обладала другим редким свойством: искренно умела радоваться за других. Сразу же после выхода книги Ю. Эволы «Мистерия Грааля», посвященной «гибелинской традиции Империи», в переводе Дмитрия Зеленцова, она сделала такую запись в своем ЖЖ (10.4.2013): «Вышла!», сопроводив ее фотографией обложки.
Знаменательно, что последними книгами Ю. Эволы, над переводом которых трудилась В. Ванюшкина, стали основополагающий труд философа «Восстание против современного мiра» и «Путь киновари» – биографическая книга, в который автор подводил итоги своей жизни.
Первая ее часть, писала Виктория о «Восстании…», посвящена «рассмотрению “категорий традиционного духа”: царственности, закону, государству, империи, обряду и инициации, патрициату и рыцарству, кастам, пространству, времени, земле, отношениям между мужчиной и женщиной, войне, аскезе и действию. […] Книга строится на противопоставлении мiра Традиции и современного мiра, где последний рассматривается как железный век, время кали-юги, когда порядок уступает хаосу, дух – материи, человек скатывается к животному, а мiром правят золото и массы». Это был мiр ее идей, ее интересов!
К сожалению, перевод этой самой знаменитой книги Эволы не только не был завершен, но и вообще пропал…
О переводе автобиографической книги мыслителя Виктория сама сообщила своим знакомым и читателям, давно докучавших ее просьбами приняться, наконец, за нее (3.9.2010): «На радость некоторым, я, наконец, приступила к переводу “Пути киновари”, но сразу скажу, быстро не управлюсь, с текстом придётся возиться не по-детски».
О судьбе и этого перевода мы также пока ничего не знаем…
Будут ли найдены эти ее последние труды или ими воспользуются ее нечистые на руку коллеги, неизвестно, зато мы не сомневаемся: другим – напечатанным и известным пока что в электронном виде – суждена долгая жизнь, во всяком случае пока у нас в ходу будет русский язык. Ее наследие долго будет еще освещать дорогу путнику жаждущему, отправляющемуся в путь, чтобы обрести свой Грааль.
«Удивительно, – писал уже после ее кончины один из ее читателей, – но я никогда не обращал пристального внимания на Викторию Ванюшкину. (Вообще, мало внимания уделяю переводчикам!) А ведь ей мы столь многим обязаны! Редчайший женский тип по нынешним временам. В ней подкупает искренность и увлеченность, пусть и на грани своеобразной мании. На фоне всех актуальных деятелей, которые каждым вздохом профанируют правое движение, этот человек выделяется своей незаурядностью, подлинностью».
«Она ушла, – замечал близко знавший ее Е.С. Холмогоров, – оставив не только значительный вклад в корпус переведенных на русский важных для мiровой культуры и истории текстов – а это, если взять в совокупности, настоящий памятник трудолюбию и уму переводчика. Она еще внесла и личный вклад в формирование определенной интеллектуальной атмосферы в русском движении».

 

«Оккультный Рейх»

Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй.
Василий ТРЕДЬЯКОСКИЙ
 
История всегда пишется с точки зрения победителей.
Фридрих НИЦШЕ

Тексты, которые переводила Виктория Ванюшкина, пробудили в ней интерес к затрагиваемой во многих из них проблеме правых движений в Европе 1920-1930-х годов. Явление это, получившее у нас упрощенное (не лишенное идеологического ярлыка) название фашизма, на самом деле было сложным (по сути) и разнородным (по составу) движением. Это ясно хотя бы даже из разнообразных исторических названий этих движений в разных странах: национал-социализм в Германии, итальянский фашизм, испанский фалангизм, бельгийский рексизм, румынский гвардизм. Были еще глинковцы в Словакии, усташи в Хорватии, салазаровский вариант «Нового государства» в Португалии, «салашисты» в Венгрии, «айзсарги» в Латвии, лапуанская организация «Замок Финляндии», «Эстонская конфедерация Освободительной войны», литовский «Железный волк» и другие. Все эти движения, неоднородные и нетождественные друг другу, хотя и имевшие, разумеется, какие-то точки соприкосновения, подаются под одним общим названием. С окончанием войны слово «фашизм» было табуировано, хотя в Германии формально никакого фашизма не было, а существовал национал-социализм.
Современные исследователи всё это не могут не признать, однако, по сути, это ничего не значит. Как ни в чем не бывало, все они продолжают писать по-прежнему, что наглядно доказывает наличие соответствующего заказа на освящение этого всё еще не ставшего по-настоящему прошлым явления. Причем происходит это всё в обществе, объявляющим себя деидеологизированным и толерантным, то есть терпимым.
«Хотя в Западной Европе, – замечал Л. Дегрель, – такого фанатизма нет, там действуют тоньше, но, одновременно, и лицемернее. Никогда ни один крупная французская, английская или американская газета не опубликует статьи, в которой подчеркивались бы привлекательные или хотя бы просто созидательные – с точки зрения здравого смысла – аспекты фашизма или национал-социализма. Даже сама идея такой публикации кажется ересью. Тотчас поднимается крик о кощунстве».
Для того, чтобы разобраться во всей этой путанице, Виктории Ванюшкиной пришлось приложить немало усилий. Ненавистней всего ей были не ошибки, которые с кем же не случаются, а именно ложь – преднамеренное искажение действительности.
«Образ врага» и «враг» – не одно и то же. «Враг» – это некоторая данность, сущность. «Образ врага»… В самом слове «образ» напоминание о возможно искусственно созданной конструкции, об идеологии. При этом уровень восприятия его, как и всегда, зависел от внушаемости объекта пропаганды, степени самостоятельности мышления, интеллектуальных способностей и, наконец, даже вкуса.
Одной из ипостасей «образа врага» являются такие хорошо известные пропагандистские клише, как «оккультный фашизм», «оккультный мессия», «оккультный рейх».
Заметную роль в разоблачении этого идеологического бреда, наряду с другими исследователями [2], сыграла В. Ванюшкина. «Мы искренне благодарим Викторию Ванюшкину, – писал в специально посвященном разбору этой проблемы труде историк Д. Жуков, – за эксклюзивный перевод книги Зеботтендорфа “Прежде чем пришел Гитлер” и за превосходные переводы работ итальянского мыслителя Юлиуса Эволы, которые оказали нам неоценимую помощь в деле развенчания “оккультного мифа”» [3].
Кстати говоря, последний в переведенной Викторией работе «Критика фашизма: взгляд справа» четко формулировал: «Фашизм подвергся процессу, который с полным основанием можно назватьмифологизацией. Поэтому отношение к нему большинства носит скорее эмоциональный и иррациональный, чем интеллектуальный и критический характер. […] Создавая свой миф, они умышленно подчеркивают лишь наиболее спорные стороны фашизма с целью его дискредитации и разжигания ненависти к любым его проявлениям».
За всеми этими «оккультными» понятиями, как мы покажем далее, нет никакого реального содержания. Они несут один только пропагандистский заряд. А потому хорошо бы понять, кто и когда их создал, какой смысл вкладывали в это сочинители мифов.
В одной из работ еще 1927 г. известный немецкий ученый-расолог Ганс Гюнтер предостерегал от «фантазий на германские темы», распространяемых, по его словам, «определенными кругами»: «Такие группы носятся с бредовыми фантазиями, вроде выдумок Гвидо фон Листа и его “учеников”. Для науки всё это просто оскорбительно, и в конце концов будет выставлено на посмешище, но игры с нелепостями для “особо посвященных” продолжают привлекать умы отдельных людей с соответствующей предрасположенностью» [4].
Как мы увидим далее из нашего обзора, большинство авторов, писавших об «оккультном фашизме», были либо французами, либо англичанами, так или иначе связанными с британскими спецслужбами. Заметную часть их составляли евреи. Интересно, что наибольший успех эта пропаганда имела во Франции, что свидетельствует либо о хрестоматийной «легкомысленности» французов, либо о том, что атака эта почему-то первоначально была нацелена именно на Францию.
Первооткрывателем «оккультной» теории был французский писатель Эдуард Саби, издавший в 1939 г. в Париже книгу «Гитлер и оккультные силы». В ней он утверждал: «Следует повторить еще раз: Адольф Гитлер – медиум. Люди нашей эпохи, деформированные материализмом, могут прийти в замешательство от его странных действий. Посвященные в оккультные науки не удивятся. То, что кажется странным для профана, абсолютно ясно для посвященного».
В 1940 г. германская тайная полиция арестовала безответственного писаку. После проведения следствия последовал суд и приговор: год тюрьмы за антинемецкую пропаганду. Нетрудно представить, что ожидало бы того, кто, посмел бы написать что-либо подобное о Сталине, попади он в руки НКВД.
В 1945 г. вышедший из заключения (не замученный) Э. Саби выпустил второе издание книги под еще более хлестким (бояться уже было некого) заголовком «Нацистский тиран и оккультные силы». В предисловии он писал: «Война кончается. Париж освобожден. Но остается еще поле битвы, где за мир борются Добро и Зло, Правда и Ложь, Христос и Антихрист. Нам еще придется страдать, и чтобы понять это, прочтите эту книгу. Она поможет вам понять смысл той драмы, которая развернулась на ваших глазах... Язычество и грубая сила были возведены в ранг религии. Этого добился Гитлер, и это его погубило. Только социальная справедливость откроет эру всеобщего братства. Победить – это не все. Надо победить самого себя. Мiром должны править моральные законы, тогда человечество будет спасено».
А вот уже наши дни. Ноябрь 1992 г. Журнал «Вокруг света». Статья занимающегося парапсихологией доктора биологических наук И.В. Винокурова. «Об оккультном феномене рейха со времени выхода в свет первого издания книги Э. Саби и до наших дней, – утверждает он, – написано совсем немного. Складывается впечатление, что эта сторона дела как бы специально замалчивается!»
Но так ли это?
Практически одновременно с книгой французского писателя вышли писания Германа Раушнинга (1887–1979), переведенные чуть не на все языки мiра и до сих пор служащие основными источниками «оккультной теории»: «Говорит Гитлер» (1939), «Революция нигилизма» (1939), «Голос разрушения» (1940), «Зверь из бездны» (1940), «Время исступления» (1946).
Среди историков их автор получил прозвище «Данцигский мистификатор». Раушнинг был членом НСДАП с 1932 г., в 1933-1934 гг. занимал пост президента сената Вольного города Данцига. Он действительно встречался с Гитлером, но только не «более ста раз», как он утверждал впоследствии, а всего лишь четыре раза, да и то в присутствии других лиц. В 1934 г., «разочаровавшись в национал-социализме», Раушнинг выехал в Швейцарию. Там он сразу же сошелся с эмигрантами из Германии еврейского происхождения. Те, в свою очередь, свели его с антифашистским активистом Имре Ревесом, возглавлявшим антигерманскую пропаганду в мiровой печати и состоявшим в тесном контакте с Черчиллем и «военной партией» в Лондоне. Предоставив в распоряжение Раушнинга обширный штат литературных сотрудников и переводчиков Ревес содействовал выходу в 1939 г. книги «Гитлер сказал мне. Доверительные сообщения фюрера о его планах завоевания всего мiра». Изданная сначала в Лондоне, в кратчайшие сроки она огромными тиражами была напечатана еще в 20 странах Европы и Америки. Вскоре вышли и другие книги этого немецкого эмигранта, которые его соотечественник, известный историк и мыслитель Кристоф Линденберг оценивал, как «военную пропаганду».
«Данные Раушнинга, – отмечает современный биограф Гитлера Вернер Мазер, – базируются на стилизованной оценке имеющихся второстепенных источников и для исторического исследования абсолютно не представляют ценности». Окончательную точку в вопросе о писаниях Раушнинга поставил в 1983 г. швейцарский историк Вольфганг Хэнель, разоблачив его как заурядного фальсификатора.
Однако, к сожалению, лжесвидетельства этого мистификатора, работавшего под руководством британских спецслужб (в конце 1930-х он и вовсе переехал в Англию), были использованы на Нюрнбергском процессе, как «доказательства» виновности национал-социалистического руководства Германии.
О дальнейшей судьбе самого Раушнинга известно мало: в 1948 г. он выехал в США, занимался в штате Орегон фермерством. А вот книги его издаются и до сих пор. В предисловии к ним читателям, как правило, не сообщают, что верить тому, что в них написано, нельзя, что всё это не более, чем оружие британской военной пропаганды.
Следующей столь же знаменитой в описываемом нами ряду книгой стало хорошо известное нашим читателям «Утро магов», впервые увидевшее свет во Франции в 1960 г.
У книги были весьма примечательные авторы.
Журналист Луи Повель (1920–1997) появился на свет в семье парижского ремесленника. Уже с малых лет он проявлял интерес к тому, что впоследствии он назовет «фантастическим реализмом». Начав со скромной должности учителя, со временем он стал известным журналистом, главным редактором роскошного многотиражного журнала «Фигаро», вращаясь в высокоинтеллектуальных кругах послевоенной Европы. Одним из его ближайших друзей был Альбер Камю. Своим учителем он называл небезызвестного Гурджиева.
Его соавтор Жак Бержье (1912–1978) – инженер-химик и писатель фантаст (в 2002 г. во Франции была даже учреждена премия его имени в области фантастической литературы). На самом деле он не был французом да и носил совершенно иную фамилию: Яков Михайлович Бергер. Родился он в Одессе в семье бакалейшика и революционерки Этли Кременицкой. Впоследствии он утверждал, что приходится двоюродным братом некому «Анатолию», участнику Екатеринбугского цареубийства, а заодно и известному физику Георгию Гамову. В 1920 г. семья Бергеров перебралась на родину матери в Кременец, где Яков посещал еврейскую школу, в которой изучал не только математику и иностранные языки, но и каббалу, от которой, по его словам, был в восторге.
В 1925 г. Бергерам удалось перебраться во Францию. Тут Яков оканчивает лицей Сен-Луи и Высшую химическую школу в Париже. Занимаясь ядерными исследователями, он одновременно всё глубже погружался в мистику и алхимию. В 1937 г. он даже встречался и сотрудничал с известным алхимиком Фулканелли.
В годы второй мiровой войны Яков Бергер (к тому времени уже Бержье) принимал участие в движении Сопротивления. Уже тогда он был, вероятно, связан со спецслужбами Великобритании. Известно, например, что группе, в которой он состоял, удалось выяснить координаты немецкого ракетного центра в Пенемюнде, благодаря чему он подвергся бомбардировке. В ноябре 1943 г. Бержье арестовало гестапо, но опять-таки его, как еврея и партизана, не казнили, а лишь заключили в лагерь Маутхаузен, из которого он был благополучно освобожден союзниками в феврале 1945 г. Он сразу же был зачислен в спецслужбу, нацеленную на поиски всего связанного с разработкой Германией ядерных технологий. В результате удалось, например, захватить авиаконструктора Вилли Мессершмита и исправные ракеты Фау-1 и Фау-2. Именно тогда Бержье познакомился, по его словам, с Яном Флемингом, английским разведчиком, создателем литературной «бондианы».
В 1954 г. произошла личная встреча преуспевающего журналиста Повеля и корреспондента американского популярного журнала фантастики, мистики, ужасов и фэнтэзи «Weird Tales» («Странные истории») Бержье. Результатом сотрудничества стала изданная в 1960 г. в Париже известная книга «Утро магов».
В своем интернет-журнале В. Ванюшкина так прокомментировала это сотрудничество (21.7.2011): «…Вернёмся к нашим баранам, а точнее к козлу (ещё точнее, к “козлу отпущения”. Cм.: Эвола. Тактика тайных войн). Это я про Бержье. Зачем он понадобился Повелю? Чтобы запустить пробный шар в виде “Утра магов”. Попытка оказалась более чем удачной. Напиши Повель без Бержье про оккультный нацизм, мигом стал бы нерукопожатым. А тут соавтор – еврей, герой Сопротивления, узник концлагеря, агент франко-английской разведок. Ну, кто тут, что вякнуть посмеет? А зачем вообще тема нацизма? Дак, про всякие “атлантиды” тома уже были написаны, а тут вам такой неожиданный разворот. Естественно должно было привлечь внимание. Расчёт вполне оправдался».

                           

Два снимка Виктории Ванюшкиной 2005 г.: 17 февраля и на семинаре «Волшебной Горы».8 октября

По словам известного религиоведа Мирчи Элиаде, сама книга «представляет собой любопытную смесь популярной науки, оккультизма, астрологии, научной фантастики и техники спиритуализма. Более того – она молчаливо претендует на разгадку безчисленных жизненно важных тайн – нашей вселенной, Второй мiровой войны, исчезнувших цивилизаций, одержимости Гитлера астрологией и так далее. Оба автора достаточно популярны, и, как я уже сказал, Жак Бержье компетентен в вопросах науки. Таким образом, читателя убеждают, что в книге изложены факты или, по крайней мере, обоснованные гипотезы – то есть что, во всяком случае, его не вводят в заблуждение».
Во Франции, как и много лет спустя в России, «Утро магов» сразу же стало бестселлером. В 1963 г. вышел ее английский перевод, однако, по словам М. Элиаде, она «не оказала столь сильного воздействия на англо-американскую публику». Немецкое издание вышло под измененным названием: «Отправление в третье тысячелетие». Но также не вызвало особого читательского энтузиазма.
«Думаю, понятно, – писала В. Ванюшкина, полемизируя с автором одной интернет-публикации, – что “Утро магов” писалась не для того, чтобы увлечь русских нацизмом? Так для чего же? Часть ответа дана Элиаде».
Виктория имела в виду исследование этого ученого «Оккультизм, колдовство и моды в культуре», в котором тот писал о том, что гонорар за «Утро магов» позволил запустить грандиозный проект – журнал «Планета»: «Широко известная и весьма серьезная парижская газета “Монд” сравнительно недавно посвятила две большие статьи именно этой проблеме – неожиданному и невероятному успеху “Планеты”. Действительно, около 80 000 подписчиков и 10 000 покупателей довольно дорогого журнала – это уникальное явление во Франции, а также проблема для социологии культуры. Издатели этого журнала – Луи Повель, писатель и бывший ученик Гурджиева, и Жак Бержье, весьма популярный журналист, пишущий о проблемах науки. […] …Там помещаются статьи о возможности жизни на иных планетах, новых видах психологического оружия. […]
Не научный подход как таковой возбудил этот массовый энтузиазм, но покоряющее сердца влияние “последних научных достижений” и предсказание их близкого торжества. Конечно, как я уже сказал, наука здесь сопровождалась герметизмом, научной фантастикой, а также политическими и культурными новостями. Но что было ново и оживляло французского читателя – это оптимистический и целостный взгляд, при котором наука сочеталась с эзотеризмом, порождая в результате чарующий и таинственный космос, в котором человеческая жизнь вновь обретала смысл и сулила неограниченные возможности совершенствования. Человек не был больше приговорен к своему достаточно безотрадному существованию (condition humaine); вместо этого он был призван завоевать свой материальный мiр, а также познать тайны других, загадочных вселенных, открытых оккультистами и гностиками. Но в противоположность всем предшествующим гностическим и эзотерическим школам и движениям “Планета” не пренебрегала также и социальными и политическими проблемами современного мiра».
В других записях в ЖЖ В. Ванюшкина заострила внимание на некоторых особенностях проекта журнала «Планета», назвав заодно и некоторых его участников:
(20.7.2011): «…Ни “Бержье”, ни “Бергера” одинаково не существовало. Вся его биография чистая липа. Это “перевёртыш” и не особо трудно понять, с кого он списан – со своего антипода – Жана Эрольда-Паки (Jean Hérold-Paquis), “наци”, коллаборациониста, знаменитого своим рефреном: “И Англия (как Карфаген) должна быть разрушена” (насмешливые французы тут даже особо и не скрывались, дав такое название гэдэровскому фильму). “Утро магов”, несомненно, книга для мусорной корзины, но чтобы понять, кто и зачем её писал, одной пары очков не хватит, нужны, как минимум две – и для близоруких, и для дальнозорких».
(21.7.2011): «Действительно, если “Утро магов” осталась жвачкой для внутреннего потребления, то “Планета” оказалась изданием, завоевавшим, если не мiр, то не малую его часть (издавалась на 12 языках). Достаточно упомянуть, что, например, благодаря ему Борхес и Шекли обрели мiровую славу.
Сотрудничали с ней также довольно любопытные люди; ограничусь такими именами, как Жорж Ланжелан (поскольку он есть в русской вики, ну и биография даёт пищу для размышлений) и Бернар Эйвельманс, который привлёк моё внимание тем, что написал одну книгу в соавторстве с небезызвестным и, насколько успела заметить, довольно почитаемым Константином, Б. Поршневым. Название у книги тоже хорошее – “Неандерталец ещё жив”.
Короче, вокруг этого издания собрались не то, чтобы фрики, а как бы вполне состоявшиеся ученые, но, что называется, “с тараканами в голове”; те, кто, дополнительно к основной профессии, специализировался по НЛО, кто по йети, кто по ещё каким паранормальным явлениям. […]
Проект “Планета” был успешно реализован.
А уж зачем Повелю понадобилось собирать в кучу всю эту публику, догадывайтесь сами.
P.S. Кстати, Бержье активно занимался изданием советской фантастики. Правда, почему-то выбирал каких-то уж совсем странных авторов».
Заметим также, что в 1960-е годы Повель руководил серией «Литература и традиция», выпустившей полное собрание сочинений Густава Майринка, писателя совершенно определенного происхождения и направления.
Ну, а теперь расшифруем некоторых из упомянутых Викторией персонажей.
Жорж Ланжелан (1908–1972) – французский и британский писатель-фантаст. Родился в Париже, в семье англичанина голландского происхождения и француженки. После того, как в 1940 г. Германская армия вошла в Париж, Ланжелан бежал в Англию, где поступил на военную службу, в Управление специальных операций, занимавшееся разведывательной деятельностью. 7 сентября1941 г. его на парашюте сбросили на оккупированную территорию Франции, с заданием вступить в контакт с бойцами французского Сопротивления. 6 октября он был схвачен немцами, помещён под стражу в концлагерь Мозак и приговорён к смертной казни. 16 июля1942 г. ему удалось бежать и вернуться в Англию. Позднее он принял участие в высадке в Нормандии. После войны Ланжелан вернулся в Париж, но до конца жизни оставался подданным британской короны. После войны Ланжелан был награждён французским Военным крестом.
Т.е. снова сплав фантаста, антифашиста и английского разведчика.
Следующий персонаж, о котором упоминает В. Ванюшкина, франко-бельгийскийзоолог и писатель Бернар Эйвельманс (1916–2001). Родился во Франции в семье бельгийца и голландки. Вырос в Бельгии, в юности интересовался биологией и джазом, и даже создал собственный джаз-банд. Получил степень доктора зоологии в университете Брюсселя. Один из отцов криптозоологии – неакадемического направления, предметом которого является поиск животных, считающихся легендарными или несуществующими, включая животных, которые в настоящее время считаются вымершими; животных, о которых рассказывается в легендах и мифах. Ни один университет не соглашался финансировать исследования Эйвельманса. Большую апологетическую книгу о криптозоологии («Запретная археология») написал М. Бейджент – один из авторов скандального опуса «Священная загадка» (источника вдохновения «Кода Да Винчи» Дэна Брауна).
Гораздо меньший резонанс, нежели «Утро магов», имела работа американского парапсихолога, Яна Эренвальда «Гитлер: шаман, шизофреник, медиум?», напечатанная в 1975 г. в «Обозрении парапсихологии». Примечательно, что до войны ее автор проживал в Лондоне.
Более заметным стал выход в 1973 г. всё в той же Великобритании книги «Копье судьбы». Ее автор Тревор Равенскрофт (1921–1989) – англичанин, окончил военное училище Рептон&Сандхёрст. Во время второй мiровой войны он офицер коммандос, схвачен при попытке убийства фельдмаршала Роммеля в Северной Африке, в 1941-1945 гг. находился в плену в Германии. Трижды бежал, но, вопреки нашим представлениям, его опять-таки не расстреляли, всякий раз водворяя в барак для пленных. После войны Равенскрофт учился в госпитале Святого Томаса, стал журналистом, изучал историю. В последние годы жизни читал лекции по истории в Лондоне и Эдинбурге.

Во время телепередачи 2005 г. В центре ведущий Сергей Калугин. Справа Дмитрий Галковский

Свою лепту в конструирование оккультного мифа внес еще один англичанин, правда, на этот раз профессиональный ученый, однако, как говорится, с известным душком.
Николас Гудрик-Кларк (1953–2012) учился в Бристольском и Оксфордском университетах. В сферу его научных интересов входили модели глобализации, эзотерика, история теософии и эзотерических теорий в ХХ веке, розенкрейцерство, герметизм, пиетизм и алхимия в эпоху Просвещения. Гудрик-Кларк был директором Центра изучения западной эзотерики при Школе гуманитарных и социальных исследований Эксетерского университета, членом правления Европейского общества исследователей западного эзотеризма, редактором книжной серии по западной эзотерике. При его участии выходили английские издания сочинений Блаватской, Сведенборга, Парацельса.
Главным трудом Гудрика-Кларка на интересующую нас тему стала книга «Оккультные корни нацизма. Тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию» (1985), переведенная на многие языки. Написал он и другие книги на ту же тему: «Жрица Гитлера. Индо-арийский миф и нео-нацизм» (1998); «Неизвестные источники. Национал-социализм и оккультизм» (в сотрудничестве с Г.Т. Хаклем, 2000).
Несмотря на вполне здравые мысли этого исследователя («…Книги, написанные об оккультном нацизме, по большей части сенсационны и необоснованны. Большинство авторов совершенно невежественны относительно первичных источников, неточности и дикие заявления повторяются каждым новым неофитом этого жанра» [5].), труды этого британского ученого также содержит немало подтасовок. Высмеивая сторонников «так называемого “оккультного” происхождения нацизма», В. Ванюшкина писала: «Приведу лишь один пример. В книге Н. Гудрик-Кларка “Оккультные корни нацизма”, автор, говоря об увлечении Гитлера астрологией, ссылается на книгу Эллика Хау “Дети Урании”, в которой как раз совершенно четко доказано, что это не более, чем выдумка журналистов. За последнее время, изучив гору подобной литературы, – которую по-преимуществу можно назвать макулатурой, – я пришла к выводу, что разговор об “оккультных корнях” нацизма не имеет под собой никаких оснований».
Образ, созданный такой «научной» литературой был закреплен в западном кино, которое предоставляло неискушенному зрителю полные инфернального обаяния образы «черных рыцарей» СС, ничего общего с действительностью не имевших, но закрепившихся с той поры в массовом сознании.
Вся эта ненаучная фантастика, перекочевывая из книги в книгу и из страны в страну, накрыла, в конце концов, и нас.
Одной из первых ласточек был известный документальный фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм» (1965), буквально нашпигованный выдумками Раушнинга.
В 1966 г. журнал «Наука и религия в двух номерах (№№ 10-11) напечатал отрывки из «Утра магов» под весьма характерным заголовком «Какому богу поклонялся Гитлер?». Ксерокопии с публикацией сразу же стали популярными, а «рерихнувшиеся» (Валентин Сидоров) стали широко использовать в своих публикациях байку о погибших в Берлине в 1945 г. тибетцах (на самом деле это были калмыки).
Другим потрясением для отечественного зрителя стал телевизионный фильм Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» по одноименному роману Юлиана Семенова (1973). Чисто зрительно он шел в общем потоке западной подачи инфернального нацизма. С полной очевидностью об этом свидетельствует присутствие в фильме «черных мундиров» СС, отмененных, как известно, с началом войны в 1939 г. Это не было историческим «ляпом»: без «черной формы» фильм для его создателей, независимо от содержания, терял смысл.
Но кто, почему и с какой целью тогда, еще в советский период (в государстве жестко идеологизированном), а затем, во время перестройки, способствовал продвижению в массовое сознание образа внешне отрицательного, но подсознательно привлекательного, при этом далекого от реальности, фантастического образа «фашиста»?
В весьма содержательном тексте «Еще раз о нашем скорбном “фашизме”» К.А. Крылов писал(20.7.2011):
«Самое забавное в нашем доморощённом “фашизме” – это его еврейское происхождение. Да-а, именно еврейское.
Большая часть людей, увлекавшихся “фашизмом”, познакомились с ним по советской пропагандистской продукции. То есть по книжкам Юлиана Семенова, по фильму “17 мгновений весны”, по роммовскому “Обыкновенному фашизму” и так далее.
Но эти замечательные книжки и фильмы были написаны и сняты в основном евреями. Никем иным. Штирлица мы получили из рук Татьяны Моисеевны Лиозновой и Юлиана Семеновича Ляндреса, Михаил Ромм, ученик Эсфири Шуб, познакомил советского зрителя с настоящими трофейными пленками. Анатолий Кузнецов, автор “Бабьего Яра”, конечно, Анатолий, но портрет не оставляет сомнений, как и текст книги. Насчет Алеся Адамовича “можно спорить”, но “Хатынская повесть”, по которой Элем Климов снял “Иди и смотри”, вписывается в ту же традицию… При этом и большая часть “низовой” антифашистской продукции – включая брошюрки “Политиздата” – писалась тоже евреями.
Напрягшимся на тему антисемитизма товарищам напоминаю: нет, я не говорю, что это плохо, что евреям нельзя, что евреи плохие, что они что-то искажали и т.п. Я всего лишь констатирую факт: практически вся “нацистская” тема была отдана именно им. С точки зрения советской власти это было даже логично – кому, как не евреям, доверить тему. В конце концов, так сделали во всём мiре, СССР был здесь вполне в русле тенденции. […]
Так вот. Все, кто влюбился в фашизм по агиткам, смотрели на него именно еврейскими глазами. А этот взгляд имеет свои особенности.
Например, еврейские авторы не любят писать о христианском измерении фашизма, а предпочитают подчеркивать его “языческие” и “оккультные” корни. Это связано с еврейским ощущением “язычества” как чего-то ужасно притягательного и смертельно опасного. Это отношение передалось и большинству гитлерофилов. […] …Новообращённые “фашисты” торопятся увлечься оккультизмом, рунами и прочей эстетикой […] …Скучные политические и экономические темы […] поклонникам нацизма обычно малоинтересны. Хотя в них-то вся соль».
В конце 1980-х последовала перестроечная атака на лишенные иммунитета мозги наших сограждан. Заметим, однако, что, с другой стороны, постсоветский читатель был подготовлен к восприятию именно таких откровений.
Один за другим выходили русские переводы всех перечисленных нами книг западных авторов. Их наукообразный характер оказал большое влияние не только на массового отечественного читателя или на публицистов, но, к сожалению, и на историков. Так, писания Раушнинга у нас до сих пор широко цитируются многими учеными.
Практически одновременно с выходом переводов – для закрепления полученной информации – книжный рынок заполнили опусы отечественных авторов, повторяющие созданные на Западе мифы. Любопытно, что все их авторы точно вписываются  в схему, нарисованную в приведенных нами высказываниях Виктории Ванюшкиной и Мирчи Элиаде.
Первооткрывателем этого направления у нас стал журналист и писатель В.А. Пруссаков. Одна за другой выходят его книжки: «Оккультный мессия и его Рейх» (1992), «Германский национал-социализм» (1994), «Прах Гитлера» (1994). Все они представляют собой почти дословную компиляцию «Утра магов». Усилению популярности идей этого автора способствовало – учитывая советский менталитет – запрещение последней книги Пруссакова «Гитлер без лжи и мифов» (2008). Решением Останкинского районного суда Москвы она в 2012 г. была внесена в Федеральный список экстремистских материалов. 
Ну, а теперь, думаю, небезынтересно будет узнать, кто, собственно, такой этот Пруссаков, особенно в связи с особенностями биографий некоторых западных писателей, сочинявших труды на оккультные темы.
Валентин Александрович родился в СССР в 1943 г. В 1960-е гг. он работал в издательстве «Наука», сотрудничал с Центральным телевидением. Точку в его советской биографии поставило активное участие Пруссакова в сионистском движении. Он не раз пытался выехать в Израиль. Осуществить эту мечту ему удалось лишь после того, как в 1972 г. в Лондоне состоялась демонстрация у советского посольства в поддержку свободной эмиграции евреев из СССР, поводом для которой стала «душераздирающая» история Валентина Пруссакова и его несчастной беременной жены Людмилы, которую поведал в «Таймсе» английский его соплеменник Бернард Левин. Выбравшись в Израиль, Пруссаков поступил на службу на радио «Свобода», затем выехал в США, где преподавал русский язык институте Министерства обороны США в Монтерее (Калифорния), получив в 1988 г. американское гражданство.
Одновременно с началом перестройки Пруссаков «разочаровался в ценностях американского общества», посмев даже поднять руку на «священную корову» либерального Запада – академика Сахарова. Вернувшись в 1990 г. в СССР, Пруссаков развивает кипучую деятельность: сотрудничает с ЛДПР, НБП и русскими патриотическими организациями разного спектра. Наряду с написанием вышеперечисленных книг, он публикует свои статьи в газете «Завтра», вместе с А.А. Широпаевым пишет и издает брошюру «Слава России!» (1993). Что и говорить: богатая биография! Но еще более поражает неразборчивость русской правой.
Книги Валентина Пруссакова обслуживали в патриотике светский сегмент читателей. Православный сектор доверено было опылять Юрию Воробьевскому, более 10 лет проработавшему в ТАССе. Он существенно расширил круг своих «источников». Там уже был представлен весь спектр литературы, разоблачавший «оккультный фашизм», как зарубежной, так и отечественной выделки. Однако истоки его трудов стоит искать в первоначальном совместном его сотрудничестве с А.Г. Дугиным. Достаточно вспомнить цикл телепередач (опять-таки запрещенных к выходу на ТV, что не помешало, а, как раз наоборот, способствовало широкому распространению видеокассет с их записями среди интересовавшихся проблемой). Исходя из такого начала, закономерным в проекте Воробьевского в дальнейшем было появление – в дополнение к книгам – видеофильмов.
Особенно пришлась по душе в этой среде идея «черного ордена» (СС). Католически-рыцарская орденская идея, мягко говоря, не близка и не очень понятна русскому человеку. Вот почему ее совершенно безболезненно (и при этом незаметно) подменили «оккультной» идеей. Какое дело было читателям, что в 1940 г. (т.е. еще до массовых военных потерь и до вливания в СС европейских добровольческих легионов) свыше двух третей эсэсовцев, согласно документам, составляли христиане [6]. Массовый читатель сборники документов, как правило, не читает. Трудно и скучно. Что же касается одного из известных символов, знаменитой Totenkopf (Мертвой головы), то это отнюдь не оккультный, как пытаются нас уверять, символ, а самый что ни на есть христианский: Адамова голова, изображение которой имеется на многих крестах. Странно, что этого как раз не осознал современный русский православный читатель, носящий нательные крестики, на многих из которых имеется этот самый символ. Но тут уже, видимо, советский менталитет оказался сильнее.
Итак, Воробевский пишет для православных, со всей их спецификой восприятия мiра. Пруссаков же иссяк, да и постарел, бродяга. Таким образом, неохваченным оставался всё еще широкий массив интересовавшихся фашизмом. И эта ниша недолго оставалась незаполненной.
Подбор же самих авторов произошел опять-таки в соответствии с проектом «Планета», появившимся и развивавшимся еще до того, как написавшие книги, о которых мы ведем речь, родились.
В 1993 г. в издательстве «Российского общества по изучению тайн и загадок Земли» была опубликована книга «Психотронная война. От мифов – к реалиям». И название, и авторы (физиолог И.В. Винокуров, доктор биологических наук Г.К. Гуртовой) маркировали издание как научное, заслуживающее доверия. (Всё как когда-то в проекте «Планета».)
На деле, однако, И.В. Винокуров занимался парапсихологией, а Г.К. Гуртовой – телепатией. А вот как, по свидетельству последнего, происходит прикрытие этих занятий вполне научной терминологией: «Приблизительно за месяц до конференции я объявил о ней на семинаре Ипполита Моисеевича Когана по парапсихологии в здании Московского государственного университета, приглашая желающих подавать заявки на участие. После семинара ко мне подошли две милые женщины, оказавшиеся сестрами, Людмила Борисовна Болдырева и Нина Борисовна Сотина, и сказали, что в настоящее время они пишут для журнала “Наука и религия” статью под названием “Магия и квантовая механика”, их интересуют явления парапсихологии и они хотели бы принять участие в конференции. Я протянул сестрам копию нашей с Пархомовым статьи и сказал: “Если через месяц представите хотя бы какую-нибудь гипотезу, объясняющую эти явления, я включу вас в список докладчиков”. Через месяц на конференции они сделали научное сообщение “Дистанционное воздействие человека и квантовая механика”» [7].

В телестудии

А вот примеры и посвежее: журналист и писатель-фантаст А.И. Первушин и историк В.Л. Телицын. Многие страницы их книг также списаны с трудов их западных предшественников [8].
Антон Иванович Первушин (1970 г.р.) окончил кафедру турбиностроения энергомашиностроительного факультета Ленинградского политехнического института, а затем там же аспирантуру. Участник движения клубов любителей фантастики, член российской ассоциации футурологов. В биографической справке о нем говорится: «разрабатывает две основные темы: история космических исследований и связи тоталитарных режимов с оккультными учениями». Названия написанных им книг говорят сами за себя: «Оккультные тайны НКВД и СС» (1999), «Оккультные войны НКВД и СС» (2003), «Астронавты Гитлера» (2004), «Оккультный Гитлер» (2006), «Тайная миссия Третьего рейха» (2012). Впечатления от прочитанного автор закрепляет в «документальном» фильм «Одержимые дьяволом. Тайна Третьего рейха» (2006, реж. Геннадий Городний).
Пришел в проект и профессиональный историк – Вадим Леонидович Телицын (1966 г.р.), окончивший исторический факультет Уральского государственного университета, в настоящее время старший научный сотрудник Института российской истории РАН. Его можно отнести (если вспомнить проект «Планета») к числу ученых «с тараканами в голове». Работая в академическом институте и являясь автором действительно серьезных монографий, наряду с этим, кроме книг об «оккультном фашизме» («Святой Грааль и Третий рейх», «Гитлер в Антарктиде. Последняя тайна Рейха»), он написал чудовищную по использованным «источникам» и совершенно безпомощную, с точки зрения историка-профессионала, книгу о Г.Е. Распутине («Григорий Распутин. Жизнь и смерть “святого грешника”»). Если вспомнить монографии того же автора о гражданской войне, то создается впечатление, что писали эти книги два совершенно разных человека: один с высшим образованием, другой, увы, даже на аттестат зрелости едва тянет.
Разумеется, создатели проекта, как у нас в стране, так и за границей, едва ли могли надеяться, что насланный ими морок вечно будет туманить своими бреднями головы подвергшихся массированной идеологической обработке людей. Рано или поздно должны были найтись те, которых бы возмутил весь этот бред. На этот случай был заготовлен намордник-удавка: таковых правдоискателей немедленно обвинили бы (и обвиняют!) в защите фашизма, отрицании «неприкосновенной святыни» современной демоцивилизации – холокоста.
Ученые, которые первыми (учитывая сферу их деятельности) должны были столкнуться с этими проблемами, как жестко повязанные (работа, степени, доступ к печати и т.п.), сразу же отпадали. Прочие «посмевшие» немедленно подвергались диффамации, маргинализации, наклеиванию ярлыков и даже тюремному заключению. (Вспомните судьбы многих западных исследователей-«ревизионистов».) Всего лишь за «слово», которого жутко боятся. (Подумайте и честно ответьте – хотя бы себе – на вопрос: почему?) Теперь такой же режим – под удобным предлогом «событий на Украине» – пытаются ввести и у нас. Однако тем, кто устраивает такие запруды, не худо бы помнить (хотя бы из детского опыта), чем это обычно кончается. А еще всем памятно, чем закончился советский идеологический эксперимент.
Одной из тех, кто стал на путь борьбы с неправдой, а значит, и злом, стала «хрупкая фигурка с мечом» – Виктория Ванюшкина. Любопытный Буратино своим вострым носиком прорвал холст с намалеванным на нем виртуальным горящим очагом с варящейся на нем воображаемой похлебкой и обнаружил за ним дверцу в волшебную запретную страну…
При этом (и это следует подчеркнуть) Виктория никогда не была апологетом исторического фашизма или национал-социализма, а лишь отмечала то положительное, что с ее точки зрения можно было использовать, применить в наших теперешних обстоятельствах.
Вот почему ошибочным было бы сопрягать ее взгляды с таковыми некоторых нынешних поклонников германского фюрера, от знакомства с откровениями которых аж дух захватывает.
«…Существует легенда, – вещает, к примеру, один из них (В.К. Демин), – передаваемая из уст в уста на Руси о чудесном спасении Адольфа и Евы. Оказывается, еще во время войны сие предсказала блаженная Матрона Московская. Легенда гласит, что, прячась от коммунистов в России, где-то на Украине, они будто бы приняли истинную Веру, получив новые православные имена. Адольф стал Андреем, а Ева – Еленой. Вот так-то, такая вот невероятная история! Где кончатся правда и начинается фантазия, одному Богу известно…» [9]
Вот какие, однако, сказания ходят у нас на Святой Руси! Хорошо, что Слава Демин просветил, а то бы мы и не знали…
Имя, конечно, не очень удачное: напоминает Андрия из «Тараса Бульбы». Нет бы Остапом назвать. «Остап Гитлер» звучит гораздо благозвучнее. А вот зачем Еву перекрещивать, ведь имя Евы есть в православных святцах? Замысловато как-то…
Впрочем, как говорится, заставь дурака молиться, так он и лоб расшибет. Не только себе, но и другим.
После этих задушевных баек в стиле «пасичника Рудого Панька» автор – словно из огня да в полымя – переходит к пафосному комиссарскому стилю. В голосе сразу чувствуется металл: «…Как же русскому православному духовно и расово-мыслящему человеку после того, что было сказано выше, относиться к германскому вождю Адольфу Гитлеру, имя которого больше чем какое-либо иное враги долго и упорно смешивали с грязью, приучая всех животно-мыслящих (преимущественно советских) людей ненавидеть его лютой ненавистью? На этот вопрос более полно смог ответить редактор Всероссийского вестника ИПХ “Русское Православие”, остается только повторить то, что он написал: “Катакомбная Церковь всегда  исповедовала и теперь исповедует, что Гитлер для ИПХ являетсядействительным богоизбранным вождем-помазанником, не только в политическом, но и в духовно-мистическом смысле, благие плоды дел которого ощутимы до сих пор”…» [10] Ну и т.д.
Да никакие враги, Слава, не нанесли Гитлеру больший урон сегодня, чем ты всеми этими нелепостями! (О такого сорта «защитниках» писал в свое время Ю. Эвола в работе «Критика фашизма: взгляд справа».)
Судя по процитированному нами отрывку, В.К. Демин и предположить не мог, какой текст ровно за год до этого опубликовал поминаемый им «редактор» – «прот.» Роман Бычков из «церкви истинно-православных христиан России», называющих себя в честь основателя, архиепископа Андрея (Ухтомского) – «андреевцами»: «…“Другое время – другие песни”. Другие агиолатрические “маркеры”, отграничивающие истинно-православных от лже-православных… Какое-то время (в конце 1990-х и в начале “нулевых”) казалось, что в качестве подобного ИПХ-“маркера” может послужить лице св. Царя Иоанна Грозного и наше Опричное Братство внесло некую “лепту” в развитие “культа” Иоанна Грозного […] Но тот характер, что принял сей “культ” в среде “советских православных” никак не может “порадовать”. […] В настоящее время подобным агиолатрическим “маркером”является фигура св. Атаульфа. Но мы убеждены, что минует какое-то время и “святой Гитлер” будет восприниматься “массовым сознанием” как нечто само собой разумеющееся… Тогда, ежели еще сохранится острота противостояния ИПХ и “сергиян”, востребованы окажутся какие-то иные “лики Святых”… Всяко не стоит в сем вопросе “зацикливаться”… И тем паче не стоит изображать “святость” наших Святых в сусально-лубочных тонах» [11].
Знакомясь с этим текстом, невольно припоминаешь старую песенку, которую распевали бесы: «Наше время – наши песни», да еще резолюцию Императора Николая II на документах о деятельности униатского митрополита Андрея Шептицкого: «Аспид!» И еще, конечно, на ум приходит Петруша Верховенский из «Бесов» Ф.М. Достоевского – точный сколок с означенного «прота». Только «наш» аспид-иезуит рангом да калибром, конечно, поменьше будет.
Буквально на днях, встретившись с моим давним другом Л.Д. Симоновичем-Никшичем, заговорили мы о наиболее вычурных персонажах нашей патриотической кунсткамеры. Затронули и эту тему. «Не знаю, какие будут у них промежуточные кандидатуры на “святость, – сказал, со смешком, Леонид Донатович, – но сдается, что конечным непременно будет Иуда Искариот. Вот это и будет самый подлинный “ИПХ-маркер”».
Что касается Виктории Ванюшкиной, то она, будучи тесно связанной с издателями журналов из ИПХ, в которых она публиковала свои переводы и статьи, действительно, бывало, предоставляла им свою квартиру для служб, но сама, судя по контексту воспоминаний даже самого «прота» Романа Бычкова, в них не участвовала. Думаю, что она чувствовала, с чем имеет дело, и не была столь простодушна, как, например, В.К. Демин.

«Необыкновенный фашизм»

Работы, которыми сегодня торгуют вразнос, преподнося их как философию национал-социализма, не имеют ничего общего с внутренней истиной и величием этого движения.
Мартин ХАЙДЕГГЕР
 
«Мы живем в мiре безпросветной путаницы идей и понятий, в мiре ярлыков»
Виктория ВАНЮШКИНА

Отмеченная нами неоднородность правых движений в Европе 1920-1930-х гг., отсутствие у них, в отличие от коммунистов и национал-социалистов, единой жесткой государственно-идеологической системы («Действие в фашизме, – подчеркивал Муссолини, – опережало доктрину».) – всё это, несомненно, облегчает использование нами (народом-наследником их врагов) накопленного там и не противоречащего нашей ментальности и современным потребностям положительного опыта.
«Сегодня, когда фашизм как историческая реальность остался в прошлом, – считал Ю. Эвола, – положение должно измениться. Вместо обычной для “мифа” идеализации, необходимо постараться отделить зерна от плевел. Это полезно не только в теоретических целях, но и для практической ориентации с учётом возможной политической борьбы. Поэтому не стоит принимать tout court [с легкостью] эпитет “фашист” или “неофашист”. Имеет смысл называть себя фашистами – если есть желание – подразумевая положительные, а не отрицательные стороны фашизма. 
Кроме того, необходимо учитывать, что помимо позитивных и негативных аспектов фашизм, как движение, способное к дальнейшему развитию, включал в себя различные тенденции и решить, какая из них возобладала бы (если бы всё не парализовало военное поражение и крах нации) могло только будущее. В Италии (как и в Германии) единство не исключало наличия довольно значительных разногласий внутри режима. Мы имеем в виду не различные идеологические течения, представленные тем или иным индивидом или группой лиц. В большинстве случаев они бездействовали, и мы не намерены останавливаться на них в нашем исследовании. Скорее речь идет о людях, входящих в структуры фашистского режима, в целом его принявших и участвовавших в его практической государственной и законотворческой деятельности. Их наличие можно считать второй и основной причиной необходимости преодоления “мифа” и избирательного подхода к фашизму. Следует также принять во внимание существование двух периодов фашизма: классического фашизма двадцатилетнего периода и фашизма времён республики Сало. Безусловно, между ними существовала идейная преемственность, но были и значительные расхождения в политической доктрине, что отчасти было вызвано фатальным стечением обстоятельств. Это лишний раз доказывает необходимость более избирательного подхода, а также является ярким свидетельством того, сколь опасную путаницу влечёт за собой “мифологизация”. Именно последняя становится серьезным препятствием на пути сплочения разрозненных сил, в целом стремящихся к одному и тому же.
В связи с этим следует подчеркнуть также необходимость в расширении горизонтов, в более широком взгляде на наше прошлое. Действительно, если одни сегодня считают фашизм неким “пробелом”, случайным отклонением в нашей новейшей истории, то другие производят впечатление новорожденных, для которых не существует ничего кроме вчерашнего дня. Обе эти позиции неудовлетворительны и необходимо решительно препятствовать всем попыткам навязать в качестве единственно возможной альтернативы фашизм-антифашизм, исчерпав тем самым всякую возможность политической дискуссии. В результате подобной постановки вопроса стало, например, невозможным быть антидемократом без того, чтобы тебя автоматически не причислили к “фашистам” или коммунистам. Этот замкнутый круг — абсурден. Поэтому необходимо вспомнить сказанное нами в начале и отказаться от близорукой перспективы, к которой ведет подобная “альтернатива”».
Не секрет, что долголетней массированной обработкой общественного мнения фашизм сводится сегодня главным образом к теме уничтожения евреев. Этот фантом «шести миллионов» (перед лицом фактов рушащийся буквально у нас на глазах) всё остальное и при этом существенное – развитие стран, жизнь разных народов, их устремления – выводит как бы за скобки, превращая реальность в миф, а миф – в реальность. Это, между прочим, один из ярких примеров мифологизации истории, подобный сказаниям о «коммунистическом рае».
Нас русских, получивших в начале века иммунитет от «комиссаров в пыльных шлемах», а недавно, в очередной раз, от Коломойского и украинских раввинов, все эти рассказы о бедах «вечно гонимых» трогают, конечно, гораздо меньше, чем европейцев, которым, возможно, совесть (за то, что в свое время попользовались еврейским добром) не дает спать спокойно. Но это их дело. Нас, переживших (и до сих пор переживающих) кровопускание от тех же вкрадчивых рук, всё это не касается.
Что до В. Ванюшкиной, то она, как мы уже не раз говорили, никогда не утверждала, что в Европе 1920-1930-х гг. всё было хорошо, что не было ни ошибок, ни преступлений. Она была только против необъективности, односторонности, когда, например, вдруг «забывались» факты преднамеренного массового уничтожения исключительно мирного населения Дрездена, Хиросимы и Нагасаки.

31 декабря 2006 г.

Писать обо всем этом сейчас вроде бы и не ко времени. Но, с другой стороны, когда это придется «ко времени»? Да и вообще, наступит ли это «благовременье» когда-нибудь? Выгляните в окно, посмотрите, как гонят лошадей: времени не только на мысли, но даже на то, чтобы повернуть голову в сторону, не оставляют.
Далеко не праздным является и вопрос: кто ныне – под оправдательным прикрытием «остроты момента» – санкционирует насильственное обрезание мысли, истории и культуры. С одной стороны, это, конечно, «заинтересованные лица», но с другой – непроходимая наша глупость и невежество. Чего стоит только вот этот пример, отмеченный в ЖЖ Виктории (30.1.2012): «Пустыня растёт. Дурдом разрастается. Петербургские чиновники не приняли документы на перерегистрацию у местного отделения Общества Данте Алигьери, требуя согласовать название с самим поэтом».
А если серьезно, то долгое время мы не слушали Вагнера, не смотрели фильмы Рифеншталь, не читали Паунда, Селина, Юнгера и того же Эволу. Да чего мы только не были лишены! Зато безпрепятственно смотрим фильмы Спилберга, читаем «Утро магов», слушаем австрийскую «женщину с бородой».
На пути к постижению правды Викторию ждало немало неприятных моментов и нелепых обвинений.(26.8.2009): «…Открыв почту, дико развеселилась, получив письмо с таким зачином: “Скажите пожалуйста, Виктория, вы наверное в детстве любили мучить кошек и отрывать лапки у голубей!” Дальше шла многословная чушь про фашизм, евреев и прочее, а заканчивалось оно так: “Надеюсь на ответ”. Я ответила честно – нет. Теперь с нетерпением жду продолжения».
Но всё это не могло ее остановить. «…Первое с чем я столкнулась, – признавалась она, – это крайняя недостоверность большинства исследований, посвященных национал-социализму». Предпочитая иметь дело с первоисточниками, а не с их интерпретациями через вторые, а иногда и третьи, руки, как это, увы, часто случается, Виктория упорно вгрызалась в заповедные пласты истории. Эти ее занятия счастливо совпадали с ее профессиональными интересами, как переводчика.
Одними из первых она заинтересовалась некоторыми понятиями из философских трудов Фридриха Вильгельма Ницше (1844–1900), традиционно считающегося отцом-основателем «новых правых» в сфере идеологии.
Одно из ключевых (применительно к предмету нашего разговора) понятий – это, несомненно, «сверхчеловек».
Однако, вопреки общепринятому мнению, ввел его вовсе не Ф. Ницше, а И.В. Гёте, еще в 1773-1775 г. применительно к герою своего произведения Фаусту (в тексте т.н. «Прафауста» – раннем варианте известной трагедии).
Однако гораздо более важным является другая «неточность» – искажение самого смысла этого термина у Ницше. Как правило, «сверхчеловек» служит комментарием к германской идеологии 1930-х. При этом извращается и духовный смысл понятия, толкуемого через библейское «будем как боги».
Разумеется, В. Ванюшкина не могла пройти мимо этого слова, а, разобравшись сама, попыталась донести это и до других: «Сверхчеловек – это тот, для кого осознание абсолютной безсмысленности и безцельности жизни не служит поводом для её отрицания, но, напротив, становится поводом для утверждения жизни, причем во всех её проявлениях, как в “добре”, так и во “зле”. […] В том-то и вся радость для “сверхчеловека”, что всё есть тайна и загадка, весь мiр – вопрос, всё требует решения или угадывания. Твоего решения и угадывания. Не “свободный от” противоречий, но желающий их,свободный для того, чтобы их видеть».
Всё это, конечно, далеко от «благочестия», но не является всё же и абсолютным злом. «Воля к созданию сверхчеловека заключается не в изменении природы человека […], это проблема самоопределения и самопреодоления человека…»

В тот же день. Канун Нового 2007 года

Другим важным для нашей темы понятием философии Ницше является «смерть Бога», столь же однозначно трактуемое, как кощунственное и богоборческое.
Однако смысл того, что вкладывал в это понятие сам философ, опять-таки преподается нам в сильно искаженном виде, что опять-таки заметила В. Ванюшкина. «У Ницше, – говорила она, – “смерть Бога” затрагивает сразу несколько уровней. Во-первых, следует обратить внимание на то, что Бог не просто умирает, а его убивают. В “Весёлой науке” есть отрывок, названный “Безумец”. В его уста Ницше вкладывает следующие слова: “Куда подевался Бог? – вскричал он. – Сейчас я вам скажу! Мы его убили – вы и я! Все мы его убийцы!”. Эта тема продолжается и в “Так говорил Заратустра” […] Западный человек на определённой стадии своего развития (или вырождения), в соответствии с той или иной системой мiровоззрения, а именно эволюции или инволюции, в любом случае оказался в мiре, где “Бог умер”. В данном случае я подразумеваю в этом определении Ницше потерю контакта с метафизическим измерением. И для меня национал-социализм интересен именно тем, что он предпринял попытку восстановления этой утерянной связи».
Продолжение темы о том, кто же был причастен к убийству Бога, находим мы в одном из постов ее интернет-журнала (8.2.2011). В нем, как это она иногда делала, не прямо, а так, чтобы читатели сами обрели знание, которое – в результате – было бы гораздо более прочным, – Виктория давала подсказку: «“В белом венчике из роз...” …Согласно дневниковым записям жены Бунина, по мнению Волошина, Блок подразумевал, что Христа вели на расстрел».
Сразу же вслед за этим постом следует еще одна запись, озаглавленная ею как «Злобное»: «Простите, но я больше не могу терпеть. Мне надо слегка поругаться. Предыдущая запись, точнее комментарии к оной, в очередной раз доказали, что никакое развитие информационного поля не поможет невеждам. Довожу до общего сведения, что слово “венчик” однозначно указывает на усопшего (словари вам в помощь). У Блока “впереди” мертвый Христос, насколько это кощунственно для христиан, тут даже рассуждать не о чем».
Участники убийства Бога сами признавались в том, о чем мечтали…
Наконец, следует правильно интерпретировать и еще одно важное понятие: «Третий Рейх».
В политическом смысле ввел его, как признают теперь, немецкий писатель Артур Мёллер ван ден Брук (1876–1925), выпустивший в 1923 г. книгу под таким названием. В восьмой ее главе он дал идеал грядущего на смену Веймарской республике пангерманского государства, являющегося наследником двух предыдущих германских Рейхов: Священной Римской Империи Германской нации (862-1806) и Германской Империи Гогенцоллернов (1871-1918).
Парадигма, в которой появилось первоначально это название (Третий Рейх), было ярко выраженным апокалиптическим. Эту последнюю Империю Мёллер ван ден Брук рассматривал как кульминацию и конечную цель «консервативной революции», одним из родоначальников и идеологов которой он был. В этом смысле Германский Рейх не мог быть, например, подобно четвертой или пятой республикам во Франции, четвертым. Ибо главный смысл понятия «III Рейх» – это «Конечный Рейх».

На крыше дома в Красной Поляне. Лето 2007 г.

Считается, что рассуждения Мёллера ван ден Брука были вдохновлены его работой над переводами Ф.М. Достоевского для собрания сочинений русского писателя, напечатанного в мюнхенско-лейпцигском издательстве в 1906-1919 гг.
По мнению современного немецкого интеллектуала Мартина Шварца, автор «Третьего Рейха» «приложил традиционные представления Русской Православной Церкви о Третьем Риме к Германии, и тем самым разработал политически-духовный проект, позднее перенятый национал-социалистами»[12].
Некоторые, правда, пытаются подменить совершенно ясный для каждого православного источник вдохновения немецкого автора «третьим заветом» Д.С. Мережковского совместно с которым Мёллер ван ден Брук переводил Ф.М. Достоевского. Однако для понимания текстов русского классика немецкому мыслителю был нужен, конечно, сам первоисточник. Им была теория инока Филофея «Москва – Третий Рим» [13].
Известно, что Гитлер высоко оценивал усилия младоконсерваторов, работавших под руководством Мёллера ван ден Брука. Во время встречи с ним он сказал, что философ и его друзья разрабатывают духовное оружие для обновления Германии и имеют то, чего не имеет пока что он сам [14].
Посмертно изданная книга философа носила весьма значимое название: «Вечный Рейх». Именно оно, вероятно,  навеяло Гитлеру понятие «Тысячелетний Рейх», которое он ввел, выступая на съезде НСДАП в Нюрнберге в сентябре 1934 г. Оно ясно отсылает нас к Откровению Иоанна Богослова. Кстати говоря, и вторая составляющая понятия «Третий Рейх» возвращает нас опять-таки к Новому Завету: Dein Reich komme – «Да приидет Царствие Твое».
Одним из важных источников, несомненно, является книга Гитлера «Мой борьба». Первое русское сильно сокращенное издание ее, переведенное М.М. Спасовским, вышло в 1934 г. в Китае. Полное, как считается, издание появилось в СССР в начале 1930-х, Предназначалось оно для партийных работников, отпечатано ограниченным тиражом. Именно с него были сделаны пять массовых переизданий в России: 1992, 1998, 2002 и 2003 гг.
Как выяснилось недавно, перевел его известный партийный и советский деятель Карл Бернгардович Радек (1885–1939), родившегося в Лемберге/Львове. Настоящая его фамилия была Собельсон, а псевдоним он взял в честь популярного персонажа австрийских юмористов. С детства он читал по-немецки, как пишут в «Еврейской энциклопедии», на «языке просвещения евреев Галиции».
Странно, но ни один из современных издателей его «перевода» «Майн кампф» не упоминает имя Радека.
Самое поверхностное сравнение этого «перевода» с оригиналом выявило многочисленные подтасовки и фальсификации. Совершенно искаженным оказалось, например, то широко известное у нас место, в котором Гитлер откровенно писал якобы о его намерении «завоевания» России. Как оказалось, само это слово «завоевание» в оригинале отсутствует. Речь идет лишь о том предполагаемом времени, когда захватившие Россию евреи, занявшие место уничтоженной ими русской элиты, доведут страну до тотального краха. Именно тогда Германия должна будет обратить внимание на огромные окраинные пространства, некогда подконтрольные русским.
Никто из тех, кто хоть приблизительно знаком с биографией Радека, думаю, не удивлен таким наглым подлогом. «Он представлял собой, – отзывались о Радеке его товарищи по борьбе, – необыкновенную смесь безнравственности, цинизма и стихийной оценки идей, книг, музыки, людей. Точно так же, как есть люди, не различающие цвета, Радек не воспринимал моральные ценности. В политике он менял свою точку зрения очень быстро, присваивая себе самые противоречивые лозунги. Это его качество при его быстром уме, едком юморе, разносторонности и широком круге чтения и было, вероятно, ключом к его успеху как журналиста. Его приспособляемость сделала его очень полезным Ленину, который при этом никогда не воспринимал его всерьёз и не считал его надежным человеком. Как выдающийся журналист советской страны, Радек получал распоряжения писать определённые вещи, которые якобы исходили не от правительства или Ленина, Троцкого или Чичерина, чтобы посмотреть, какова будет дипломатическая и общественная реакция в Европе. Если реакция была неблагоприятная, от статей официально отрекались. Более того, сам Радек отрекался от них…» [15]
В конце концов, Радека убили по приказу Сталина. Сделал это, спровоцировав драку в лагере, скрывшийся под именем «троцкиста Варежникова» бывший комендант НКВД Чечено-Ингушской ССР Степанов, сидевший за служебные прегрешения. За выполнение приказа он был выпущен на свободу. Что касается Радека, то его не только посмертно реабилитировали, но еще и восстановили в партии в 1988 г. при Горбачеве.
А вот с «переводом» этого честного и невинного партийца неувязочка вышла.
Книга «Моя борьба» была запрещена для продажи, как «разжигающая расовую и национальную ненависть», и была внесена в Федеральный список экстремистских материалов. Вот только не мешало бы выяснить, кто это «разжигает»: Гитлер или Радек?
В официальном документе «Главного управления внутренних дел Санкт-Петербурга и Ленинградской области» (сочетание, достойное сцепки «Гитлер – Радек») по поводу одного историческо-просветительского интернет-ресурса выдвинуто обвинение: «Публичные призывы к насильственному захвату власти, насильственному удержанию власти или насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации». На это немедленно последовала реакция читателей: «О какой Российской Федерации идет речь в книге, написанной в 1924 году?! Да и где они там, призывы что-то изменять в РФ?»

Снимок Виктории Ванюшкиной, подписанный ею: «Вот моя деревня, вот мой дом родной». 2007 г.

Забавно и другое: «разного рода полуподпольные мелкие издательства не удосужились даже  заплатить какую-то  жалкую тысячу баксов какой-нибудь бабушке за то, чтобы сделать нормальный перевод, а не издавать произведение Радека. И эти люди собираются бороться… Они даже книжку Гитлера издают и читают в еврейском переводе».
«И последняя “святыня” осквернена, ага».
Дали Бога – дадим и Царя. Дали Библию – дадим и «Майн кампф».
Под стать этой клоунаде – другая. Самая последняя ее модификация: Гитлер внук еврея Ротшильда. 
Старая байка. Ее одинаково любят и «пастернаки» и «жаботинские». Подходят они к этому с разных сторон, но цель – одна. Ничего удивительного, что и «документы» представят (в соответствии с возможностями современной науки). Из подобного рода «находок» можно составить целый список. Их всегда разоблачали. На некоторое время возня утихала, но лишь только для того, чтобы с невиданным упорством вновь приняться за прежнее.
Ход этой и другим спекуляциям дает непонятная (учитывая масштабы и влияние этой исторической личности) неизученность биографии Адольфа Гитлера. Современный французский правый деятель Ален де Бенуа в своем эссе «Загадка Гитлера», переведенном в 1995 г. В. Ванюшкиной, сетовал на то, что из многочисленных книг о фюрере, включая огромный труд Иоахима Феста, совершенно невозможно понять: «если Гитлер был всем тем, что о нем говорят сегодня, как могло случиться так, что немецкий народ пошел за подобным человеком? […] …Сколь же велика должна быть извращенность людей, если даже сегодня, освобожденные от диктатуры, они по всей видимости питают по отношению к нему тревожащую и невысказанную ностальгию? […]
Ему посвящены тысячи книг. Однако мрак не рассеивается. Известны события. Найдены тысячи документов, писем и записей бесед. Недостатка в деталях нет. И все-таки, несмотря на это, он по-прежнему остается искусственной фигурой; личностью, хранящей свою тайну, и не понятой никем. Иногда даже создается впечатление, что чем больше света проливается на него, тем сильнее становится окутывающий его мрак».
В чем тут дело? Уж не в том ли, что говорил о нем когда-то своему адъютанту Геббельс: «Я работаю с Гитлером на протяжении многих лет, я вижу его почти ежедневно и, однако, бывают моменты, когда я совершенно не понимаю его. Кто может похвастаться тем, что знает его таким, как он есть на самом деле? В мiре абсолютной фатальности, в котором он живет, более ничего не имеет смысла ни добро, ни зло, ни время, ни пространство и то, что люди называют успехом, более не может служить критерием. Вы подумаете, что я безумец, но послушайте, что я вам скажу: возможно, Гитлер приведет нас к катастрофе. Однако его идеи, преображенные, обретут новые силы в самом поражении. У Гитлера много врагов в этом мiре, которые предчувствуют его величие. Но несмотря на это, я не знаю, кто он такой, в конечном счете. Действительно ли он человек? Я не мог бы в этом поклясться. Бывают моменты, когда он вызывает у меня дрожь».
Однако у нас есть достаточно яркий пример того, как можно рассеять подобного рода мрак. Не менее загадочна, скажем (пусть и не столь масштабна), личность небезызвестного барона Р.Ф. Унгерна фон Штернберга. И что же? Буквально за последнее десятилетие трудами всего двух историков С.Л. Кузьмина и А.В. Жукова, собравших и издавших корпус документов и мемуаров и написавших на этой основе биографию Романа Федоровича, эта очень непростая задача была успешно решена.
Что касается биографии Гитлера, то вся проблема заключается не в недостатке надежных источников, а в отсутствии возможности для историков свободно выражать свои мнения.
Исследователи должны быть свободны от внешнего диктата, подаваемого как общественное (или общепринятое) мнение, государственная польза или даже т.н. «объективность». По поводу последнего обстоятельства В. Ванюшкина замечала: «Это моя воля, а значит и мое право. Я не объективна? Да, плевать, больше всего ненавижу эту пресловутую “объективность”, которой (за редчайшим исключением) прикрываются люди, не способные мыслить по-своему». Или – что еще хуже – выдающие за объективное – групповое/местечковое мнение. Такого же мнения придерживался и великий норвежец Кнут Гамсун: «Писать правдиво – вовсе не значит писать объективно или учитывая мнение обеих сторон, напротив, стремление к правдивости основано на безкорыстной субъективности».
РВ качестве примера рассмотрим всего лишь одну тему (правда, из наиболее запутанных и искаженных) – отношение Гитлера, а затем и других европейских правых лидеров к Богу, религии и Церкви.
В детстве ревностный католик, со временем Гитлер охладел к религии.Позднее, уже находясь у власти, он сохранял принятые приличия: посещал праздничные церковные службы и даже платил церковную подать (десятину) [16].

«Ярослав и я». Красная Поляна. 2008 г.

До конца своих дней Гитлер был верен памяти матери. «Однажды, гостя у Гитлера, – вспоминал свое пребывание в 1943 г. в Ставке Л. Дегрель, – я шёл на утреннюю мессу – тогда я был более набожным, чем сегодня – и столкнулся с ним в еловой аллее. Он собирался ложиться, ранним утром заканчивая свой день. Мой день только начинался. Мы приветствовали друг друга, обменявшись пожеланиями “доброго утра” и “спокойной ночи”. Затем, он внезапно, повернувшись ко мне своим мясистым носом, спросил: “Но Леон, куда вы направляетесь в такую рань?”. “Я иду причаститься” – без обиняков ответил я. В его глаза промелькнуло лёгкое удивление. Затем он ласково сказал мне: “Что ж, будь жива моя мать, она составила бы Вам компанию”».
Конечно, как справедливо отмечают исследователи, «оставаясь католиком, Гитлер не отличался ревностным отношением к Церкви, но не впадал и в другие крайности – демонстративный переход в протестантство, нарочитый мистицизм или неоязыческие искания, характерные для некоторой части немецкого сообщества Австрии и юга Германии» [17]. Мистике Гитлер был глубоко чужд. Он говорил: «…Для национал-социализма нет ничего более чуждого, чем наполнять сердца немцев мистикой». В первые же месяцы после прихода его к власти выступления и публикации оккультистов и неоязычников были строжайше запрещены [18].
«До конца жизни, – пишет один из наиболее объективных современных биографов Гитлера Вернер Мазер, – не только выдержали его критику, но, но даже вызывали восхищение “конституция” Католической церкви, ее организация, достоинство ее священников и ее пышность. Ему импонировали прочность и историческая непрерывность католицизма, который никогда (кроме как из-за Мартина Лютера) не подвергался серьезной опасности ни из-за собственных ошибок и слабостей, ни из-за происков политических и религиозных противников и врагов» [19].
По словам собеседника Гитлера, писателя и публициста Дитриха Эккарта (1868–1923), переводчика на немецкий «Пера Гюнта», фюрер критиковал Лютера за то, что он нападал на католицизм вместо того, чтобы выступить с критикой талмудистов [20]. В том же самом, только уже на современном этапе, обвинял он и католиков: «Рим не может набраться духа, чтобы назвать вещи своими именами. Много раз он делал попытки в этом направлении, но его немедленно заставляли замолчать Католичество хочет говорить – еврейство парализует его язык» [21].
При этом Гитлеру приходилось даже одергивать некоторых своих товарищей по борьбе, занимавших в то время значительные посты. Воинствующими безбожниками были, например, Розенберг, Борман, Гесс. Кстати говоря, Гиммлер, вопреки тому, что о нем написано, с христианством не боролся. Собственное мiровоззрение он определял изобретенным им самим термином Gottglubig(уповающий/полагающийся на Бога). Рейхсфюрер заявлял, что человек, не верящий в Бога, «самонадеянный нахал, страдающей манией величия и дурак; такой человек нам [т.е. СС] не подходит». Фразу эту в своей работе «Фашизм: критика справа» (1964) привел Ю. Эвола, а впервые представила ее в 1995 г. русскому читателю В. Ванюшкина. И эти слова, если вспомнить число объявивших себя христианами членов СС (которое мы приводили), были не только громкой фразой.
Особая тема – отношение Гитлера к клиру. Он часто выступал в защиту католических священников от излишней, как ему казалось, критики: «Надо признать, что на одного недостойного священника приходятся тысячи и тысячи честных пастырей, сознающих всё величие своей миссии. В нашу лживую развращенную эпоху люди эти являются зачастую цветущими оазисами в пустыне» [22]. Однако, по свидетельству Л. Дегреля, «он не одобрял вмешательства священства в политику».
Трудно не согласиться с недопустимостью вмешательства представителей Церкви в государственные дела и политику, что, впрочем, запрещено и самими церковным установлениями.
Политики, государственные и военные деятели должны быть свободны от любого давления церковной иерархии. Одно дело быть сыном Церкви, рабом Божиим, другое – соподчинение любому духовному лицу, тем более не имеющему касательства к личному спасению того или иного человека.
При монархическом образе правления всё давно регламентировано, отшлифовано вековым опытом. При любом другом образе правления есть соблазн, причем с той и другой стороны (одинаково), воспользоваться кажущимися выгодами.
Среди церковных иерархов были (и еще будут!) те, кого никогда не удовлетворит даже совещательный голос; не желающие понять, что любой правитель, будь то президент, генсек, вождь или Царь, ни при каких обстоятельствах не может – без ущерба – поступиться хотя бы частицей власти, дарованной ему – в любом случае – Богом, а не тем, кто служит Ему.
24-й пункт лично разработанной Гитлером еще в 1920 г. и остававшейся с тех пор неизменной программы НСДАП гласил: «Мы требуем свободы всем религиозным вероисповеданиям в государстве до тех пор, пока они не представляют угрозы для него и не выступают против морали и чувств германской расы. Партия, как таковая, стоит на позициях позитивного христианства, но при этом не связана убеждениями с какой-либо конфессией. Она борется с еврейско-материалистическим духом внутри и вне нас и убеждена, что германская нация может достигнуть постоянного оздоровления внутри себя только на принципах приоритета общих интересов над частными» [23].

Красная Поляна. Фото В. Ванюшкиной

Одновременно Гитлер предостерегал политиков от попыток превращения религии в «оружие своих политических гешефтов». Он категорически не одобрял такое вмешательство. «Для политического руководителя, – писал он в “Моей борьбе”,  – религиозные учения и учреждения его народа должны всегда оставаться совершенно неприкосновенными». «Тот, кто кружными путями хочет через политическую организацию прийти к религиозной реформации, обнаруживает только, что он не имеет ни малейшего представления о том, как в живой действительности складываются религиозные представления или религиозные учения и как именно они находят себе выражение через Церковь» [24].
Однако противоположная сторона не стеснялась использовать христианские организации для политической борьбы. Так, в 1936 г. швейцарские религиозные лидеры обратились к своей пастве с призывом молиться о смерти Гитлера [25].
Поучительную картину взаимоотношений Церкви с правыми политическими деятелями дает даже краткий их обзор. При этом следует различать отношение всех этих политиков и государственных деятелей к Богу и Церкви от тех, что складывались у них с конкретными представителями церковной иерархии в каждой стране отдельно. Тут всё зависело от мiровоззрения как конкретного носителя духовной власти, так и от состояния каждой отдельной Церкви.
Ревностный католик Леон Дегрель, возглавлявший бельгийскую Рексистскую партию (от лат. Christus Rex – Царь Христос), в своих мемуарах вспоминал о его чрезвычайно остром конфликте с примасом Бельгии кардиналом Ван Реем, подоплекой которого были сделанные политиком оглушительные разоблачения самой безстыдной коррупции людей из ближайшего окружения этого иерарха.
«Угрожая осуждением в грехе, – писал Дегрель, – он вынудил сто тысяч брюссельских католиков проголосовать, как ему нужно. После победы нужного человека парижская “L’Intransigeant” вышла с огромный заголовком на всю страницу – “Крест победил Свастику!”. Подобный заголовок в франкмасонской газете говорил о многом! […] …Принадлежность к Католической церкви серьезно осложняла мою политическую жизни. Будь я неверующим, мне не пришлось бы испытать на себе это отвратительное давление, этот шантаж верующих со стороны лица, принадлежащего к высшему духовенству, которое использовало свой пастырский посох как дубину. […] Я был бы менее связан условностями, менее изолирован и не сталкивался бы с такими трудностями, поскольку католичество того времени было довольно узколобым, мстительным, нетерпимым и нередко даже провоцирующим. Повсеместно оно ставило нам преграды. Оно исказило наш облик. Оно оттолкнуло от нас миллионы честных людей. И оно подвергало нас неслыханным унижениям…»
Бенито Муссолини, с подчеркнутым уважением относившийся к католической иерархии и Королю (вплоть до того, что разрывал отношения с полезными делу людьми, но почему-либо не угодными представителям этих институтов), был в конце концов предан и кардиналами и Монархом.
Иное положение у каудильо Франко базировалось на страхе, пережитом католическими священнослужителями во время управления Испанией масонско-социалистическим «Народным фронтом», когда святыни массово осквернялись, а представителей духовенства и монашества зверски убивали.
Салазар был «своим». Он учился в католической семинарии, собирался даже стать священником. Никогда не был женат, не пил и не курил. Управляя страной, жил «политическим отшельником»: обитая в скромной квартире, вел уединенный и аскетический образ жизни.
«Мы против всех интернационализмов, – заявлял он, – против коммунизма, против профсоюзного вольнодумства, против всего, что ослабляет, разделяет, распускает семью, против классовой борьбы, против безродных и безбожников, против силы в качестве источника права. Мы против всех великих ересей нашего времени… Наша позиция является антипарламентской, антидемократической, антилиберальной и на её основе мы хотим построить корпоративное государство… Семья является первородным ядром церковного прихода, общины, а отсюда и нации. Она, следовательно, является по самой своей природе первым из органических элементов государства».
Правая католическо-националистическая партия в Словакии была названа в честь ее основателя католического священника Андрея Глинки. Продолжателем его дела стал профессор теологии, секретарь епископа, декан и священник Йозеф Тисо. Этот первый президент Словацкой республики встречался с Гитлером, 3 ноября 1941 г. посетил оккупированный немцами Киев. По мнению некоторых современных историков, именно в связи с покушением на него советскими диверсантами был взорван Успенский собор Киево-Печерской Лавры. Во время второй мiровой войны из Ватикана в Словакию был направлен папский соглядатай, представлявший в своих отчетах деятельность Тиссо (осбенно в области противодействия его евреям) в крайне неблагоприятном для него свете.
Одним из наиболее близких к Церкви движений, причем к Церкви Православной, была румынская «Железная Гвардия». Ее создателем был Корнелиу Зеля Кодряну. Предшественником «Железной Гвардии» был «Легион Архангела Михаила», основанный в 1927 г. Печатный орган движения назывался «Buna Vestire» («Благовещение»). В Румынии оно пользовалось огромной популярностью. Среди легионеров было немало рабочих, крестьян, буржуазии и, по сравнению с другими странами, особенно много интеллектуалов. Тесные отношения у железногвардейцев установились с духовенством. Да это и понятно: приоритетной задачей Кодряну провозгласил «примирение Румынии с Богом». Одним из видных сторонников движения был митрополит Виссарион (Пую), в 1923-1935 гг. возглавлявший Хотинскую епархию, а с 1935 г. – Буковинскую митрополию.
В «Зеленом Доме», резиденции под Бухарестом, капитан встречался с бароном Ю. Эволой. Результатом ее стало интервью «Аскетическое легионерство», переведенное В. Ванюшкиной:
«Кодряну:Мы оказались в благоприятных условиях, поскольку нашей национальной религии чужд дуализм между верой и политикой, и она способна обезпечить нам этические и духовные элементы, необходимые для построения нашего движения. Именно из нашей религии Железная Гвардия черпает свою основополагающую идею – вселенскую идею. Это путь положительного преодоления как интернационализма, так и всякого абстрактного рационалистического универсализма. Вселенская идея это идея общества, понимаемого как жизненное единство, живой организм, как совместная жизнь не только с нашим народом, но и с Богом и нашими мертвыми. […] Особым моментом является то, что для нас присутствие умерших во вселенской нации это не абстракция, а реальность; наши мертвые это, прежде всего, наши герои…
Эвола: Нам известно, что аскетизм Железной Гвардии является не просто отвлеченным, но вполне конкретным и регулярно практикуемым. Например, соблюдается пост: три дня в неделю около 800 000 человек держат так называемый “черный пост”, то есть воздерживаются от всякой пищи, спиртного и табака. Молитва также составляет существенную часть движения. Более того, для отборного передового корпуса, носящего имена двух легионерских вождей, погибших в Испании […], действует правило целибата…
Кодряну: В древних рыцарских орденах также соблюдался принцип целомудрия. Подчеркну, однако, что у нас, он распространяется только на Штурмовой Отряд, что вызвано и чисто практическими соображениями, ведь тому, кто полностью посвящает себя борьбе и не должен бояться смерти, лучше не иметь семейных обязательств. Наконец, в этом отряде состоят только до тридцати лет. Но в любом случае приложение принципа остается неизменным: с одной стороны существуют те, кто не знает ничего, кроме “жизни” и стремится к благополучию, процветанию, богатству, роскоши; с другой, те, кто чает более, чем жизни, славы и победы в борьбе – как внешней, так и внутренней. Железная Гвардия принадлежит к этому второму отряду. И их воинский аскетизм довершается последним правилом: обетом бедности, которого придерживается вся элита движения. Ей предписывается отказ от роскоши, пустого времяпровождения, от так называемых светских развлечений, т.е. она призвана к подлинному преображению жизни».
Кстати говоря, встречу эту в 1936 г. организовал один из членов «Железной Гвардии» известный философ и религиовед Мирча Элиаде. За принадлежность к этой организации в 1938 г. он с другими гвардистами был заключен румынскими властями в концлагерь Меркуря Чук.
Ю. Эвола оценивал так никогда и не находившегося у власти в стране капитана Кодряну, как «идеальное воплощение вождя, ведущего за собой элиту через развалины современного мiра». В 1938 г. этот лидер «Железной Гвардии» был убит по настоянию любовницы Румынского короля Кароля IIеврейки Магды Лупеску.
Однако организация после этого не распалась и даже пришла к власти, сумев добиться в 1940 г. от правительства решения о закрытии 600 синагог с последующей передачей их Румынской Православной Церкви. Архиереи поддержали это решение. Напомним, что еще в 1935 г. румынский Патриарх Никодим благословил законопроект о введении процентной нормы для евреев в высших и средних учебных заведениях страны.
Но на сей раз глава еврейской общины Филдерман, принятый пришедшим к власти маршалом Ионом Антонеску, сумел добиться у него отмены этого уже принятого государственного акта. В ответ железногвардейцы арестовали ряд еврейских вожаков, что привело 21 января 1941 г. к вооруженным столкновениям с румынской армией в Бухаресте. В ходе выступления там было убито до 120 евреев, а в городах Королевства разрушено несколько синагог. Восстание подавили. При этом самым неприятным сюрпризом для Антонеску было участие в отрядах «Железной Гвардии», причем с оружием в руках, 218 православных священников. Дела на них были переданы в военные суды.
Оценивая возможности рассказать правду о «Железной Гвардии», Мирча Элиаде писал в 1978 г. в частном доверительном письме: «Не думаю, что можно создать объективную историю Легионерского движения, написать объективный портрет К.З. Кодряну. Документы, находящиеся в нашем распоряжении, недостаточны; более того, “объективная” позиция может стать роковой для потенциального автора. Сегодня “проходят” только апологии, которые создаются крайне малочисленными фанатиками со всего света, или обличения (для большинства европейских или американских читателей). После Бухенвальда и Освенцима даже честные люди не могут себе позволить быть объективными».

«Родослав и я». Красная Поляна. Лето 2008 г.

Даже из нашего краткого обзора видно, что большинство руководителей правых организаций Европы, как находившихся у власти, так и не пришедших к ней никогда, лично были людьми верующими. Тем не менее, они, как правило, держали по отношению к иерархам самых разных христианских конфессий определенную дистанцию. Нельзя смешивать веру в Бога и принадлежность к той или иной Церкви с доверием всем без исключения представителям иерархии и священнослужителям.
В. Ванюшкина пыталась распространить этот исторический опыт на настоящее и будущее, в том числе и России: «Как известно, с распадом традиционных структур, в которых основную роль в качестве основополагающей идеи играла религия, на смену ей пришли идеологии. Это вовсе не означает того, что религия уже не способна сыграть решающую роль в деле Национальной Революции. В качестве положительного примера можно привести тот же Иран. Однако, исходя из ситуации, сложившейся на сегодня в России, очевидно, что деятели Церкви – за редчайшим исключением – похоже, забыли о том, что земная Церковь, это Церковь Воинствующая. Поэтому, хотим мы того или нет, но для победы в современной политической борьбе необходимо обзавестись собственным “...измом”. […] …Сегодня, когда из традиционных ценностей не осталось практически ничего, именно национализм, как наиболее естественный из всех “измов”, способен содействовать их восстановлению. Нельзя лишь забывать о том, что он так же является средством, целью же остается восстановление утраченного контакта с Богом».
Рассуждая о мiре идей «новых правых», Виктория отмечала, что он «как особое мiроощущение, доступен лишь людям, обладающим совершенно особыми свойствами как физического, так и психического и, прежде всего, духовного характера. Для этого требуется особое, если угодно “метафизическое” чутье. Под этим понятием я подразумеваю, в первую очередь, способность разглядеть за внешним, чисто поверхностным сходством сущностное различие и, наоборот, в несхожих по внешним проявлениям вещах увидеть их принципиальное родство. А, во-вторых, умение вычленить из временного и второстепенного, вечное и существенное. Сегодня люди практически утратили эту способность, вследствие предельной рационализированности современной жизни… […] Можно даже сказать, что мiр Третьего Райха принадлежит не столько истории (т.е. области профанического), сколько сфере мифологии […] как естественное продолжение легенд о рыцарях Круглого Стола, но трудно представим на страницах учебника истории. […] Они действовали так, как будто создаваемое ими должно жить вечно, хотя, при этом прекрасно понимали, что все может рухнуть в один момент».
Эти рассуждения вполне соответствовали взглядам немецкого писателя и мыслителя Эрнста Юнгера, утверждавшего: «Никакой строй не нужен, если в нем не осуществляется великая грёза» [26].
Но что же сам этот давно уже отошедший мiр, свидетели существования которого давно переселились в иные обители?
Сумев забыть (простить) советской власти (в частности, Сталину) террор против собственного народа, подавляющее большинство нынешних наших патриотов не желает даже обсуждать темы, связанные с мiроощущением народов и внутренним устройством их государств, воевавших с нами в годы Великой Отечественной войны. Не убеждает даже тот, казалось бы, несомненный резон, что нужно же ведь, наконец, понять, как они смогли подняться после такого же разгрома в первую мiровую и одержать такие ошеломляющие победы в 1941-1942 гг., оказывать, наконец, столь эффективное сопротивление вплоть до мая 1945-го. При этом некоторые православные патриоты готовы даже – и справедливо – искать объяснение гонениям на духовенство при советском режиме в почти что поголовном предательстве духовным сословием Царя в марте 1917 г. Не претит им также в ужасах коллективизации искать вину крестьян, в октябре 1917-го действительно прельстившихся обещаниями большевиков «дать землицу» и – что греха таить – лозунгом «Грабь награбленное!»
Но человек, который бы сегодня посмел написать то, что всего через девять (!) лет после наполеоновского нашествия и пожара Москвы сделал А.С. Пушкин, немедленно стал бы нерукопожатным, как со стороны западников-либералов, так и патриотов. (Трогательное, если вдуматься, единодушие; почти как еще совсем недавно на Болотной.)
Но вот и само стихотворение «Наполеон», написанное сразу же после получения известия о смерти завоевателя на острове Святой Елены молодым поэтом, в котором он не только пишет о справедливом возмездии, но и о том положительном зерне, которое может извлечь из «грозы Двенадцатого года» Россия.

Оцепенелыми руками
Схватив железный свой венец,
Он бездну видит пред очами,
Он гибнет, гибнет наконец.
Бежат Европы ополченья!
Окровавленные снега
Провозгласили их паденье,
И тает с ними след врага.

И все, как буря, закипело;
Европа свой расторгла плен;
Во след тирану полетело,
Как гром, проклятие племен.
И длань народной Немезиды
Подъяту видит великан:
И до последней все обиды
Отплачены тебе, тиран!
…………………

Хвала! он русскому народу
Высокий жребий указал…

Многое из того, что произошло в 1941-1943 гг., было и в 1812 году.
Невиданные до того военные потери. На одном только Бородинском поле убитых хоронили еще весной и летом 1813 г.
В том и другом случае в поход против России выступила Объединенная Европа.
Беженцы, заполнившие всю Россию. Грабеж культурных ценностей и чисто бытовой населения на захваченных территориях.
Организация насильственных реквизиций продовольствия у крестьян. Партизанская война. Массовые убийства мирного населения (расстрелы москвичей наполеоновской армией). Использование граждан на оборонительных работах и угон их  под стражей вслед за отступавшей армией.
Делали французы даже то, чего себе немцы не позволяли.
Массовые преднамеренные надругательства над Православной верой: кощунства над святынями («соборы – в стойла»), святотатство (грабеж церквей и монастырей), убийства священников и монахов.
Захват и сожжение Москвы (Сталинград все-таки не Первопрестольная да и был уничтожен в ходе боев, а не после того, как его захватили).
130 лет отделяли одно нашествие от другого. Иная по численности армия, иная техника, иной размах (пространство и время). Разная была массовость противостояния и его ожесточенность. Различными – потери. Не было в 1812 г., пожалуй, только одного – целенаправленного гонения на евреев. Так неужели только в этом заключается основная причина вновь и вновь реанимируемой средствами пропаганды вражды, которая в изменившихся условиях (когда между обычными немцами и русскими нет уже прежнего занавеса) практически сошла на нет?..
Но было ли – спросите вы – что сказать, в отличие от Наполеона, написавшего и надиктовавшего в изгнании не одну книгу, Гитлеру?
Как оказалось, есть нечто, в силу табуированности самой этой фигуры, всё еще малоизвестное и не осмысленное.
В феврале-апреле 1945 г. в Берлине Гитлер диктовал стенографистке свое Политическое завещание. Приведем отрывки из последней, датированной 2 апреля, записи, касающейся нашего времени:
«В случае поражения Рейха, в ожидании подъема азиатского, африканского и, возможно, южноамериканского национализма, в мiре останутся лишь две силы, способные реально состязаться между собой: Соединенные Штаты и Советская Россия. Законы истории и географии приговорили эти две силы померяться силами как в военном, так и экономическом и политическом плане. Те же законы обрекли их стать противниками Европы. Обе эти державы, несомненно, в более или менее короткие сроки пожелают заручиться поддержкой единственного великого народа, оставшегося после войны – немецкого народа. Я, настойчиво заявляю: этого не должно произойти ни в коем случае. Немцы не должны играть роль пешки в партии, разыгрываемой русскими или американцами».
«В настоящий момент мне трудно сказать, какой иудаизм, с идеологической точки зрения, для нас будет более вредоносным – американский, капиталистический или его большевицкий, коммунистический вариант. Действительно, русские под давлением обстоятельств могут окончательно избавиться от еврейского марксизма, однако, лишь для того, чтобы возродить вечный панславянизм в его самом жестоком и диком облике».
«Что касается американцев, то если им не удастся в ближайшее время сбросить иго нью-йоркских евреев, их гибель последует незамедлительно – они так и не достигнут возраста зрелости. Их огромная материальная мощь при столь же поразительной слабости духа навевает образ ребенка, страдающего гигантизмом. Возникает вопрос, не является ли американская цивилизация, цивилизацией, обреченной развалится столь же стремительно, как она и возникла».
«Если Северной Америке не удастся сменить себе идеологическую доктрину на менее злокачественную, чем та, которая сейчас у них […], весьма сомнительно, что ей ещё долгое время удастся оставаться преимущественно белым континентом. Очень скоро станет очевидно, что у этого колосса на глиняных ногах, после своего фантастического подъема, осталось только и сил, чтобы вызвать свое собственное низвержение. И что за прекрасный шанс, предоставит этот падение желтым расам! С точки зрения, как истории, так и справедливости желтые расы будут иметь абсолютно те же аргументы, чтобы оккупировать американский континент, какие имели европейцы в шестнадцатом столетии. Их многочисленные и голодные массы примут на себя единственное право, распознаваемое историей – право голодных людей на утоление голода – разумеется, если это право подкреплено силой!»
Прочитав этот текст, еще раз убедимся, что отнюдь не русский национализм, а именно славянский вопрос, начиная с XIX в., постоянно провоцировал недоверие между Россией и Австро-Венгрией, бывшей союзницей Германии. Именно он в 1914 г. взорвал балканский пороховой погреб Европы, вынудив три Империи пойти друг на друга войной. В результате все три Монархии проиграли и рухнули. Выиграли спровоцировавшие войну и внесшие в борьбу наименьший вклад.
Однако возвратимся к сказанному в завещании. Его следует рассматривать, разумеется, не через призму нынешней Объединенной Европы, а с точки зрения неизбежного в будущем возрождения Германского национального государства.
С одной стороны, немцы (и германские и австрийские) в будущем, несомненно, хотели бы иметь надежные гарантии от России, включая, прежде всего, отказ ее от разыгрывания славянской карты. Ведь вполне вероятен, например, проект восстановления Австро-Венгерской Империи.
Русские, с другой стороны, на протяжении всего исторического отрезка прошлого века. смогли на деле убедиться в ненадежности, малоценности и даже опасности для русских судеб славянского элемента в целом: от западных пределов и до Балкан.
Пора, наконец, нам повзрослеть, понять, что мы Русские, что соответственно своему месту в мiре, с учетом реальной, а не выдуманной истории, нужно выбирать себе и страны-партнеры. Не мифическая «дружба навек», а интересы. Не общечеловеческие ценности, а национальные задачи, с учетом взглядов наиболее соответствующих нам по духу и целям народов-партнеров. Словом, будущее принадлежит политике разумного эгоизма.

 «Дед погиб в 42-м под Ленинградом…»

Я вам такую правду расскажу, что хуже всякой лжи.
Руссная народная поговорка

Честность и профессионализм В, Ванюшкиной, которые она пронесла через всю жизнь, помогли ей избежать ошибок, диктуемых обычно групповыми интересами. По словам К.А. Крылова, ее «стремление к точности уберегло её от многих умственных болезней, которыми страдали и страдают российские “правые интеллектуалы”».
Последним ее завершенным переводом стала книга Леона Дегреля «Гитлер на тысячу лет». Появившиеся первоначально отдельными главами в ее ЖЖ, эти мемуары бельгийского ультраправого политика, командира 28-й добровольческой дивизии СС «Валлония» сразу же вызвали  ряд замечаний внимательных читателей. Указывали на опечатки и описки. Виктория объясняла: «Дело в том, что переводилась книга по частному заказу, ему было просто интересно прочесть, поэтому он попросил лучше побыстрее, пусть даже с ошибками. Это уже потом возникла идея издания и предполагалось, что с текстом ещё поработает редактор».
Не были поставлены, однако, другие вопросы, которые несомненно, выдвигал сам текст мемуаров. Учитывая ее чуткость, Виктория не могла их не заметить. Однако, не будучи спрошена, она не высказалась о них сама, по своей инициативе, но при этом не причесала и сам текст, что свидетельствует о том, что своим принципам перевода она не изменила до конца. Не знаем, сделал ли это редактор книги, изданной  в 2011 г. под измененным названием «Воспоминания и размышления». (Прямо как мемуары маршала Г.К. Жукова!)
О чем, однако, идет речь?
«В конце октября 1941 г., – вспоминал Дегрель, – танковые подразделения Райха увязли в ужасной грязи. Ни один танк не мог продвинуться вперёд. Ни одну пушку невозможно было сдвинуть с места. Всякое снабжение армии завязло на дорогах: не только питание для солдат, но и боеприпасы для артиллерии и бензин для танков. Мороз доделал остальное. В ноябре и в начале декабря 1941 г. он рос катастрофическим образом, от минус 15, до минус 20, до минус 35, достигнув, наконец, минус 50!»
Но, оказывается, «сорока-пятидесятиградусные морозы» были и в …Донецке, на Украине, где зимой 1941-1942 г. оказался Дегрель. Он описывает увиденное, как «безкрайнюю, всепожирающую белую пустыню», поминая «снежные бури, сметающие всё на своем пути».
«Я со своими бельгийскими товарищами сражался в снегах Донецка. Со всех сторон слышалось дикое завывание северного ветра, доносившего до нас голоса врагов. Наши окопы были выложены ледяными блоками. […] Страдания были невыразимыми. Неописуемыми. […] Раненые, упавшие в снег, замерзали мгновенно. Поражённые конечности за две минуты приобретали мёртвенно-бледную пергаментную окраску. Никто не рисковал выйти наружу, чтобы помочиться. В иные дни струя мочи замерзала на воздухе твёрдой жёлтой дугой».

С семьей друзей. Красная Поляна. Лето 2008 г.

Прямо-таки, «курская дуга». Как тут не повторить вслед за Гоголем: редкая птица долетит до середины Днепра. Более того: никакая не долетит. Никогда. У Дегреля, во всяком случае.
Но далее: «…Снег, иной раз, был нашей единственной пищей […] Тысячи солдат отморозили себе половые органы и анус. Носы, уши раздувались как огромные абрикосы, из которых сочился липкий, кровавый гной. Это был кромешный ужас. […] В грязной форме плотно, как зёрна в кукурузном початке, теснились блестящие как жемчужины яйца, отложенные кишевшими серыми вшами. Однажды, на грани отчаяния, несмотря на холод, я разделся догола – я убил на себе более семисот (тщательно подсчитал на “50-градусном” морозе. – С.Ф.) этих тварей. Наша одежда превратилась в лохмотья. Почерневшее исподнее ветшало с каждым днём. В конце концов, оно пошло на срочные перевязки для раненых (лохмотья грязного исподнего? – С.Ф.). Солдаты сходили с ума, и обезумев, с криками убегали в безкрайние снега, не разбирая дороги».
Что: у страха глаза велики? – Но тогда зачем говорить о «мужественных», «несгибаемых» воинах СС, выстоявших «в стальных грозах»?
И вот, оказывается, в чем истинная причина их поражения: вши, истрепавшиеся одежда и исподнее. Оттого европейцы, привыкшие к душу и мылу, убегали в снега, где, естественно, и замерзали.
И это не единственная такого рода неловкость. Вот, по тому же Дегрелю, одна из причин поражения под Сталинградом: «10 ноября 1942 г., т.е. за девять дней до советского наступления, Гитлер приказал перебросить машины 22-й немецкой танковой дивизии, находящиеся в резерве, для укрепления этого наиболее слабого участка фронта, обороняемого третьей румынской армией. Эти резервные танки больше месяца стояли укрытыми в целях маскировки под стогами сена. И никто даже не подозревал, что за это время крысы – да, да, крысы! – перегрызли и сожрали сотни метров проводов и кабелей электропроводки! Когда пришло время снять маскировку и выступить в поход тридцать девять из ста четырёх танков даже не завелись, а ещё тридцать семь других пришлось бросить по дороге. […] Стая оголодавших крыс стала одной из причин крупнейшего поражения на Восточном фронте! Если бы не они, сто четыре машины двадцать второй танковой дивизии смогли бы выстроить оборонительную линию до начала советской атаки. Проклятые зубы грызунов уничтожили нервную систему танков. Сопротивление советскому натиску было оказано лишь спустя тридцать часов после прорыва. Сопротивление всего из двадцати танков, которым удалось ускользнуть от аппетита этих прожорливых морд! За это время погибло более семидесяти пяти тысяч румынских солдат!»
Итак, к русским вшам на теле европейцев прибавим прожорливых русских крыс, выращенных на страх врагам в питомниках товарища Берии.
Ну, а что же сами русские?
«Русские, выросшие в снегах, были не только физически крепче нас и привычны к суровым морозам, но на протяжении веков научились выживать в этом ужасном климате. Они мастерски сооружали укрытия от холода, защищающие их куда надёжнее, чем жалкие и неуклюжие импровизированные убежища, построенные нами. Некоторые их зимние лагеря напоминали полуподземные поселения монгольских племён. Низкорослые энергичные лошадки ютились среди этих крепких, коренастых вооружённых мужиков, с прищуренными от постоянного вида сверкающего снега глазами, со скулами, пожелтевшими от жира, которым они обильно смазывали себя, чтобы защититься от мороза. На ноги, обмотанные несколькими слоями теплых портянок, они надевали валенки. Их многослойная форма была со всех сторон непроницаема для северного ветра. Они жили так веками. И эта суровая зима не стала для них особым сюрпризом. Надёжно защищённые от враждебной природы они даже смогли перейти в наступление на севере и на юге».
О русском лете в мемуарах Дегреля остались свидетельства столь короткие, сколь и гомерические: «Мы мчались по прекрасным равнинам Дона, по полям, засеянным кукурузой и подсолнечниками трехметровой (лучше бы пятиметровой! – С.Ф.) высоты, простиравшимся до края золотистого неба. С автоматом на шее, мы пересекали зелёные реки километровой ширины, разлитые у подножья холмов, возвышающихся над древними татарскими захоронениями […] Мы достигли границ Азии! Кто мог нас остановить?»
Но, как оказалось, было всё же кому: «Здесь царили русские, которые вовремя подготовили себе потайные убежища в густых зарослях или наверху в ветвях огромных деревьев. Повсюду они расставили нам сотни незаметных ловушек…»
Безконечная русская зима и кишащие в ветвях деревьев аборигены закончилась, когда пересекли границу в обратном направлении. Но там пошли уже иные проблемы. «…Огромный русский каток покатился в сторону западных стран». Началось «мученичество Европы».
«…Линия фронта трещала повсеместно, повсюду зияя провалами. Десятки тысяч танков, миллионы монголов и киргизов затопили Польшу, Румынию, Венгрию, Австрию, затем Силезию и Восточную Пруссию».
Монголы. Киргизы. Орды «зверолюдей», «недочеловеков». Правда тогда непонятно, как быть с помянутым бароном Р.Ф. Унгерном фон Штернбергом, истинным тевтоном-рыцарем, планировавшим вести сначала на Россию, а потом и на саму Европу орды неиспорченных, с его точки зрения, азиатов для восстановления попранной этими самыми европейцами своих Монархий?
Помните как у Алексея Широпаева:

Буряты, монголы, казаки –
На запад, на запад, на запад,
Туда, где сверкает столица,
Легенда, как туча, стремится.
 
На офисы, факсы и пластик –
Мистерия шашек и свастик.
Смотрите: на банковских стенах
Пульсирует конская пена.
 
В ребристые ваши тоннели
Бураны степные влетели,
И рушит компьютеров недра
Империя бронзы и ветра.
 
Сорвав занавески и шторы,
Влетят в сновидения ваши
Казаки, буряты, монголы,
Влекомы прибоем Ла-Манша.
 
Как язву, незримые сотни
На вас насылает сегодня
Тевтонец в косматой папахе,
Махатма заката и плахи.
 
Холодный, немой, как могила,
Он, встав на оплавленных плитах,
В разряженный воздух зенита
Поднимет штандарт Михаила.
 
Штандарт золотой Михаила.

Ни на этот, ни на другие вопросы нет никаких вменяемых ответов.
А еще Дегрель, используя материалы печати (во всяком случае, не собственные впечатления) поминает о судьбах попавших в плен под Сталинградом: «…Из двухсот тысяч солдат шестой армии, попавших в плен к Советам, более ста девяноста тысяч умерли в лагерях от изнеможения и голода. Из всех попавших в плен в Сталинграде только девять тысяч вернулись на родину спустя много лет после войны».
Но, понятно, ни словом автор не поминает о попавшей в немецкий плен в 1941 г. огромной массе наших солдат и командиров, из которых почти никто не выжил. И погибли они не в 1945-м, 1944-м, 1943-м, трудных для немцев, а в большинстве своем – в победном для них 1941-м. А ведь Германия была европейской, культурной страной.
Спроси кто-нибудь Дегреля об этом, можно быть уверенным, что он ответил бы примерно так, как реагировал на другие подобные вопросы: «Солдаты Ваффен-СС, сражавшиеся за тысячи километров от своей земли, ничего не знали о концлагерях. […] Фронтовики из Ваффен-СС ничего не знали о судьбе евреев после 1942 г.»
Таков непричесанный, усеянный, словно вшами, лезущей из каждой его строчки ложью текст Дегреля.
Виктория Ванюшкина никак не прокомментировала все приведенные нами пассажи. Она не снабдила текст ни примечаниями, ни предисловием, ни словом не обмолвившись об этом в своем интернет-журнале. Быть может, она надеялась на понимание ее читателя, которого она, как ей казалось, воспитала невосприимчивым, как и она сама, ко лжи и фальши.
К такому предположению подталкивают нас некоторые ее реплики при разборе в ее ЖЖ телепередачи, в которой она с Д.Е. Галковским обсуждала проблему интеллигенции.
На упрек: «в беседе важна не столько смысловая нагрузка, иначе получится монолог, сколько борьба мнений, идей; вот этого, к сожалению, нет», она ответила: «Зачем же мне спорить с тем, что интеллигенция это антигосударственная сила, используемая другими государствами в своих интересах? Куда важнее то, что это сказала не я. Понимаете, к чему клоню?»
На это последовали реплики понявших:
– Ага. эксплуатация мега-мозга?
– Мощно. Надо запомнить.
В конце концов, не ее вина, если, выражаясь словами преподобного Нектария Оптинского, сказанными им в связи с Потопом: Ной звал людей, а пришли одни скоты. Да ведь сколько после облучения «Утром магов» и «Семнадцатью мгновениями весны» по просторам России носилось оккультных мальчиков и девочек, с тех пор подросших и даже успевших поседеть.
Возвращаясь к воспоминаниям Дегреля, заметим, что описывающий свои подвиги на Восточном фронте этот представитель Новой Европы, рождающейся «в поте и крови» на полях битвы в России, делает это как обыкновенный записной француз, привыкший красивым словцом пустить пыль в глаза.
Герой Агаты Кристи Пуаро немедленно бы нам возразил: «Не француз, мсье! Бельгиец!!» Но мы не о подданстве/гражданстве, а о крови/духе. К тому же и сам Дегрель соловьем заливался о французах, которые, по его словам, «обладали собственными исключительными достоинствами, независимо от немцев, без которых Европа так и осталась бы грубой безформенной массой».
Приведенное нами описание Дегреля похода в Россию весьма схоже с таковыми же его соотечественников-предшественников. Такая же развесистая клюква как многие мемуары наполеоновских бедолаг или известная лживо-ядовитая книга маркиза Астольфа де Кюстина.
Степень ценности всех этих писаний прекрасно понимала Виктория. Вот одна из записей в ее ЖЖ (7.10.2008): «Умом Россию не понять… особенно французским. В 1826 г. Ансело пишет о России: “...еще более суровые препятствия встают на пути национальной комедии. Где взяла бы она предмет для осмеяния? Она не нашла бы его в среднем классе общества, поскольку он, как мы видели, не имеет здесь никакого веса, еще менее – в простом народе, который рождается, чтобы повиноваться, работать и умирать. Остается высшее сословие, но оно почти исключительно состоит из сановников и лиц, приближенных ко Двору, чьи титулы облекают их ореолом неприступной неприкосновенности! Обладая полномочиями, полученными от высшей власти, и находясь под ее защитой, они никак не могут быть выставлены на публичное осмеяние”.
Спустя семь лет (1833) печатается “Горе от ума”. Ещё через три года (1836) ставится и печатается “Ревизор”, а в 1842 г. – “Мёртвые души”».
Таковы все эти предсказатели и напыщенные знатоки «русской загадочной души».
Разобраться в этой непростой проблеме помогли В. Ванюшкиной не только личная честность, но и память крови, ее предки.
Однажды в своем ЖЖ она выложила дореволюционной еще поры снимок своего деда, сопроводив его подписью: «…Крестьянский сын, окончил военно-фельдшерское училище ещё до революции, в гражданскую фельдшеры нужны были всем… окончил институт, стал военврачом, преподавал, погиб в 42-м под Ленинградом. Место захоронения неизвестно».

"Мой дед"

На этот пост последовал ехидный вопрос: «А Ваш дед погиб, отстаивая сакральные идеалы черного солнца? Ну, он был штурмфюрером СС?»
Ответа не последовало…
Да и что отвечать: враги пришли на нашу землю. Сначала их нужно было убить, а потом уже разбираться и думать, что из трофейного багажа пригодится в хозяйстве, в жизни…
До 22 июня 1941 г. отношения между СССР и Германией могли принимать любую конфигурацию. Вспомним одну из высших точек подобного сотрудничества – совместное участие в развоплощении одной из версальских химер – Польши. Однако после обозначенной нами даты любые варианты были уже исключены. Вплоть до нашей победы или поражения. Впрочем, как справедливо замечал командующий 1-й Русской национальной армией генерал-майор Вермахта Б.А. Хольмстон-Смысловский: «Русская военная история знает много блестящих побед и страшных поражений, но русская психология не знает окончательного исторического поражения» [27].
Вопреки фантазиям некоторых нынешних наших «причудливых» патриотов, Гитлер шел в Россию вовсе не для того, чтобы освобождать русских от ига большевиков или засилия евреев. (Тот же Хольмстон прекрасно понимал, что в 1941 г. Германия развязала войну «не против Советской власти, а против русской государственности и народа». Чтобы прикрыть истинные свои цели, она не связала себя «никакими ответственными заявлениями» [28].) Простенькое доказательство тому – репрессии против украинских националистов, в надежде на германские милости выступавших в начале войны как их союзники – факт, к сожалению, намеренно упрощаемый нынешней официальной российской пропагандой.
Летом 1941 г. русский народ стоял не перед свободным, а вынужденным выбором. И выбор этот был не между плохим и хорошим, а между плохим и очень плохим. Кстати говоря, Сталин прекрасно понимал мотивацию этого выбора, доверительно сказав в том году послу США в Москве А. Гарриману: «У нас нет никаких иллюзий, будто бы они сражаются за нас [большевиков]. Они сражаются за мать-Россию» [29].
Такими же русские остались и позже. По словам командовавшего армией русских коллаборационистов генерала Б.А. Хольмтона-Смысловского, «русский солдат после холодной войны, в эпоху будущей огневой, воевать за свое 1000-летнее государственное образование и за свою национальную культуру безусловно будет» [30].
Тот же генерал, в годы гражданской войны сражавшийся на стороне белых, а во время второй мiровой – на стороне немцев, пришел к твердому выводу: «...Белые и немцы проиграли войну, ибо воевали против воли народов России. Белые не поняли психологию революции, а немцы не считались с психологией Великой Нации» [31].
Другое дело, что есть и иная сторона вопроса. О ней напомнила Виктория Ванюшкина в своем интервью: «…Немцев победили русские, а Третий Райх был разгромлен мiровым кагалом […] Победили в той войне “добрые” (по определению того же Ницше), то есть – упадочный тип человека».

Иной путь

…Миллионы людей собраны вместе, так что можно ставить цель создания движения. Народ лишь ждет повода и знака, который ему должны подать.
Артур Мёллер ван ден Брук

Вряд ли у В. Ванюшкиной были иллюзии о «добрых немецких дядях» пришедших в 1941 г. освобождать русский народ от двуединого ига.
Однако История неожиданно сама поставила этот вопрос в повестку дня. Говоря о неожиданном всеобщем (сначала в Европе, а затем и в России) интересе к этому явлению, Виктория писала скорее об «интуитивном, нежели о рациональном характере этого тяготения».
Причина этого интереса лежала в области разочарования настоящим и отсутствием перспективы, понимания, что развитие в заданном направлении ведет в тупик.
Оседлавшие Европу, Россию и весь мiр силы сами призвали к жизни этот вопрос, подобно тому, как в 1968 г. они же вызвали и молодежные бунты, не желая того, сделав, тем не менее, востребованными труды старых и новых правых.
Всё это было, по сути, продолжением прежнего пути. 
На смену «человеку мыслящему», по словам Мёллера ван ден Брука, сказанным им еще в начале 1920-х, приходит «человек расчетливый», прагматик до мозга костей. Для него «курс доллара становится подменой молитвы» [32].
Моральная слабость Запада была явной уже сразу после окончания второй мiровой войны. По мнению генерала Б.А. Хольмстона-Смысловского, его идеология зиждилась исключительно на культе «сытого желудка», подкрепляемом, в лучшем случае, «этикой западного христианства» [33], между которой и Русским Православием пролегала колоссальная пропасть.
Находящиеся ныне у власти практически не способны решить проблемы, что – и это хорошо помнили многие – в недавнем прошлом оказалось сделать вполне по силам их демонизированным политическим и идейным противникам.
Европейский интеллектутал Мартин Шварц пишет: «…Народы гибнут именно от либерализма. Либерализация абортов. Либерализация употребления наркотиков. Либерализация уголовного права… Либерализм всегда овеян дыханием смерти, либерализм есть отсутствие мiровоззрения в сочетании с отсутствием чувства общности между людьми и одновременно с отсутствием аристократической дистанции между ними. Либерал – поистине агент Небытия в этом мiре Он способствует атомизации народа, униженного до состояния общества, разложению таких вековых учреждений, как брак и семья – без попыток замены их хотя бы некими коллективистскими суррогатами, предпринимавшимися социализмом. Всё это довершается издевательством над тем, что было свято  для наших творческих предков. Либерализм есть запах тления, распространяющийся повсюду в мiре» [34].
Всему этому в Европе пытаются противостоять новые правые, Традиционалисты. Их движение получило название «Третий путь». «В последнее время, – писала В. Ванюшкина, – в определенных кругах всё большую популярность обретает концепция третьего пути. При этом предполагается, что этот путь противоположен двум первым, т.е. коммунизму и демократии».
Сама Виктория предпочитала ему другое словосочетание: «Иной путь»: «Когда говорят – третий, то тем самым автоматически ставят его в один ряд с двумя предыдущими, т.е. действие разворачивается в той же плоскости, и перехода на другой уровень, радикального изменения ситуации не происходит. В связи с этим, представляется более уместным использовать другой термин: не “третий”, но иной путь». Название, подчеркивающее его «инаковость по отношению к демо-коммунизму».
Для нее это было преддверием возвращения еще недостигнутого.

«Честное пионерское!». Москва. 19 июля 2009 г. 

Конечно, отправившихся по этому пути поджидало на нем немало препятствий.
Перспективы любых словопрений немедленно блокировал «антисемитизм фашизма». Дегрель, имея в виду неизбежно возникавшие при любом обсуждении фашизма, как политического движения, разговоры о «концентрационных лагерях и печах крематориев», замечал: «Похоже, это единственная тема, которая по общепринятому мнению заслуживает внимания из всего необъятного творения, которое представлял собой гитлеровский строй на протяжении нескольких лет».
Большим препятствием Виктория считала также «недостаток информации», вызванный «крайней пристрастностью уже в самом подборе материала (это относится как к противникам, так и к защитникам фашизма)».
Вот как это выглядит на деле сегодня. Директор «Мосфильма» Шахназаров от имени (и во имя) культуры требует не только покончить с проявлениями фашизма на Украине. По его словам, он «воспринимает фашизм как абсолютное зло во всех его проявлениях». Воспринимать, по мнению Шахназарова, фашистскую идеологию «как нечто допустимое и даже приемлемое – будет предательством по отношению ко всей мiровой культуре, ко всему человечеству».
Однако, хотелось бы напомнить Карену Георгиевичу, что даже в советское время никому из руководителей государства и партии не могло и в голову прийти отказаться от реактивных самолетов, ракет и атомной бомбы только на том основании, что разрабатывали их и изготовляли в Гитлеровской Германии. А разве нельзя извлечь столь же полезный опыт из социально-политической области, если не поддаваться, конечно, понятным эмоциям, а хотя бы немножечко думать?
Другой «русский патриот» Кургинян в качестве средства для решения нынешних проблем Новороссии предлагает «интербригады», оправившиеся в 1930-х в Испанию вовсе не для того, чтобы «землю крестьянам отдать», а для защиты революционного правительства «Народного фронта», среди прочих преступлений повинного в циничных надругательствах над католическими святынями, а также насилиями над священниками и монахинями, не уступавшими своим зверством большевикам после 1917 г. в России.
Еще один участник этого культурно-патриотического трио – писатель Проханов в своей газете «Завтра» по поводу и без повода хулит «паучую свастику» – один из священных символов наших предков, одновременно являющийся мученическим крестом первых христиан и излюбленным знаком нашей Царицы-Мученицы Александры Феодоровны.
Этим «держать и не пущать» мы просто удлиняем неизбежный, однако, путь.
«Фашистские движения, – и тут мы не можем не согласиться с Дегрелем, – наложили отпечаток как на своё время, так и на будущее. Именно это имеет значение. Что они оставили? Что они изменили?»
Существенным подспорьем для В. Ванюшкиной на этом пути стала работа Юлиуса Эволы «Фашизм с точки зрения правых» (1964), посвященная разбору итальянского фашизма и немецкого национал-социалима, которую она перевела в 2005 г. 
Вслед за авторитетным для нее Эволой Виктория понимала ограниченность исторического фашизма: «Нельзя отрицать, что в фашизме не существовало недостатков или ошибок; их было даже более чем достаточно».
Что касается барона, то он, напомним, подвергал реальный фашизм жесткой критике «за плебейство, популизм и антимонархические убеждения» [35].  (За этот свой правый взгляд он еще в 1930-х не раз подвергался различным ограничениям со стороны итальянских и германских властей.)
Но как замечал тот же Эвола: «Реальная ценность доктрины зависит от идей, лежащих в ее основе, а не от их конкретной практической реализации». К тому же, по мнению Виктории, он «был прежде всего духовным, а не просто политическим или экономическим, движением». А потому вряд ли правильным будет вместе с водой выплескивать и ребенка.
Какие ценные сегодня для нас мысли содержит практика и теория этого – еще раз напомним – неоднородного явления?
Фашизм, как долгое время твердили у нас в учебниках политграмоты, противопоставлял себя коммунистическому движению, но – одинаково – и демо-либеральному дискурсу. Лидер французских «новых правых» Ле Пен называл созданный им в 1972 г. «Национальный фронт» «великим профсоюзом всех жертв социализма, коммунизма и либерализма».
Антибуржуазный аспект особенно был заметен в Италии «Мы против удобной жизни», – заявлял Муссолини.
Были у итальянского фашизма и иные особенности. «Основу фашистской доктрины, – отмечала В. Ванюшкина, – составляет концепция Государства. “Все в государстве, ничего вне государства, ничего против государства” (Б. Муссолини). Кстати, заметим, что именно этим оно принципиально отличалось от немецкого национал-социализма, в основе которого, как всем известно, лежало понятие “нации”. […] Государство имеет приоритет перед “нацией” или “народом”. Лишь при условии существования Государства народ способен обрести истинное сознание, единую форму и волю. “Без Государства нет нации... Не нация создает Государство, наоборот нация создается Государством” (Б. Муссолини). […] Муссолини говорил о Монархии как о “высшем синтезе национальных ценностей” и “основополагающем элементе национального единства”. […] Вообще, по нашему мнению, фашизм можно назвать своего рода подготовительной стадией Монархии. Он ставит задачу создания новых иерархий и формирования новой элиты, что является непременным условием для существования Монархии».
Одной из основ фашизма была расовая теория. Но опять-таки в каждом государстве (не говоря уже о теоретиках) она имела свое особое звучание.
Сейчас в основном все наслышаны о германской биологической модели. Несколько иной она была в Италии. Там она, например, вообще не была направлена против евреев.
Совершенно особый взгляд был и у Ю. Эволы. Одна за другой издавались его работы, посвящённые расовому вопросу: «Три аспекта еврейского вопроса» (1936), «Миф крови» (1937), «Указания по расовому воспитанию» (1941) и «Синтез расовой доктрины» (1941). «Однако взгляды Эволы, который делал упор на “внутреннюю”, “духовную расу”, – отмечала В. Ванюшкина, – во многом расходились с узко-биологическим толкованием расы, свойственным нацистам».
В 1930 г. в выходившем в Италии журнале «Башня» Юлиус Эвола писал: «Мы непримиримые враги всякой плебейской националистической идеологии. Фашизм – это слишком мало» [36]. Подлинный аристократ, в представлении барона, был «потомком древних Царей», «человеком духа», «человеком действия», «единым властителем реальности» [37].
Эта его теория, замечают исследователи, «была очень опасна для многих чистокровных итальянцев, явно относившихся к низшим духовным расам, а также затрудняла “определение врага”, столь легкое в случае, когда оно опирается на этнические признаки» [38].
И тут странным (странным ли?) образом на него ополчилась иерархия Католической церкви…
Секрет потрясающего успеха движения практически во всех европейских странах заключался в том, что это новое движение отвечало глубинным чаяниям народов, жаждавших не только социальной, но и национальной справедливости, одинаково отрицая как классовый, так и национальный гнет. 
Сильным было также желание народов «восстановить порядок в государстве и преемственность власти» (Л. Дегрель).
Не Свобода, равенство и братство, а Каждому – своё/Suumcuique.
Это стремление к восстановлению утраченной иерархичности зиждилось на убеждении принципиального и неустранимого неравенства людей.
В. Ванюшкина так описывала эти, основанные на вере в Бога, убеждения: «Люди не равны изначально. Не равны никогда, нигде и не перед кем, даже перед Богом. Человек есть то, что он есть и в нормальном обществе каждый занимает в иерархии свое положение согласно данному принципу и исполняет соответствующую функцию».
С ее точки зрения, спекуляции по поводу антигуманизма легко объяснимы: «Постулат гуманизма гласит: человек – высшая ценность. Но разве это не является отрицанием Бога? Антигуманизм фашизма имеет прямое отношение именно к его антиматериалистической направленности. Фашизм настаивает на приоритете трансцендентных, то есть превышающих человека ценностей, ценностей высшего, Божественного порядка. Все в мiре обладает ценностью лишь постольку, поскольку оно связано с трансцендентностью, в том числе и человек. Быть человеком – это всего лишь одна из возможных форм существования и как любая форма имеет свои границы, лишь превзойдя которые можно достигнуть более высокого уровня».
Что же было практически достигнуто на основе применения этих принципов?
Прежде всего, это опыт воспитания в Германии подрастающего поколения (не в области идеологии, а мотивации поведения). Почему, задавался вопросом тот же Дегрель, Германия, после поражения так «быстро встала на ноги и стала одним из наиболее развитых европейских государств»? – В молодых людях был «воспитан характер», они получили «такие навыки организации и руководства, которым в прежней буржуазной школе они не научились бы и за тысячу лет». Немецкое послевоенное чудо базировалось «на авторитете, ответственности, духе инициативы».
Сейчас и мы, в России, и в Европе, можем «пощупать» это «чудо», проверить, если угодно, его «на зуб».
Каков он, этот «новый человек»? – «…Тот кто сомневается в успехе, – замечал Л. Дегрель, – никогда не добьется его. Тот, кто вступает в бой с судьбой, носит в себе неведомые силы, которые наверняка когда-нибудь откроют проницательные и пытливые ученые, но которые не имеют ничего общего с физическим и психическим устройством обычного существа. […] Люди начинают действовать под влиянием сил, с которыми они никогда ранее не сталкивались в своей нормальной жизни и о существовании которых они даже не подозревали».
«Не раб Божий, а Божий ратник…»
От народной поддержки полностью зависит и Путевождь этого народа: «Когда поддерживающие его анормальные силы покинули его, его политическая карьера рухнула столь же стремительно, как падает на землю орёл с перебитыми крыльями. […] Его жизнь кончилась тогда, когда неведомые силы, сделавшие его […], перестали питать его тайной кровью. Тайная кровь. Всё дело именно в ней» (Л. Дегрель).
Пытаясь понять, как всё было на самом деле, разбирая жизнь и поступки того или иного лидера, мы не поем никому и ничему осанну, одновременно мы не выносим и окончательный приговор ни идеям, ни людям; мы пытаемся извлечь опыт, полезный именно для нашего будущего, наших условий жизни, наших обычаев и традиций.
Идти этим путем вовсе не значит поступаться своими принципами и интересами. Нужно иметь во главе угла лишь свои национальные интересы, стать собой: РУССКИМИ, максимально учитывая не противоречащие им личные интересы каждого честного человека. Именно этому должны быть подчинены – если нужно, и принудительно – любые групповые интересы (прежде всего, финансистов, крупных промышленников и сырьевиков).
Но как весь этот опыт и возникшие в ходе его осуществления формы могут сопрягаться с русским будущим?
В своих статьях В. Ванюшкина не раз приводила слова английского мыслителя и историка Томаса Карлейля: «Россия совершила много великого. У нее и будущее велико. Пусть только развивается по-своему, на собственных ногах». Именно исходя из этой мысли Виктория пыталась предложить свое видение возможности использования этого опыта.
«…Дело касается именно “сущности”, т.е. тех вневременных, высших принципов, которые лежали в основе как германского, так и итальянского и прочих националистических движений того времени. Если же мы говорим о необходимости определения конкретной формы выражения для Русского Национального движения […], то предлагать в качестве ориентации римскую идею, столь же глупо, как и идею германскую. Поскольку Русский национализм может быть ориентирован исключительно на Русскую идею. …Во многих случая определение строится по методу отсечения общих черт и выделения каких-то особых, свойственных лишь определяемому предмету. Т.е. того, что делает его иным, нежели все остальное».
При этом Виктория делает важное замечание, как правило, не учитываемое, хотя оно и заслуживает самого серьезного обдумывания: «Национализм, как и любая другая идеология, может играть как положительную, так и отрицательную роль. Более того, при своем рождении во времена Французской революции Третьего Сословия он сыграл именно роль отрицательную, внеся свой вклад в дело разрушения традиционной Монархии».
Но продолжим далее выписки наиболее интересных мыслей из статей В. Ванюшкиной:
«Россия – это не Запад, но и не Восток, это одновременно и Запад, и Восток. Россия – это гораздо больше, чем Запад и гораздо больше, чем Восток. Поэтому именно Россия не просто имеет право, но обязана идти своим путем. […]
Мы не можем жить в рассеянии подобно евреям и некоторым другим народам. […] Но ни в коем случае не допустима и подмена Имперского пространства России другими новообразованиями типа СССР, не говоря уже о всяческих Евразиях. Единственно законным образованием на территории Русской земли является Российская Империя. Это к вопросу о Почве.
Теперь к вопросу о Крови. […] Никто не будет спорить с тем, что исключительно биологический поход к проблеме Расы страдает неполноценностью, но и целиком исключать вопрос Крови – это просто бред. Я никак не могу понять каким образом при решении вопроса о необходимости создания Национальной элиты можно делать вид, что этой проблемы не существует. […]
Почва и Кровь являются определяющими, но не решающими факторами, кроме них требуется еще нечто третье, то, что с трудом поддается определению, т.е. то что называют Духом. […] На мой взгляд, то, что происходит в России на протяжении последнего столетия, во многом напоминает времена распада Римской Империи. Сегодня многие безпокоятся о физическом выживании Русских. Несомненно, такая проблема существует и требует решительных мер. Однако есть гораздо большая опасность. Мы подошли к тому критическому моменту, когда нам грозит утрата самой души. Ведь не только отдельные люди, но и целые нации обладают своей “душой”, своим особым предназначением в мiре. […]
…Русским всегда было свойственно уделять больше внимание именно внутреннему мiру. Не только Русские авторы, но и многие иностранцы подмечали, что мы немного “не от мiра сего”. Настоящий Русский человек просто не способен совершить что-либо лишь из материальных побуждений. Потому-то и подсовывают нам периодически различные суррогаты: то построение “земного рая”, то абстрактную свободу. И это притом, что не было никогда на свете настолько свободного народа как Русские. Абсолютной свободы не существует, она всегда чем-то ограничена. И одно дело, когда она ограничивается чисто внешними факторами типа “живи сам и не мешай жить другим”. И совсем другое, когда человек единожды приняв решение, приняв его по собственной воле, безоговорочно хранит ему верность и идет до конца. Крайне примечательным фактом является и то, что слово воля по-русски обозначает одновременно и свободу и собственно волю, так что, казалось бы, противоречивое сочетание "свобода воли" органично сливается в Русском языке. С одной стороны – безграничный простор, с другой – умение максимально сконцентрировать воедино все усилия для достижения поставленной цели. Безкрайние вольные просторы России, объединенные волей Русского человека в могучую Империю – это ли не проявление Русской души, Русской воли. Всем известно и то, что собирание Земли Русской значительно отличалось того, как это происходило в других землях, мы никогда не пытались все подогнать под один шаблон: черта – крайне присущая, к примеру, немцам. На просторах России сохранилось все многообразие народов и конфессий. Конечно нельзя не признать того, что сегодня во многом это оборачивается нам боком. Тем не менее […] не надо забывать о том, какой ценой придется за это расплачиваться. То же самое можно сказать и о любителях решать все военные конфликты сбрасыванием атомной бомбы и это притом, что Русские всегда предпочитали честный поединок. Можно и проще делать, подкидывать одеяла, зараженные чумой, как это делали “славные” конквистадоры и американцы. Безусловно, таким путем мы сохраним территорию, но будут ли те, кто останется на ней настоящими Русскими людьми, достойными своих предков.
А ведь, в конечном счете, победа тех или иных идей, зависит именно от того, какие люди защищают эти идеи. Поэтому именно от того, насколько мы сумеем остаться Русскими, зависит, выживет ли Россия или нет. Та Россия, где “Русский Дух, где Русью пахнет...”»
Как справедливо отмечали люди ее знавшие («Завтра». 5.12.2013): «Виктория  была воином. И выбрав один раз рубеж, стояла на нём. Слово было для неё делом. Всей своей жизнью  Виктория утверждала те ценности, в которые верила. С ней можно было не соглашаться, но не уважать её  было нельзя. […] Своё  восстание против современного мира  Виктория Ванюшкина  не проиграла».

У разрушенной школы. Москва.19 июля 2009 г.

Устройство предлагаемое В. Ванюшкиной, рассматривалось ею не как самоцель, а необходимая ступень к восстановлению Монархии, не декоративной, подобно английской, а настоящей, во всем ее величии и мощи – Самодержавной.
Но возможность идти по этому пути находится в прямой зависимости от наличия достаточного числа людей, готовых следовать по нему. А дорога эта не только не усыпана розами, а таит в себе много опасностей, часто смертельных.
Однако существуют ли, кроме вполне понятного интереса и привлекательности некоторых идей, какие-то предпосылки и возможности к их осуществлению?
Ответы на эти вопросы имеются в текстах Виктории, особенно при сопряжении их с некоторыми хорошо известными событиями, происходящими ныне в Русском пространстве:
«Современная историография пытается утверждать, что основным ядром фашистской реакции являлись так называемые “люмпены”, однако это не так. Прекрасно известно, что фашистские формирования состояли прежде всего из бывших фронтовиков, людей, прошедших войну, но не сломленных ею, а наоборот почувствовавших себя окрепшими после испытания смертью, т.е. в некотором смысле прошедших воинскую инициацию. Этих людей по праву можно назвать настоящими воинами. Не имеет никакого значения, чем они занимались в предыдущей, гражданской жизни. […] Война открыла этим людям новые горизонты и измерения, дала им новый вкус, вкус риска и опасности, вкус победы в честном поединке и ненависть к серому, буржуазному существованию. Вернувшись домой, они не захотели вернуться к прежней жизни, не захотели подчиниться новым правителям из Третьего сословия или пополнить ряды революционеров Четвертого сословия, они решили сражать за свое право на власть и господство, присущее им по праву рождения, так как они рождены воинами».
Примечателен также конец другой статьи В. Ванюшкиной: «Железный Век приближается к своему концу, согласно же доктрине циклов, наиболее низкая точка переходит в высочайшую. Конечной фазе соответствует Царство Великой Пародии, когда восстанавливается иерархия, которая, однако, носит чисто подражательный, пародийный характер. Но существуют такие формы, которые активно влияют на содержимое, изменяя и преобразуя его (в качестве примера можно привести египетские пирамиды). Поэтому тому, кто сам не способен к творчеству, созидательному акту, даже внешнее подражание несет гибель и разрушение, освобождая место для тех, кто должен по праву занимать место Господина».
Но Царство Великой Пародии – это тот самый Постомодерн, описанный в последних работах А.Г. Дугина, по всем своим характеристикам почти полностью совпадающий с тем временем, в котором мы живем. С точки зрения православного человека – это предантихристово время, достаточно полно описанное в Новом Завете и книгах Святых отцов.
Дополнительным катализатором действия является неспособность тех, кто правит, решить становящиеся всё более ясными каждому насущные проблемы. Тут к месту вспомнить замечание Ю. Эволы о современных (тогда еще европейских) правительствах, «с достойным уважения упорством пестующих всё чужеродное в ущерб коренным гражданам, что уже приняло характер физического насилия над теми, кто не согласен “растворяться”» [39]. Прибавьте к этому неспособность правящей верхушки остановить столь же вопиющее оскорбительное насилие находящихся в меньшинстве извращенцев над большинством нормальных людей.
Если мы хотим выжить как народ, как люди, вера в доброго, даже не барина, а нанятого менеджерадолжна – для нашей же пользы – уступить место серьезным размышлениям о Русской судьбе и возможном Русском будущем на основе не одного лишь накопленного в нашем народе опыта. Однако новые эти источники должны быть не только не отравленными, но и незамутненными – ясными, чистыми и понятными.

Фигура умолчания

Новый мiр рождается только благодаря жертвоприношению.
Леон ДЕГРЕЛЬ

Существовала и еще одна проблема. В своих размышлениях об «Ином пути» В. Ванюшкина об этом молчит, но не знать о ней не может, поскольку о том же предмете в свое время думал  Ю. Эвола (в одной из работ, которую она перевела). Именно ей, наконец, была посвящена значительная часть книги Леона Дегреля.
Это Объединенная Европа: тогда под эгидой Гитлера, ныне – под ядерным зонтиком США.
Молчание Виктории красноречивее любых самых подробных объяснений свидетельствует о том, что идея эта чем-то ей не нравилась. На этот раз даже любимый ее барон Эвола, идеи которого, будучи весьма далекими от реальной практики, носили исключительно теоретический характер, не подвиг Викторию принять эту мысль.
Ей, думаю, было достаточно и того, что зримо, в довольно грубой форме, описал переведенный ею Леон Дегрель:
«Европа солдат была создана. [...] …Спустя два года совместных сражений, общих страданий и общих побед, наши предрассудки рассеялись, завязались дружеские отношения, выяснилась идейная близость наших политических взглядов. После войны молодежь заставила бы старых ретроградов принять своё, фронтовое видение европейского единства […] На Восточном фронте действительно существовала Европа. […] …Это была Европа солдат, Европа молодых идеалистов, спаянных совместно пережитыми испытаниями и достигших единства своих политических убеждений и общности своих представлений о будущем. Сплочённые фронтовым братством в Европе, созданной руками молодых солдат-победителей, мы сохранили бы наше фронтовое равенство и солидарность и выбросили бы за борт некогда всесильных старцев, ставших заложниками собственного прошлого. […]
Могли ли мы перед лицом этого величайшего – и, безусловно, рискованного – творения, этого воплощения высочайшей мечты, предпочесть возврат к прежней Европе мелкобуржуазных режимов, вечно грызущихся между собой, не знавших ни великих пороков, ни великих добродетелей, под властью которых разрозненная Европа в лучшем случае, как и до войны, продолжала бы прозябать в посредственности?»
Всё это в общем-то старые мысли, имеющие свою историю: Европа Карла Великого, Австро-Венгерская Империя, где, между прочим, и появился на свет Гитлер, от каких-то отрицательных сторон которой он отталкивался, но всё же сформировался он именно в том пространстве.
Но гораздо более близок проекту Гитлера и современного Евросоюза Наполеоновский.
«Гитлер, – писал Дегрель, – объединил Европу силой, это неоспоримо. […] Та же наполеоновская империя объединяла европейцев, не испрашивая на то их согласия. […] Жаль, что в XIX веке Наполеон потерпел неудачу. […] Точно также жаль, что в XX веке неудачу потерпел Гитлер».
Есть всем этим проектам и русская альтернатива, в свое время озвученная Ф.И. Тютчевым и, что очень важно, – в связи с бисмарковским планом объединения Германии:

«Единство, –  возвестил оракул наших дней, –
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью, –
        А там увидим, что прочней…

Итак, как мы уже отмечали, на все эти настойчивые, проходившие через всю книгу излияния Л. Дегреля, которого она переводила, Виктория ответила молчанием. Ни в одной статье или комментарии о проекте единой Европы, как пригодном для Русского будущего векторе развития, она ни разу не упомянула.
Олицетворением Новой Европы для Дегреля были толпы беженцев после поражения Франции в 1940 г.: «Растерянные и изнурённые они бросали за собой груды чемоданов, каракулевых шуб и умерших от изнеможения стариков, чьи трупы разлагались на солнце среди почерневших туш лошадей и коров. Они были живым, – а точнее агонизирующим – образом старого одряхлевшего мiра, который поглощал новый мiр, новый телом и новый духом. Это было не просто поражение, это были похороны Европы, Европы отцов, дедов и прадедов, это было вторжение нового поколения, взирающего на мiр чистыми глазами, как в начале Творения. Молодые немцы также могли оказаться в один день поверженными – и так оно и произошло. Но они совершили необратимое, они уничтожили целую эпоху…»
Если Дегрель так говорил о близких ему французах, то что же оставалось на долю русских?..
Вот что, рассуждая далее о будущем Объединенной Европы, писал он о немецком вкладе: «…Гитлер имел в своём распоряжении лучший человеческий материал (серьёзный, дисциплинированный немецкий народ, не слишком склонный требовать объяснений)…»
«Чтобы вдохнуть новый дух в Европу, немцы никогда не обошлись бы без французского гения, как бы некоторым из них этого не хотелось, как бы, как это было в отдельных случаях, они его не презирали. Никогда ничего в Европе не совершалось и не может свершиться без тонкости и изящества, свойственных французскому характеру, живости и ясности французского ума. […] Он легко схватывает, легко усваивает, легко передает другим и осмысляет схваченное. Он – гибок и он – лёгок. Французский вкус – совершенен».
Предполагаемый вклад итальянцев, по Дегрелю, не может не вызвать смешанную с недоумением усмешку: «Они с той же лёгкостью наводнили бы всю огромную гитлеровскую Европу своими безукоризненными ботинками, элегантной модой, автомобилями, несущимися как борзая…»
Еще более невразумительно писал Дегрель о русских, толкуя то об издавна навязшей зубах их «мечтательности», то – совершенно неожиданно – о «математических способностях» или вдруг о том, что они «находили учебники немецкого языка во всех школах» сел и городов, в которые он – вместе с другими эсэсовцами со всего света – врывался.
Но, пожалуй, самым удивительным в устах Дегреля, прекрасно осведомленного о германском изводе расовой идеи, выглядит вот это рассуждение, очевидное по сути, но совершенно невероятное по своим возможным последствиям: «Это выглядело достаточно комично, особенно, если учесть, что Гитлер, как и Гиммлер были среднего роста и тёмно-русыми, Геббельс – коротконогим коротышкой с жгуче чёрными волосами. Зепп Дитрих походил на коренастого содержателя марсельского бара, а Борман горбился, как бывший чемпион по велосипедному спорту, ушедший на покой. Не считая нескольких великанов, подававших аперитивы на террасе в Берхтесгадене, в окружении Гитлера редко можно было встретить бодрых голубоглазых здоровяков, с румянцем во всю щёку. 
Каково же было изумление немцев, которые, по мере продвижения вглубь России, постоянно встречали голубоглазых блондинов, воплощающих именно тот тип совершенного арийца, которым их учили восхищаться!»
Но факты эти не трогали германских расологов. Даже Дегрель не мог отрицать, что «нацистские теоретики исповедовали откровенно антиславянские теории». Правда, далее он утверждает, что, по его мнению, «хватило бы менее десятка лет совместного русско-германского проживания, как они развеялись бы в прах». Наверное, превратившись в прах самих русских? Потерпите, ведь это совсем не больно.
В этом смысле современные последователи расовой теории (в германском ее биологическом  изводе) похожи на нынешних укров, убеждающих себя самих и окружающих, что их ждут не дождутся в Европе.
Чем же, по мнению валлонца, могла быть ценной для Новой Европы – «от Пиренеев до Урала» – завоеванная Россия? – «Крепкие, великолепно сложенные, прекрасные крестьянки, с глазами цвета небесной лазури, более естественные и более здоровые, чем весь женский состав Гитлерюгенда. Невозможно было представить себе более типично арийской расы, исходя из священного канона гитлеризма! За полгода вся немецкая армия заболела русофилией. Повсюду братались с населением. И особенно с женским населением! Позднее, во время отступления эти прекрасные русские девушки, созданные для любви и семейного счастья, безстрашно последовали сквозь ужасы жестоких сражений за своими Эриками, Вальтерами, Карлами, Вольфганами, с которыми они познакомились в свободное время, убедившись на своём опыте, что волшебная сила любви побеждает даже пришельцев с Запада».
Итак, говоря без сантиментов, это ни что иное, как генный резервуар. Навоз истории. Пусть и в новой, внешне привлекательной упаковке, но это всё же хорошо известные нам со времен средневековья отношения западноевропейцев к славянскому населению на Востоке, предававшемуся огню, мечу и этническому геноциду.
Поговорив о «крови», Дегрель переходил к «почве». Он с подъемом писал о «безкрайней восточной территории, на которой вчерашние солдаты налаживали бы сельское хозяйство и возводили бы самые современные заводы в мiре».
«Вместо того, чтобы прозябать в своих забытых Богом краях, торгуя до старости копчёной селёдкой и мочеными яблоками, миллионы юношей и девушек должны были отправиться осваивать безкрайние восточные земли. Там они смогли бы начать новую, достойную жизнь, став организаторами, творцами, вождями! Вся Европа пришла бы в движение, благодаря этому потоку юной энергии. […] За ними последовали бы и старики».
Итак, вся эта Новая Европа от Пиренеев до Урала должна была быть построена за счет России: ее людей, ее земель и недр.
С сожалением следует признать, что это давние и излюбленные идеи Запада, и не только европейского истеблишмента, но и многих «простых» европейцев. Отсюда популярность в недавнем прошлом идеи «нейтронной бомбы» (взорвать так, чтобы всё, кроме людей, было цело), а в настоящее время – проектов «энергетической безопасности» и «справедливого» (в противовес Божественному Промыслу) распределения ресурсов.
Нынешние «новые правые», с которыми еще недавно носился А.Г. Дугин, существенно расширили наши представления о «Новое Европе». Согласно их взглядам она уже перешагнула Урал, простираясь от Дублина до Владивостока.
Нужно ли сотрудничать нам с этими людьми? – Наверное, да. В Венгрии, например, новые правые решительно выступают за национальные приоритеты против современного европейского колхоза. А вот со сторонниками европейского интернационала, пусть и в правой упаковке, – вряд ли. В «пролетарском» варианте мы это уже проходили. Да и от «европейского общежития» в 1812 г. и в 1940-х еле отбились. Во главе угла должны стоять наши национальные интересы. Разумный эгоизмдолжен стать нашим кредо.
Неоднократно цитировавшийся нами генерал Б.А. Хольстон-Смысловский, будучи прекрасно осведомленным в планах Запада по отношению к России (в 1948-1955 гг. он был советником аргентинского президента Перона, а в 1966-1973 гг. – советником Генерального штаба Бундесвера), предупреждал:
«Русским надо быть очень осторожными при столкновении с западной антисоветской, вернее, антикоммунистической пропагандой и стараться глубоко проникнуть во всю ее сущность и правду. Надо хорошо проанализировать, где кончается антикоммунистическая пропаганда и где начинается столкновение экономических интересов и ненависть к русскому народу» [40].
«Мы ничего не требуем от народов Запада, как только справедливого отношения к нам. Мерьте ценность нашей жизни той же мерой, какой вы измеряете ценность своей крови. …Не собирайтесь в поход со стопроцентной программой Розенберга. Не повторяйте ошибок Германии. Не подготовляйте хирургической операции над государственным телом России, ибо нам хирургов не надо. […] Если не знаете, что делать, спросите нас, но будьте моральны, а если и этого не хотите, то, по крайней мере, будьте умно эгоистичны. История последних столетий должна была вас научить, что без Великой Единой и Неделимой России нет и не может быть справедливого и прочного мира, не может быть политического равновесия и экономического благополучия. Россия не государство, а континент. Здоровая и счастливая, она принесет пользу и вам. Больная – она заразит и вас. Падая в пропасть, она потянет и вас за собою» [41].

Жизнь в «эпоху перемен»

Чтоб ты жил в эпоху перемен!
Китайское пожелание врагу
Место для жизни не очень пригодное...

Интернет-журнал Виктории дает некоторое представление о том, как она воспринимала окружавшую ее действительность и происходившие в мiре и стране события.
(29.8.2008): «О... Бама!
“...Общеизвестны рвение и принципиальность, проявленные поборниками пресловутой “расовой интеграции” в США... Они не только пропагандируют полное расовое смешение в сфере общественной жизни и выступают за права негров на занятие любой публичной и политической должности, (что позволяет предположить, что в недалёком будущем мы увидим негра в должности американского президента [удачное предвидение. – ВВ]), но и не имеют ничего против того, чтобы негры смешивали свою кровь с кровью белых народов.
...Известно, что этим сторонникам “интеграции”, которые выводят свои сколь логические, столь и ложные заключения из догмы эгалитарной демократии, и во всю глотку вопя о “свободе”, на основе этой догмы пропагандируют систему самого настоящего насилия, ещё сопротивляются, отдельные группы, не желающие расчищать дорогу для роста чёрной расы и “негритизации” своей страны. Особенно сильно это сопротивление в южных штатах. Однако, они не осознают масштаба этого явления, в том смысле, что замечают исключительно его материальные и осязаемые аспекты, но не видят того, насколько “негритизировалась” Америка не только в чисто расово-демографическом, но, прежде всего, в культурном, цивилизационном отношении; насколько “почернела” она в своих нравах и вкусах даже в тех областях, где расовое смешение в прямом смысле этого слова отсутствует...
...Негритянский компонент американской психики был отмечен в своё время психоаналитиком К.Г. Юнгом. Стоит процитировать некоторые его наблюдения: “Больше всего меня поражает в американцах их страшная подверженность негритянскому влиянию. Я имею в виду именно психологическое влияние, поскольку не хочу затрагивать проблему чисто расового смешения. О том, как эмоционально выражает себя американец, прежде всего, о том, что вызывает у него смех, можно прекрасно судить по приложениям к американским газетам, отведённым для society gossip. Эта неподражаемая манера смеяться как Рузвельт, в своей изначальной форме наиболее характерна для американских негров. Их характерная походка, развинченная, с повиливающими бёдрами, которую так часто можно наблюдать у американцев, также заимствована у негров. Американская музыка обязана своим вдохновением главным образом неграм. Американские танцы это негритянские танцы. Проявления религиозного чувства, выражаемое в таких явлениях как revival meetings, holy rollers и другие анормальные американские явления во многом порождены негритянским влиянием. В целом исключительно живой темперамент, который проявляется не только в игре в base ball, но также, и, в частности, в манере выражаться – безпрерывный поток болтовни, характерный для американских газет, является красноречивым примером; несомненно, это не имеет никакого отношения к их предкам германского происхождения, но напоминает вульгарную chattering негра. Почти полное отсутствие интимной жизни и всеохватывающая коллективная жизнь Америки напоминают примитивную жизнь в открытых шалашах, где царит полное смешение всех членов племени”.
Развивая наблюдения в том же духе, которые легко можно продолжить, Юнг, в конце концов, задаётся вопросом, можно ли по-прежнему считать обитателей нового континента европейцами...
...В этом контексте можно вспомнить все те безконечно повторяющиеся глупости по поводу того, что американцы якобы являются “молодой расой”, из чего как бы по умолчанию должен следовать вывод, что именно им принадлежит будущее. Близорукий взгляд может легко перепутать черты, действительно присущие молодости, с теми, которые отражают регрессивный инфантилизм. Кроме того, не стоит забывать о традиционной концепции переворачивания. Несмотря на видимость, новые народы, благодаря тому, что они появляются последними и дальше других отстоят от корней, могут считаться одновременно более дряхлыми народами, народами заката”.
(Эвола, Лук и булава, глава IV “Негритизированная Америка”.)
Написано уж более полувека назад, а как актуально звучит».
(31.12.2008):

СТО ДВАДЦАТЫЙ СЪЕЗД

В Мавзолее, где лежишь ты, нет свободных мест –
На ступеньках заседает сто двадцатый съезд.
Мы проходим пред тобою, щуришь ты глаза,
По груди твоей широкой катится слеза.
 
По кремлевским коридорам бродят пауки,
В переулках с кистенями ходят ходоки,
Клим Ефремыч в полумаске скачет по стене,
Серп и молот без бинокля виден на Луне.
 
Нам евреи обещают мiровой погром,
Наш родной железный Феликс сдан в металлолом.
В Мавзолее, где лежишь ты, нет свободных мест,
На ступеньках заседает сто двадцатый съезд.

 (Е.В. Головин. Сумрачный каприз.)

(4.8.2009): «К 150-летию Гамсуна.
“В Америке не делают разницы между свободой и демократией: ради сохранения целостности демократии здесь с готовностью жертвуют свободой. Сугубо индивидуальная, страстная любовь к свободе постоянно оскорбляется здесь самыми различными способами. Систематически подавляя стремление своих граждан к личной свободе, Америка в конце концов создала то самое стадо фанатиков – автоматов свободы, которое и олицетворяет американскую демократию...
Американская свобода – это не свобода индивидуума, личности, а свобода “en masse”, одна для всех...
...Настолько далеки американцы от аристократизма, что даже последняя знаменитая война, которую они вели, в сущности, явилась войной против аристократии. Может даже, это не столько была война в защиту морали и за освобождение негров, сколько война за уничтожение аристократов Юга... Войну Севера с Югом стали называть войной против рабства. А почему бы и нет? Должна же найтись для войны хоть какая-то христианская причина, хоть какое-то официальное название – вот ее и назвали “война против рабства”... Спросите ветеранов войны из северных штатов, что побудило их убивать женщин американского Юга, жечь в Миссури плантации, забивать глотки стариков горячим пеплом, ржавым железом клеймить головы свиней в южных штатах, всаживать сабли в чресла лошадей и коров, принадлежащих владельцу плантации, и заливать раны керосином? Спросите этих солдат и офицеров, зачем они такое творили – неужто во имя морали и освобождения рабов? Нет, это была война против аристократии, которая велась со всей яростной ненавистью демократов к плантаторской аристократии Юга...
...Нет никаких причин ожидать появления духовной элиты в Америке; неразумно было бы требовать, чтобы подобная элита возникла в стране, где формирование нации представляет собой чистейший эксперимент, где граждане, от рождения в чем-то ущемленные, воспитаны в духе патриотической враждебности ко всему чужеземному. Если человек от рождения не наделен благородной духовностью, то его душа может быть облагорожена чужим влиянием – в противном случае ей никогда не обрести духовного аристократизма. Американцам чуждо стремление к высотам духа; самые смелые их мечты сводятся к тому, чтобы стать чистопородными янки, предел притязаний коих – политическая демократия. Им чуждо влечение к аристократизму духа, к духовному избранничеству. Будь в Америке круг духовных избранников, разве безмолвствовал бы там повсюду дух, как это происходит ныне? Где же этот класс, этот кружок духовных аристократов?..
В двух старейших штатах Юга в пятидесятые годы обозначались зачатки духовной элиты, но грянувшая война растоптала эти зачатки прежде, чем они успели дать ростки. С тех пор она никак не проявлялась. Кровь жителей Юга отныне демократически смешивалась с негритянской кровью, вследствие чего не вырос, а снизился интеллектуальный уровень...
Вместо создания духовной элиты в Америке принялись выводить мулатов; поэтому, наверное, целесообразнее искать элиту в таких странах, где ее появление более закономерно, чем в Соединенных Штатах...”
(Кнут Гамсун. О духовной жизни современной Америки.)».
(8.10.2009): «Звонок по телефону, социологическая служба, опрос.
– Как Вы думаете, почему большинство граждан Вашего округа поддерживают “Единую Россию”?
– Можно, грубо?
– Можно.
– Потому, что идиоты.
– Спасибо, вопросов больше нет».
(21.1.2010): «Важнейшим моментом для формирования новой элиты является наличие живого образца для подражания. Буржуа удалось до некоторой степени “облагородиться” за счёт подражания побеждённой, но ещё не вымершей аристократии [42]. В значительной степени этому способствовало то, что даже победивший буржуа чувствовал некоторую свою ущербность сравнительно с прежней знатью (лучше всего это описано у Гамсуна и в “Саге о Форсайтах”).
Кому может подражать нынешняя нарождающаяся российская “элита”? Во-первых, они в сущности не являются победителями, но скорее “перерожденцами”, грубо говоря, предателями ценностей [43]того слоя, из которого они вышли. Остаётся подражать только тем, кому они проиграли, т.е. западной/европейской “элите”.
Даже не касаясь вопроса о качестве той “элиты”, понятно, что в лучшем случае нам стоит ожидать лишь появления лиц, загримированных гуталином».
(8.8.2010): «Нынче моя подруга в разговоре о последних событиях пришла к выводу, что главная беда в России сегодня, не в псевдо-монархии, псевдо-феодализе и пр. псевдо-измах, а в простейшем отсутствии государства».
(13.11.2010): «Всякий раз, когда я слышу слово нанотехнологии, меня пробивает на смех. “Нано” по-итальянски – гном.
А вы, кстати, знаете, что в оригинальной версии, Белоснежка проснулась не от поцелуя принца, а потому, что гномы, тащившие хрустальный гроб с вершины горы, его уронили, он покатился и разбился, а кусочек отравленного яблока выпал изо рта Белоснежки».

Один из последних снимков. 19 июня 2010 г.

(2.2.2011): «Это только мне словосочетание “Ельцин политик” кажется смешным?»
(3.2.2011): «“Лучший правитель тот, о ком народ знает лишь то, что он существует. Несколько хуже те правители, которые требуют от народа их любить и возвышать. Еще хуже те правители, которых народ боится. Но хуже всех те правители, которых народ презирает”. Лао-цзы.
Вчерашние изыскания на тему, откуда есть пошла дурацкая фраза “Политика – грязное дело”, пока не дали конкретного результата (поскольку болею, на более продолжительное исследование сил нет). Но всё ж на одну интересную мысль о возможном происхождении этого выражения, наткнулась. Суть её в том, что политика становится грязной, когда превращается в бизнес (“дело”). Под бизнесом в данном случае понимается не предпринимательство, как таковое, но такого рода “дело”, единственной целью которого является получение максимальной прибыли любой ценой. 
Но это имеет мало отношения к политике, а точнее вообще не имеет. Политика никак не связана с прибылью, политика это искусство правления. Настоящий правитель, прежде всего, даёт, а не берёт.
В комментах к предыдущей записи мне заметили, что Ельцин – политик, поскольку обладал “волей к власти”. Для начала, отмечу, что “воля к власти” (как нас учил Заратустра) есть неотъемлемое свойство всего сущего, она присуща не только людям, но и растительному мiру и даже неорганической природе. Она есть и у правителя (политика) и у раба (на галерах). Но её наличие не делает из управляющего правящего.
Понятие “политическое” сегодня окончательно размылось. Его постоянно путают с “общественным”, но это разные вещи. Воплощение политического это государство (государство как идея, а не как конкретный строй). Общество всегда разбито на части, государство – то целое, что больше частей. Политиком можно назвать только того, кто способен объединить эти разрозненные части в целое.
В итальянском языке “власть” это и “potere” и “autorita” (я ограничусь итальянским, хотя параллели есть и в других языках). Первое – сила (насилие), второе – авторитет (влияние). Традиционалисты предпочитают для определения истинной природы власти всегда использовать второе. Этимология простая: авторитет-автор. Автор от латинского глагола augere, означающего оберегать, взращивать и самое основное – поднимать, возвышать.
Как говорил Платон, задача политика в том, чтобы “уметь оберечь всех граждан и по возможности сделать их из худших лучшими”.
Соответствует человек этой задаче, значит политик, нет – значит человек оказался не на своём месте».
(16.6.2011): «Немного об Империи. Отвлечённо от метафизических категорий, каковые, на самом деле, только и имеют значение, попробую сказать пару слов об Империи в чисто прагматическом смысле.
Суть Империи не в том, что она полиэтнична, а в том, каким весом она обладает в международных делах.
Разница в том, что кладётся на весы. Если могущество достигается за счёт униженного положения народа, бывшего хребтом Империи, слом неизбежен.
Простейший маркер – отношение большинства народа к иностранцам. Подчеркну, именно народного большинства.
У т.н. “интеллигенции” и даже аристократии представления могут быть другими.
Но именно в данном вопросе глас народа – решающий. Если для народа условный “немец” либо предмет деловитого обсуждения, нередко сдобренного снисходительной усмешкой, значит Империя удалась, если он его боится или, хуже того, завидует, то с Империей что-то не так».
(19.12.2011): «Любопытносмешное. Юсуповы с своей переписке шифровались, Царя и Царицу называли “дядя” и “тётя”. А Родзянко и Распутина, соответственно, “Медведевым” и “Путиным”».

Царева молитва

Она всегда любила и защищала Царскую Россию и Императора Николая II
Егор ХОЛМОГОРОВ

Мiровоззрение В. Ванюшкиной формировалось в годы развернувшейся «перестройки», «стирание белых пятен» в ходе которой обернулось «переписыванием истории» и новыми, не менее масштабными фальсификациями.
В ее биографической статье в одной из интернет-энциклопедий говорится: «Интересовалась историей дореволюционной России, периодом крушения монархии и гражданской войны (Белым движением, крестьянскими выступлениями против большевизма)».
Далеко не со всем, что она писала на эти темы, можно согласиться. Не всё, что нужно, было ею прочитано, не всё продумано до конца. Но, как говорилось об одном историческом персонаже из переведенных ею текстов, «он читал только то, что “было ему необходимо для подкрепления своих взглядов”».
Именно поэтому высказывания ее, касающиеся русской истории, никак не могут служить нам ориентациями; лишь в отдельных случаях их можно рассматривать  как элементы неосуществленного будущего.
Не может не обратить на себя внимание идеализация Викторией белых – явление почти что всеобщее в патриотической среде. Белых – еще с советских времен – фактически превратили в монархистов. А ведь классические белые – и Корнилов, и Алексеев, и Деникин, и Юденич, и Колчак и даже барон Врангель – были, по сути, сплошь февралистами, а не монархистами. Подлинные же приверженцы Самодержавия – генералы граф Ф.А. Келлер и барон Р.Ф. Унгерн фон Штернберг – были в среде белых маргианалами, да и по происхождению – людьми нерусской крови.
Однако беда это не только, как мы уже говорили, одной В. Ванюшкиной. Излюбленное сравнение А.А. Проханова: красные и белые. При этом белых он смешивает с монархистами. Отсюда ошибочность и безсмысленность всех его рассуждений о необходимости их примирения во имя Русского будущего. Но исторические «белые» – это, по сути, теперешние либералы, западники и националисты, поддерживающие Болотную и Майдан. Прежние «красные» преобразовались в нынешних национал-патриотов. К последним фактически тяготеют сегодняшние монархисты, т.е., вопреки построениям Проханова, на деле – через Родину – они уже почти «примирились».
Другим распространенным примером аберрации исторического зрения являются крестьянские восстания начала 1920-х годов. Дело не в их оценке, а в исторически корректном определении типологии этого явления.
«Вандею, пожалуй, можно сравнить с нашим Тамбовским восстанием, – сделала запись в ноябре 2008 г. Виктория в своем ЖЖ. – А то, что не признают, меня не удивляет. Я ж спец как раз по европейским реакционерам, поэтому прекрасно понимаю, что у них история просто более прилизанная, поскольку времени больше прошло, а по сути мало отличается от того, что творилось у нас».
Тут Виктория тоже не оригинальна. А.И. Солженицын и некоторые другие авторы также называли восстание тамбовских крестьян при большевиках «русской/тамбовской Вандеей». Однако, в действительности, общего с подлинной Вандеей было только то, что и там и здесь среди контрреволюционеров большинство составляли крестьяне. Не забудем, что в настоящей Вандее французские крестьяне – плечом к плечу с аристократами-роялистами, а также католическими монахами и священниками – шли умирать «за Крест и Короля», что значилось на нашивках, которые они носили.
Как бы ни оценивать тамбовских мужиков – они всё же не вандейцы, поскольку вандейцы – не значит просто восставшие крестьянские массы, потерпевшие впоследствии поражение от рук революционеров. Вандейцы – это, прежде всео, роялисты/монархисты и верующие. Тамбовские крестьяне были, конечно, людьми верующими, но никак не монархистами. Восстали, когда их красный петух клюнул в одно место. А в феврале 1917 г., да и в октябре 1917 г. они были не против перемен, некоторые даже с оружием в руках выступали в поддержку этих «новин». Да ведь и поднялись они не ПОСЛЕ цареубийства, а лишь, когда в полной мере ощутили: «Не стало Царя – не стало и конфеток», пришли чуждопосетители, вместо отца – отчим. Но и тут они стояли за что угодно (за справедливость, советы без коммунистов, за крестьянскую собственническую правду и т.п.), но только не за возврат исторического Самодержавия.
Кое в чем Виктория разобралась инстинктивно. Примером может служить ее высказывание об отце теории «народной монархии»: «…Солоневич, который, хотя и встает на защиту монархической идеи, но при этом демонстрирует полное непонимание подлинной роли аристократии и жречества, так же как и высшего значения обрядов и божественного происхождения Самодержца. Это непонимание является одним из наиболее характерных свидетельств всепоглощающего материализма, который на сегодня стал уже не просто образом мышления, но образом существования, что и препятствует современному человеку осознать реальность присутствия небесных сил на земле и свою сопричастность битве против демонических сил, которые пытаются скрыть свою темную сущность за красивыми словами о гуманизме и прогрессе…»
Однако далее она перечисляет ряд, с ее точки зрения, «подлинных консерваторов»: Л.А. Тихомиров, К.Н. Леонтьев и И.А. Ильин. Этот ряд весьма характерен и, в известной степени, традиционен.
Включение И.А. Ильина, философа гегельянского замеса, возвращает нас к непониманию В. Ванюшкиной подлинной сути белых. С Л.А. Тихомировым, в мiровоззрениии которого, по мере приближения к февралю 1917 г., всё сильнее проступали родимые пятна революционера, разобраться, конечно, было посложнее…
Однако постановка того и другого в один ряд с К.Н. Леонтьевым свидетельствует, если не о подпорченном вкусе, то уж, в любом случае, о потере чутья, которым, вне всякого сомнения, обладала Виктория. Еще больше удивляет отсутствие в этом ряду о. Павла Флоренского, чья работа «Предполагаемое государственное устройство в будущем», написанная в 1933 г. в тюрьме НКВД, была впервые опубликована еще в 1991 г. (Отец Павел проходил, напомним, по делу «О контрреволюционной национал-фашистской организации Партия возрождения России».)
Позиция В. Ванюшкиной в вопросе Монархии сформировалась во многом благодаря ее знакомству с трудами Юлиуса Эволы – наиболее яркого гибеллина Европы. В отличие от Рене Генона, он «не считал положение жреца над фигурой Царя естественным и соответствующим изначальной Традиции. […] Согласно Эволе, разделение высшей касты на жречество и “светских правителей” уже представляет собой этап деградации, поскольку подлинная высшая каста характеризовалась “имманентной транцедентностью”, то есть воплощением Божественного начала в человеке-Царе, который потому и Царь, что находится в точке этого воплощения, в то время как жрец есть не более чем проводник Божественного, посредник, а не центр Божественной эманации». (Эту свою позицию барон кратко изложил в своих книгах «Лук и булава» и «Восстание против современного мiра», переводившихся В. Ванюшкиной в конце жизни.)
«Восстание кшатриев», понимаемое Эволой как «узурпация светской власти второй кастой [воинов] и постепенное отстранение священников от управления государством», он трактовал «не как захват власти, а как попытку вернуть утраченное, то есть восстановить первоначальное состояние» [44]. В той же книге «Лук и булава» Ю. Эвола объяснял свою позицию по отношению к священникам «политикой соглашательства, которую проводит Христианская церковь», ее «прогрессистскими настроениями и принятием того, что раньше официально отвергалось как ересь» [45].
Именно в связи с этим следует воспринимать текст Виктории Ванюшкиной «О Монархии», опубликованный ею в сетевом журнале 7 декабря 2006 г. (Напомним, кстати, слова Ю. Эволы из его книги «Люди и руины»: «…Нынешние монархисты способны представить себе Царя лишь буржуазного типа».)

Радуга над Красной Поляной

За публикуемыми далее потрясающей силы словами чувствуются не только прочитанные ею тексты и никак не прослеживающиеся в ее записях в ЖЖ собственные размышления, но – прежде всего – акт глубокой личной веры.
«Странное дело. Вот я – монархист и, казалось бы, мне надо радоваться росту монархических настроений. А меня это скорее настораживает. И вот почему. Всё чаще вижу ситуацию, когда Царя рассматривают исключительно “снизу”, как будто Царская функция сводится исключительно к принципу единоначалия. Но это глубочайшее заблуждение. Царь это всегда фигура, объединяющая два начала власти – духовное и светское. Уже отсюда следует, что говорить о Монархии в светском государстве просто невозможно (не говоря уже о государстве советском – что может быть нелепее фигуры “монархиста”-сталиниста!).
Если Царь и исполняет некую представительскую функцию, то только одну – он предстоит за Свой народ перед Богом, его Царская работа – это служение Богу, а не “народу”, “государству”, или тому или иному сословию. Выcшее не должно служить низшему это обязательное требование. По самому своему характеру Монархия не может быть тайной, поскольку основу её составляет таинство, а не тайна. Именно когда таинство вырождается в тайну, мы оказываемся в государстве, состряпанном по рецептам Великого Инквизитора.
Оценивать деятельность Царя можно только по одному критерию – как он служил Богу. И если народ отворачивается от Бога, глупо требовать от Монарха, чтобы он железной рукой навёл порядок, силой принудив народ вернуться к Богу, ибо служение Богу может быть только добровольным. В этом случае Царю остаётся только одно – Свой крестный путь, Своя Голгофа.
Величайший подвиг Николая II состоял в том, что русские, как народ, не совершили гнуснейшего преступления – цареубийства. Не толпились русские вокруг эшафота с криками “распни его”, как это было в Англии или Франции. Мы повинны “только” в грехе отступничества, грехе, которого не избежали даже апостолы. Мы отреклись, но не предали.
Именно поэтому наш последний Государь был последним величайшим Царём на земле, и пока мы этого не поймём, все разговоры о Монархии безсмысленны».
Такого разбора затронутых в приведенном отрывке (не из статьи, а так, для себя и друзей) не было сделано до сих пор никем из специально занимающихся всеми этими проблемами. Причем, не только мiрянами, но и лицами духовного звания. Еще раз подтвердилось давно известное: Дух Святый дышит, действительно, где хочет, совсем не обязательно в местах, специально отведенных для этих целей людьми.
Текст этот был неожиданным и для ее единомышленников: «..Это мнение о Монархии, высказанное Викторией, требует пояснений. я не верю, чтобы человек с такой четкой позицией и весьма мне симпатичный взял это с потолка и сказал. но кто теперь объяснит?»
При этом близко знавший В. Ванюшкину Егор Холмогоров засвидетельствовал: «Она всегда любила и защищала Царскую Россию и Императора Николая II. Но, при этом, всегда была категорической противницей проституирования Монархизма и идеи Самодержавия в культ “начальства”, “сильной руки”»,

Конец… И вновь начало!

Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?
1 Кор. 15, 55

Пожалуй, наиболее сильным отзывом на кончину Виктории явилось стихотворение Алексея Широпаева «Возвращение Элиуса Эволы. Памяти Виктории Ванюшкиной»:

Барон, вы в родную квартиру вернулись,
Где пыль, будто прах отгремевших эпох.
Тускла полировка. И верный Анубис
У двери дубовой неслышно прилег.
 
Предметы настольные неколебимо
Стоят, полумрак отражая в себе.
Окно с вечереющим контуром Рима –
Прекрасным, как лев на старинном гербе.
 
Окно распахните, расклеив бумагу,
И звуки, которые снились давно,
Впустите. Вкушайте багряную влагу –
Дождалось хозяина это вино.
 
Кто пал на Ла-Манше, а кто-то – на Волге.
Кого-то покрыл африканский песок…
Барон, встрепенитесь. Вам жить еще долго!
Как верная шпага, вас ждет альпеншток.
 
Скрещенье немыслимых жизненных линий
Вместила холодная ваша ладонь.
За черной грядою размашистых пиний
Встает, зеленея, закатный огонь.
 
И, пряча в глубинах минувшие грозы,
Пылая вершинами, тучи встают…
Сгущается солнце в отметинах бронзы,
Прошив пропыленный баронский уют.
 
Судьба иллюзорна, реальность притворна:
Была ли чужбина, была ли война?
Предметы на месте. Протерта реторта.
Собака на страже: черна и верна.
 
Ведь города имя – короткое ROMA,
Вместившее гром, ароматы, вино,
Одно означает: заветное дома
И стены, что варвару взять не дано.

Собственно, это прекрасное стихотворение (как и многие другие у Алексея) заставило меня сесть и написать этот текст.
Течение жизни, политические пристрастия и даже вера разводят нас из прежней коммуналки по отдельным благоустроенным, но при этом изолированным, квартирам. И всё же нет-нет, да и промелькнет крамольная мысль: а стоили ли в самом деле все эти несомненные удобства тех жертв?..
И еще один образ неотступно стоит перед глазами.
Одни, неисправимые мечтатели, взыскующие неведомого будущего, сели на «сумасшедший корабль», судно-призрак, «Летучий Голландец».
Другие, уставшие от векового напряжения и безконечной вахты, чающие надежной почвы под ногами, остались на пристани.
Стоящие на берегу и Отчалившая Русь.
Расстояние между ними всё увеличивается. Люди мельчают, превращаясь в точки, а потом и вовсе исчезают в пространстве…

Сергей ФОМИН
Июнь-июль 2014 г.

Примечания
[1] Бутузов Г. Защита крепости // Эвола Ю. Лук и булава. СПб. 2009. С. 9-10.
[2] Жуков Д. «Оккультный рейх»: взгляд справа // Европеецъ. № 3 (6). 2004; Dietrich. Был ли Адольф Гитлер медиумом? // UltimaThule. М. 2005.
[3]Жуков Д. Оккультизм в Третьем Рейхе. М. 2006. С. 7.
[4] Гюнтер Г. Избранные работы по расологии. М. 2002. С. 92.
[5] Гудрик-Кларк Н. Оккультные корни нацизма. Тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию. СПб. 1993. С. 242-243.
[6] Хене Х. Черный орден СС. История Охранных Отрядов. М. 2003. С. 150.
[7] Гуртовой Г.К. Физики в парапсихологии. Немного истории // Материалы интернета.
[8] Жуков Д. «Оккультный рейх»: взгляд справа. С. 17.
[9] Демин В.К. Новокрестоносцы. Симферополь. 2013. С. 273.
[10] Там же. С. 275.
[11] Иерей Роман Бычков. Альтер-ортодоксия. Малый Китеж 2012.С. 52-54.
[12] Шварц М. «Народы гибнут от либерализма» // Европеецъ. 2014. № 1 (14). С. 37.
[13] Лобковиц И. Иоахим Флорский и Миллениум // Вопросы философии. М. 2002. № 3. С. 65.
[14] Мёллер ван ден Брук А., Васильченко А. Миф о вечной Империи и Третий Рейх. М. 2009. С. 102.
[15] Балабанова А.И. Моя жизнь – борьба. Мемуары русской социалистки 1897-1938. М. 2007. С. 258-259.
[16] Dietrich. Был ли Адольф Гитлер медиумом? С. 18.
[17] Там же. С. 11
[18] Пленков О.Ю. Третий Рейх. Социализм Гитлера. СПб. 2004. С. 393-394.
[19] Мазер В. Адольф Гитлер. Легенда, миф, реальность. Ростов-на-Дону. 1998. С. 305.
[20] Эккарт Д. Мои разговоры с Гитлером // К топору. № 5. 1993. С. 16.
[21] Там же.
[22] Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь. М. 2002. С. 85.
[23] Залесский К.А. Кто был кто в Третьем Рейхе. М. 2002. С. 866.
[24] Гитлер А. Моя борьба. М. 1992. С. 97.
[25] Dietrich. Был ли Адольф Гитлер медиумом? С. 18.
[26] Юнгер Э. Рискующее сердце. СПб. 2010. С. 312.
[27] Генерал Хольмстон-Смысловский. Избранные статьи и речи. Буэнос-Айрес. 1953. С. 28.
[28] Там же. С. 44.
[29] Кожинов В.В. «Я начал песню в трудный год…» Поэзия 1941-1945 годов // Москва. 1999. № 5. С. 122.
[30] Генерал Хольмстон-Смысловский. Избранные статьи и речи. С. 45.
[31] Там же. С. 224.
[32]Мёллер ван ден Брук А., Васильченко А. Миф о вечной Империи и Третий Рейх. С. 189-191.
[33] Генерал Хольмстон-Смысловский. Избранные статьи и речи. С. 55.
[34] Шварц М. «Народы гибнут от либерализма». С. 38.
[35] Бутузов Г. Защита крепости. С. 16.
[36] Там же. С. 18.
[37] Там же. С. 14.
[38] Там же. С. 16.
[39] Там же. С. 34.
[40] Генерал Хольмстон-Смысловский. Избранные статьи и речи. С. 26.
[41] Там же. С. 75-76.
[42] Схожие процессы можно было наблюдать в отношениях американцев/британцев.
[43] Ценностей скорее декларируемых, нежели реально исповедуемых, но сути дела в данном случае это не особо меняет.
[44] Бутузов Г. Защита крепости. С. 13-14.
[45]Там же. С. 32.