12.IV.2011.

12 апреля 2011 года

вторник. 19:00

"Романтическо-танатический комплекс

Александрийских гусар"

Я давно замечаю, что все люди так или иначе делятся на    х у д о ж н и к о в    и    н е х у д о ж н и к о в .    Константин Кинчев с его заявлением: "Я не философ, не мыслитель. Мне достаточно трудно формулировать собственные мысли, то, что

ТВОРИТСЯ У МЕНЯ НА ДУШЕ. "

А действительно, как можно передать, что там "творится"? Ведь, порой, там " т в о р и т с я " такое, что черт ногу сломит… Да ещё это самое

СРАЖЕНИЕ БОГА С ДЬЯВОЛОМ,

А МЕСТО БИТВЫ – СЕРДЦЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ,

как заметил один из наиболее ярко выраженных    х у д о ж е с т в е н н ы х    типов.

А другие – наоборот. То есть легко формулируют свои мысли, слагая их в некие даже    ф о р м у л ы,    и, так сказать, алгеброй поверяя гармонию. Таков и отец диакон Владимир Василик.

Ну и легко же судит этот ученый муж: "Вспоминается    ч е к а н н а я    ф о р м у л а    Некрасова: Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан". Значит и    ф и л о с о ф о м ,    и    м ы с л и т е л е м .    И невольно задумаешься: а не связано ли это косноязычие и п а р а д о к с а л и з м с качеством того, о чем поет Кинчев?.... С фатальным видением бессмыслицы везде, даже там, где есть смысл?

Да, это типичнейший пример спора между    х у д о ж н и к о м    и    к р и т и к о м .   Им, этим спором, пронизана вся история человечества. Художник говорит: я не понимаю, откуда берутся мои образы. Я только    у л а в л и в а т е л ь    каких-то волн, слышатель каких-то звуков, созерцатель каких-то красок и удивленный восприниматель каких-то образов, а что они, и как, я сказать не умею…. Но строгий критик, прерывает, и требует от    х у д о ж н и к а ,

чтобы тот был гражданином –

ГРАЖДАНИНОМ БЫТЬ ОБЯЗАН,

а раздраженный художник отвечает:

ДА НИКОМУ Я НИЧЕМ НЕ ОБЯЗАН!

ЭТО ВЫ МНЕ ВСЕ ОБЯЗАНЫ!

Примерно так, в свое время, звучала классическая "дискуссия" между каким-нибудь крупнейшим критиком Коганом и поэтом Есениным. Так же и тут. Но не только это. Восприятие о д н и х и т е х ж е предметов у критика (диакона) и поэта (художника) диаметрально противоположно.

Кинчев любит нечто    п о г р а н и ч н о е    и    э к с т р е м а л ь н о е .   То, что на символическом языке говорит нам

О ГРАНИ, О ЧЕРТЕ,

разделяющей жизнь и смерть. Он говорит:

"У МЕНЯ НА КОЛЬЦЕ – ЧЕРЕП В КАСКЕ.

Это Воин, который готов умереть за Христа".

Отец диакон называет это высказывание "романтическо-танатическим настроем".

Между тем, такой   " т а н а т и ч е с к и й   настрой" действительно очень часто свойственен людям, профессия которых – Война.

По этому поводу уже приводимый нами Николай Козлов, пишет:

"Вот как описывает очевидец интерьер зала офицерского собрания полка александрийских драгун Российской Императорской армии:

Майский парад Санкт-Петербургского гарнизона. Император Николай II объезжает войска на Марсовом поле. 1903 /фрагмент/

+ + +

"Череп в Александрийском полку был эмблемой полка.

Не говоря о Высочайше утвержденном полковом знаке офицеров и гусар, изображающем черный Мальтийский крест с черепом, многие предметы офицерского собрания были с этой эмблемой.

Так, например: серебряные канделябры на черепах, вместо ножек, весь столовый прибор: серебряные стаканы для вина, ножи, вилки, ложки, солонки, пепельницы – все это было с черепами; ткаными черепами были украшены скатерти и салфетки; тарелки также с черепами. Две большие братины на подносах с факсимиле изображали черепа со сложенными костями, вместо подставок. Одна из этих братин, вмещавшая четыре бутылки шампанского, по завещанию бывшего бригадного генерала маркиза де Траверсе (кирасир Его Величества), была ценным даром собранию, а другая, вмещавшая две бутылки, была приобретена офицерами полка. На балконе офицерского собрания, выходящем в городской парк в г. Калише, находился большой металлический череп и в впадинах глаз с вечера светились электрические лампочки, освещая прилегающую площадку" (С.Топорков, Черные "Бессмертные" гусары, Военная быль, Париж, № 45, с. 15). Обращает на себя внимание использование братин, изготовленных в виде черепов из металла, по-видимому, заменившего употреблявшуюся для этой цели в седой древности человеческую кость.

Использование голгофской символики в обиходе и воинских регалиях Российской Императорской армии находилось целиком в русле православной традиции, прославившей ратный жертвенный подвиг древне-русских воинов – монахов Пересвета и Осляби на поле Куликовом. Жертвенный смысл воинского долга проявлялся в сознании того, что православный воин шел на войну не убивать, а умирать.

"Марш вперед, труба зовет,// черные гусары! // Марш вперед, смерть нас ждет.// Наливайте чары!"

+ + +

Если следовать мысли отца диакона, то    с и м в о л и к а    Александрийских драгун, казаков Бакланова и Сербских четников есть куда более радикальное проявление

" РОМАНТИЧЕСКО – ТАНАТИЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА ",

чем перстни, ремни и футболки Константина Кинчева….

+ + +