Помните, в Ипатьевском
мрачном подвале,
Еврейский след на стене,
Как всадники Смерти буквы
скакали,
В кровавом шытовском сне.
А рядом стихи про царя
Бальтасара,
Из Гейне злобный кусок,
И царская кровь со строчек
стекала,
Струйками наискосок.
С тех пор те еврейские буквы
стали,
Проклятьем для всей страны,
И как бы их люди не
соскребали,
Они до сих пор видны.
На время те буквы как бы
пропали,
Но возглас "Хирам,
Хирам!"
Раздался – и снова они
запылали
На радость "русским"
шытам.
Давно уже нету того подвала,
Разрушен Ипатьев Дом,
Но странная клятва их богу
ВААЛу
Над Римом горит огнём.
Нет, я не говорю, что именно та
же
Надпись изображена,
Но всё же некоторым это
кажется,
И в этом не их вина….
Одни говорят: ""Вроде бы
Идиш,
Другие говорят: "Иврит",
Раввину кричал: "Вон,
видишь?! Видишь?!"
С длинными пейсами шыт.
В небе ночами пылает слово,
И над словом тем как бы нимб,
Одни говорят, смысл:
"ИЕГОВА",
Другие же: "ЭЛОХИМ".
Шыт брызгал слюною и странно
подскакивал,
Говорят, танцевал
"СУККУ",
А раввин слезу умиленно
смахивал,
Не веря, тому что вверху.
Он видел не вымыслы там
досужие,
Нет, это коллега его,
В черных кожанках палачами
окруженный,
"Месть" начертал на орго
–
На языке совсем особенном,
На символах Каббалы,
Чтоб Русский народ
превратить в голема,
Закованного в кандалы.
И буквы плясали в мрачном
подвале,
В Ипатьевском жутком сне,
Еврейские буквы кровью
пылали,
Начертанные на стене:
"Здесь нами исполнена вся
программа!" –
Команда впадала в раж,
И в небе пылающем, где
Пентаграмма,
Кружил бесовский шабаш…
