«Кудрявенький мальчик»

 

Впрочем, все эти стихи есть лишь мягкая наша реакция на статьи Кургиняна. На самом же деле мы, – и уже давно, – думаем несколько резче.

Думаем вот так:

 

Калмык, якут, еврей он, или немец,

Ульянов Ленин, иль Израиль Бланк…

Он представляет чуждое нам племя,

И ДНК чужой – еврейский БАНК.

 

Зачем же здесь, на Площади на Красной,

Где должен быть Всех Мучеников Храм,

Живой мертвец смердящий, но всевластный,

Священный воздух отравляет нам ?!

 

 

Ведь было ж дело – залило же «мощи»,

Когда коллектор рядом прорвало…

И потекло оно, вдруг, не на Площадь,

А в Мавзолей потоком потекло…

 

 

Доколе ж, братья, у стены Священной,

Гуляя или просто проходя,

Дышать мы будем этим трупным тленом,

И поклоняться Ленинским блядям ?!!

 

 

Арманд Инесса, Роза и Надежда,

И Клара Цеткин, или Коллонтай, –

Гетеры, что питали к нему нежность, –

Нерусские – кого не выбирай

 

 

Убрать их всех. Освободить пространство.

Всех Янкелей и Феликсов и проч…

Сорвать с Москвы её сковавший панцирь,

И чёрные их чары превозмочь.

 

 

Доколе жить под этим геморроем, –

Забить его в широкий зев мортир,

И вот тогда мы Русский Храм построим,

И соберём на Площади мы пир.

 

И грянут лиры, грянут русской песней,

И гусли грянут русским лирам в лад,

И запоют Пречистенка и Пресня,

И кончится их большевистский Ад.

 

Вот так мы думаем!

Или вот так:

Кудрявенький мальчик

Этот мальчик с кудрявой головкой,

Белокуренький мальчик такой, –

Как солдат и его винтовка, –

Будет связан с русской судьбой.

 

Он поднимет такие бури,

Он закрутит такой буран,

Что на век хватит всем нам дури

Плыть сквозь этот кровавый туман.

 

 

Он крестьянство потравит газом,

Постреляет он всех попов,

Он начнёт корчевать «заразу»,

Исполняя их древний зов.

 

Клара Цеткин с Ларисой Рейснер

Будут ночью летать на метле,

И Уэллс поспешит на крейсер,

Чтоб узреть «Россию во мгле».

 

А его сподвижники будут

Расказачивать казаков,

И готовить пикантные блюда

Из отрубленных Царских голов.

 

И в Лубянских мрачных подвалах,

Царю Иоанну мстя,

Принося нас в жертву Ваалу,

Затанцует ЧЕКА на костях.

 

 

Затанцует цадик, запляшет,

Страшным голосом заверещит,

И, как хворост, Родину нашу

Революцией запалит.

 

В чрезвычайках будут Одесских

Выворачивать душу земли,

И в подвале Чёрную мессу

Совершать на Царской крови.

 

 

Будут пить они кровушку нашу

Кто из кружки, а кто ковшом,

Из кишок они сварят кашу,

Полоснув «по пузу» ножом.

 

А пока мы ещё гадаем –

Хоронить или не хоронить,

Коминтерна вожди продолжают

Нашу кровушку русскую пить.

 

 

Нет, ребята. Пора закончить.

И хрустальный тот гроб разбить!

Рассыпайтесь осколки звонче!

Время – Ленина выносить.

 

 

Сжечь служившего Бафомету!

Терафима Красного – сжечь!

Время всех их призвать к ответу,

Раскалив огромную печь.

 

 

И великий костёр устроить,

Чтоб сгорел этот их Хирам,

И на месте этом построить

Православный Царственный Храм.

 

 

Запылают в том Храме свечи,

Потечёт народа река,

Ведь Распятый Сын Человечий

Не простил нас ещё пока.

 

Не простит, пока свои души

Мы не сделаем Неба светлей,

Не простит, пока не разрушим

Сатанинский их Мавзолей…

 

Ночь с 23-го на 24-е сентября 2008 года.

+ + +